Я выхожу наружу, когда дверцу мне открывает Джейсон, и в лицо ударяет тёплый воздух. Сопровождающий нас мужчина стучит по двери. Она кажется тяжёлой, и звук ударивших по ней костяшек пальцев получается пугающим на этой умиротворённой улице. Дверь распахивается, и на пороге оказываются ещё двое незнакомцев. Они мимолётно оглядывают нас и пропускают внутрь. Джейсон идёт за нами.
Я обращаю внимание на детали. Оглядываю небольшую прихожую, веду взглядом дальше по коридорчику, не задерживаясь на фигурах нескольких суровых мужчин в костюмах, принявших такие позы, словно собираются защищать президента. Нас провожают в гостиную, состоящую из базовой мебели: диван, кресла, тумба с телевизором. Но дом устроен так, что я по-прежнему вижу отсюда коридорчик и даже входную дверь. Мне становится легче от мысли, что я продолжаю видеть выход. На всякий случай.
– Кормак, приветствую тебя, – удовлетворённо произносит мужской голос. – Как прошёл перелёт?
– Джереми. Меня впредь зовут Джереми… Отлично. Спасибо за помощь, – выдаёт папа в ответ.
Я с интересом вглядываюсь через его плечо на сидящего на диване ирландца с весьма карикатурной внешностью для его национальности: у него рыжеватые волосы, светлая кожа и россыпь веснушек на носу и немного под глазами. И будто для дополнения этого стереотипного образа ирландца мужчина выбрал тёмно-зелёный костюм с чёрной рубашкой. Не хватает клевера где-нибудь на груди и шляпы, и получился бы вылитый символ дня святого Патрика[6].
– Вот и твоя дочь, – улыбается он белозубой улыбкой. – Приятно познакомиться, Каталина.
– Ага, – безразлично бросаю я, потому что не могу ответить взаимностью.
– Хм, а твоя дочь не слишком разговорчива, – довольно улыбается Гелдоф, сверкнув голубыми глазами. – Очень жаль, что ты не позволил скрепить союз наших детей. Из них получилась бы отличная пара.
– Аластер, мы здесь не за этим, – перебивает его папа. – Ты хотел лично увидеть меня перед тем, как мы исчезнем, верно?
Ирландец кивает. Затем после небольшой паузы указывает рукой на кресло.
– Может, присядешь? – предлагает Гелдоф. – Выпьем чего-нибудь. У меня есть отличная бутылка Midleton Very Rare.
– У меня нет времени.
– Куда же оно подевалось? – ухмыляется Аластер. – Ты ведь давно не занимаешься по-настоящему сложными задачами, как все мы. Но при этом всё равно нет времени?
– Я знаю твою любовь к болтовне, но, к сожалению, это не тот случай, когда нужно это демонстрировать. Зачем ты хотел видеть нас перед тем, как спрятать? Мэри ждёт меня, Дилан явно волнуется о состоянии своей беременной жены. Мне нужны силы, чтобы решить проблему, так что давай приступим сразу к делу.
В голосе папы ясно прослеживается недовольство. Он сильно торопится. Не представляю, какие сложности сейчас выпадают на его долю, сколько головной боли ему доставляют раздумья.
Аластер слабо кивает, и я вдруг слышу щёлкающий звук за своей спиной. Осторожно поворачиваю голову назад. Один из мужчин запирает входную дверь. Нахмурившись, я пытаюсь отогнать мысли, твердящие, что здесь что-то не так. Они ведь могут запереть двери для того, чтобы просто обезопасить эту встречу от третьих лиц, так ведь? Очень хочется верить. Но всё же я напрягаюсь, превращаясь в камень. Стоит оставаться начеку.
– Хорошо, – соглашается ирландец, пожав плечами. – Тогда завершим разговор быстрее. Я просто хотел обговорить некоторые детали и правила вашего нахождения под моим крылом.
К нему вдруг подходит один из его людей, наклоняется и шепчет что-то на ухо. Выражение лица Аластера сменяется на удивлённое, и он переводит на меня свой взгляд. Мне становится неуютно.
– Вот как… – задумчиво растягивает он. – Что ж.
Гелдоф встаёт, и только сейчас я замечаю, что у него отсутствует левая нога: одна штанина свободно болтается, так что он помогает себе тростью, лежащей рядом. Весь образ сурового опасного ирландского мафиози из-за одного этого факта вмиг испаряется.
– Дай мне минуту обговорить кое-что со своими людьми, – просит Аластер и, не дождавшись ответа, ковыляет к двери, ведущей на крошечную кухню.
Вообще в этом доме низкие потолки, и в целом он миниатюрен, так что ощущаю я себя не так тревожно, как если бы нас привели в замок, состоящий из бесконечных коридоров.
– Что-то здесь нечисто, – задумчиво произносит папа. Удручающее предположение.
Он хмурится так сильно, что на лбу собираются складки, и папа начинает выглядеть старше своего возраста. Какое-то время он молчит, заставляя меня нервничать вместе с ним. Я поднимаю голову и смотрю на Джейсона, уверенно стоящего возле двери. Можно ведь положиться на крепость его тела и умения, выстроенные годами работы?
– Лина. – Папа хватает меня за руку. – Если вдруг что-то пойдёт не так… Помнишь ли ты свою тётю? Сару.
У меня округляются глаза. Мама запрещала вспоминать тётю Сару и всячески избегала любых разговоров о ней. Так что я научилась делать вид, что её никогда и не существовало.
