— Славно, что ты понял! А теперь пойди и проверь посты! После проведи ревизию продуктов и всего остального, что имеем… Будем готовиться к передислокации.
— Но ведь здесь очень хорошее место! И замаскировано хорошо, и вода есть!
— Ага! А еще про это место дед Пасько знает! Он обещал прибыть к полудню, а сейчас уже часа три, если по солнцу судить. Опаздывает старик. Боюсь, как бы чего не случилось!
— Ты думаешь, что он?..
— Добровольно он нас не предаст, не тот человек! Но если попадется — под пытками выдаст. Пыток никто не выдерживает!
— Я под пытками ничего не скажу! — гордо вскинул подбородок Барский.
— Ладно, иди уже, храбрец! — не буду разочаровывать парня — под достаточно квалифицированными пытками сдаются все.
Спустившись в овраг, я подошел к лейтенанту. Он уже скончался — Марина закрывала ему глаза. Повезло в некотором роде — не мучился. А вот девчонка с перебитыми ногами, что рядом лежит, — все еще цепляется за жизнь, бедолага. С такими-то ранами… На миг у меня затеплилась надежда — а ну как все-таки дотянем ее до своих? Вряд ли, конечно, но вдруг?
Я присел рядом с трупом молодого офицера и быстро обшарил его карманы. Ремень с кобурой с него сняли при перевязке, но нам сейчас любая мелочь полезной будет. Так, в бриджах смятый платок и небольшой кожаный портмоне. Что внутри? Фото курносой улыбающейся девушки, четвертушка бумаги с расплывчатыми неразборчивыми каракулями, три рубля одной бумажкой и несколько мелких монет. Все это в нашем положении — ненужный хлам. Нагрудные карманы… Через правый прошла пуля — лежавшие там бумаги пробиты и окровавлены. Я развернул их, но понял только, что это два листка из блокнота, исписанных химическим карандашом. Похоже на письмо домой. А вот левый карман оказался пуст. Странно, ведь именно в нем должны были быть документы. Возможно, старшина забрал? Надо с ним пообщаться более предметно… Что-то он явно не договаривает…
Разгибаюсь и вижу, что Марина смотрит на меня как-то странно. Неодобрительно, что ли…
— Что случилось? — спрашиваю, машинально убирая обратно в карман лейтенанта портмоне и неотправленное письмо. Взгляд Марины немного смягчается. Так вот в чем дело — меня заподозрили в мародерстве!
— Ничего! — отвечает девушка и отворачивается. Нет, так дело не пойдет! Надо разобраться до конца, а то мне еще скандалов тут не хватало.
— Постой! Надо поговорить! — Я сажусь напротив Марины. — Ты недовольна тем, что я лазил по карманам лейтенанта?
Девушка, стараясь не смотреть мне в глаза, закусывает губу и кивает.
— Видишь ли, я обшарил его карманы не для того, чтобы использовать найденное в целях личного обогащения, как это делают мародеры. Я сделал это, чтобы помочь всем нам. Понимаешь разницу?
Девушка ошарашенно качнула головой.
— Вот скажи: нам нужна еда, медикаменты, боеприпасы?
— Да, конечно!
— А если бы у него в карманах лежали плитка шоколада, бинт, патроны? Очень нужные нам вещи! И никто, из чувства брезгливости, так и не нашел бы их! А потом нам для перевязки не хватило бы именно этого мотка… Или для выстрела по врагу — именно пары патронов из чьего-то кармана! И нас убьют, а потом прикончат всех раненых, что лежат вокруг! Зато мы погибнем с чистыми руками, так?
Марина задумалась над нарисованной мной картиной. Краем глаза я увидел, что вокруг стоят несколько пацанов и весьма внимательно прислушиваются к разговору. Ну, пусть мотают на ус — глядишь, у них станет больше шансов на выживание.
— Ладно, подумай над этим, а я пока пойду пройдусь… — легонько тронув девушку за плечо, поднимаюсь, подхватываю винтовку и топаю к выходу из оврага. А девчушка-то, что на мою младшенькую похожа, в сознании! Присаживаюсь рядом.
— Как тебя зовут, солнышко?
— Света, — шепчет бедняга.
Да, плитка шоколада сейчас бы не помешала…
— А меня Игорь.
— Я знаю, — едва заметно кивает Света.
— Ты… держись, солнышко! Помощь скоро придет!
Встаю и быстро, не оборачиваясь, ухожу. Ох, как нехорошо детей обманывать…
Часовой на месте, бдит. Рядом сидит еще один мальчишка, из тех, кому винтовки не досталось.
— Что нового?
— Ничего, Игорь! Все спокойно! — доложил часовой.
— Вот это и странно… Где же крестьяне застряли? А ну-ка, ты! — показываю пальцем на безоружного. — Позови сюда всех ребят своего возраста.
Через пару минут вокруг меня толкалось семь мальчиков, в возрасте от восьми до двенадцати лет.
— Товарищи! — обращаюсь к пацанам солидно, по-взрослому. — Нам нужно отправить разведку. Нужны добровольцы. Кто из вас готов пойти?