– Не особо, – честно признаюсь я. – А что случилось?
– Если вдруг что-то пойдёт не так, отправляйся в Chicas de Oro, – тихим шёпотом просит папа. – Найди Сару. Если ты и не узнаешь её, она точно узнает тебя. Ты очень похожа на свою маму.
Ситуация становится всё сложнее и сложнее. И всё более непонятной. Тем не менее, я не перечу. Киваю, дав знать, что поняла всё, хотя на самом деле ни черта не поняла. Но запомнила это название. Chicas de Oro. «Девушки из золота», если перевести с испанского. Интересно.
– А чем она сможет помочь? – спрашиваю я, не сдержавшись.
Папа молчит, и это молчание сбивает меня с толку. Могу лишь догадываться, что, скорее всего, в случае очередной непредвиденной опасности Сара сможет временно… укрыть меня? Я слышала когда-то краем уха, что она перебралась в Неваду, но не знала, что именно в Лас-Вегас. Получается, это единственный знакомый мне человек в городе. Папа просто пытается обезопасить меня. На всякий случай. Но мне не хочется думать, что с ним может что-то произойти и мне придётся идти на такие крайние меры.
Аластер Гелдоф наконец возвращается.
– Кормак… Вернее, Джереми, присядь, пожалуйста, – просит он обманчиво учтиво.
– В чём дело? – спрашивает папа, явно недовольный.
– Просто сядь. Я хочу уточнить кое-что.
Глянув в мою сторону, папа одним взглядом просит меня оставаться спокойной. Гелдоф, проследив за его взглядом, с улыбкой произносит:
– Может, Каталина хочет чего-нибудь выпить? Что ты предпочитаешь?
– От воды бы не отказалась, – говорю я, с удовольствием представляя, как прохладная жидкость течёт по пересохшему горлу.
– Джилрой, дай нашей гостье воды.
Кивнув, один из парней проходит дальше по гостиной и через несколько секунд возвращается со стаканом чистой воды, которую протягивает мне. Я с наслаждением выпиваю всё.
– Итак, Джереми. – Аластер Гелдоф закрепляет руки в замок на своём единственном колене. – Боюсь, я узнал неутешительные новости.
Вижу, как напрягся папа после этих слов.
– Оказалось, что я не могу помочь твоей дочери.
В меня через всю гостиную и часть прихожей летит взгляд Аластера. Но я не могу понять, что он значит. Это насмешка, угроза или сожаление?
– В каком смысле? – В голосе отца проскакивают нотки недоумения, хотя он продолжает держать себя в руках и не впадает в панику.
– Ты ведь прекрасно знаешь, о чём я. Когда ты пришёл ко мне со своей просьбой, ты не упомянул об одной очень важной детали: она, оказывается, Харкнесс!
– Это ничего не значит, ведь она моя дочь и…
– О, ещё как значит. Мы не спасаем наших врагов.
– Врагов? То, что её против воли сделали частью их семьи, совершенно ни о чём не говорит!
Аластер мотает головой, лицо непроницаемо.
– Одно дело – против воли, и совершенно другое, когда она вполне себе добровольно вступает с ним в интимную связь. Я бы даже сказал, что здесь замешаны романтические чувства.
Откуда, чёрт возьми, он об этом знает?!
Папа резко оборачивается ко мне, ища ответы в моём взгляде. Я ощущаю такую острую неловкость, что мне хочется провалиться сквозь землю.
– Это правда? – спрашивает папа, и я вижу в его глазах надежду на отрицание.
– Конечно, правда, – отвечает за меня Аластер таким тоном, словно счёл неверие папы за оскорбление. – Мои люди всё про всех узнают, стоит мне лишь щелкнуть пальцами. В том числе и то, что рассказывают сами Харкнессы своим друзьям, не скрывая. О твоей дочке среди них ходит много рассказов.
– Лина, ты ведь.
– Прости, пап. – Я же не могла, глядя тебе в глаза, сказать, что он отлизывал мне на диване. – Мне было бы очень неловко сказать тебе правду.
Хорошо, что он в тот же момент отворачивается от меня и я больше не вижу этого разочарования на его лице. Надо было мне держать ноги вместе, и этого можно было бы избежать. Чёртов Змей-искуситель.
– Даю слово, что мы поможем и тебе, и твоим жене с сыном и невесткой, но… – Аластер Гелдоф делает паузу, прежде чем продолжить: – Боюсь, твоей дочери помочь мы не можем.
– Аластер, пожалуйста.
– Ты хорошо осведомлён о наших правилах и знаешь, что я не могу идти против них, даже если ты мой друг.
Мужчины за моей спиной зашевелились, как и Джейсон, который уже бьёт в лицо одного из тех, кто двинулся к нему. Он достаточно крупный, так что понадобилась помощь ещё троих, чтобы повязать его и повалить на пол, лицом вниз.
– Аластер! – настойчиво продолжает папа, вставая и уже направившись ко мне, чтобы заградить собой.
– Прости, Кормак. Я обязан.
Гелдоф коротко кивает, и я чувствую, как сзади на меня идёт один из мужчин. Не успеваю я и вдоха полноценного сделать, как папа внезапно хватает меня, заводя за спину, и наносит удар кулаком по его челюсти.
– Не надо ухудшать ситуацию, друг, – предостерегает его Аластер. – Ребята, хватайте же их.