Ну, другого я не ожидал — руки подняли все семеро. Однако мне нужны мальчишки, которые с первого взгляда могут сойти за местных. Поэтому паренек с ярко выраженными семитскими чертами — кучерявый брюнет с огромным носом, карими глазами и оттопыренными губами — сразу отвергается. Посылать такого в разведку — сразу подписать ему смертный приговор. Затем я забраковал мальчишку в очках — вид у него чересчур интеллигентский. Из оставшихся пятерых мне глянулись двое. Оба белобрысые, загорелые чуть не до черноты (и когда успели — всего треть лета прошла?), голубоглазые, похожие друг на друга одинаковыми квадратными подбородками с глубокой ямочкой.
— Братья?
— Да, родные, — кивает мальчишка постарше.
— Как зовут?
— Меня Антоном, а его Володькой, — подает голос младший.
— Кто отец?
— Капитан Караваев, командир роты.
— Обувь снимете!
Великая сила патриархата — старший сказал — молодежь сделала! Наши тинейджеры разве без объяснений такую команду бы выполнили? Да хрен там — еще и послали бы далеко и надолго. А эти сразу скинули ботинки и носки.
— Босиком много бегали? — сразу оцениваю мозолистые пятки.
— Постоянно! — солидно «басит» младший. — И в лес и на речку…
— Молодцы! — За что похвалил? За здоровый образ жизни? — Вот вы в разведку и пойдете! Остальные свободны!
Народ понуро расходится. Очкарик даже обиженно хлюпает носом — вот-вот заревет. Как же — не дал подвиг совершить. Успеете еще, ребятишки, навоюетесь…
— Штаны закатать, рубашки снять! — командую своим «глазам и ушам». — Вид у вас должен быть совершенно мирным. Чтобы ни одна немецкая сволочь не заподозрила в вас сыновей красного командира! Начнут расспрашивать — вы здешние, из деревни Татариновка. Запомнили?
Братья синхронно кивают.
— Кстати, туда вы и пойдете! Дедка, что со мной утром пришел, — видели?
— Да! — хором отвечают пацаны.
— Вот его и надо найти. Он нам помощь обещал и что-то задерживается. Зовут его Игнат Пасько. Если местные спросят — вы его внучатые племянники. Но особо старайтесь с деревенскими не разговаривать — только дорогу спрашивайте, и все. Косите под дурачков.
— Как косить? — удивился Володя.
— В смысле — прикидывайтесь глупыми. Будут вопросы задавать — рот откройте, словно не понимаете, затылок чешите, в носу ковыряйтесь. С дураков спрос меньше. Поняли?
— Да, — задумчиво отвечают юные разведчики.
— Проверим… Вы кто такие, откуда приехали?
— А… мы это… деда ищем… — очень натурально принялся бутафорить Володя. Антон так и вообще — разинул рот так, что стали видны гланды, выпучил глаза и начал чесать в затылке.
— Володя — очень хорошо! А вот Антон переигрывает! — оценил я. — Хотя… для местных сойдет! Вы в школьном драмкружке не играли?
— Меня не взяли! — вздохнул Володя. — А я хотел Чапая играть!
— Ну, может, еще и сыграешь! — ободряю паренька. — А теперь смотрите, я нарисую, как до деревни добраться.
Прутиком черчу на земле местные ориентиры, нитку железки, примерный путь в деревню. До нее отсюда не больше трех-четырех километров.
— По дорогам лучше не ходить, но чтобы не заблудиться — идите параллельно. Немцам на глаза не попадайтесь, но если все-таки попадетесь — не пытайтесь бежать. Бегущий сам по себе подозрителен. Встаньте и рты раскройте — словно никогда чужаков не видели. В общем, ваша задача — найти старика. Даже если увидите у дороги пулемет с полной лентой — просто запомните, где он стоит! Не вздумайте стрелять по фашистам! Пройдите тихо и аккуратно, шепотом! Все поняли?
— Да! — серьезно отвечает Антон, а Володя просто молча кивает. Похоже, прониклись.
— И еще… На случай если вы задержитесь и мы сменим дислокацию — вот под тем камушком я оставлю записку с нашими новыми координатами или объясню, в каком направлении нас искать. Ну, с бо… Удачи, товарищи!
Мальчишки уходят с гордо поднятыми головами. Я незаметно крещу их в спину. С богом, ребятки, с богом!
Глава 8
Едва я успел проводить разведку, как на меня буквально наскочил взъерошенный Барский. Таким я его видел только непосредственно после вчерашней бомбежки.
— Игорь, там…
— Да ты отдышись, Миш, не горит же?
— Фух! — Миша послушно продышался. — Тебя старшина зовет!
— Вот ведь… Хм… Ладно, пойдем…
Выглядел Петров неплохо, хотя для фотосессии на плакат, рекламирующий отдых на курортах, не годился. Дождавшись, когда Барский, потоптавшись рядом, понятливо кивнул и удалился, старшина сказал:
— Игорь, ты здесь старший или еще кто-то есть?
— Вроде как я…
— Что, вообще никого из взрослых не осталось?
— Были офи… командирские жены, но их всех вчера фашисты танками передавили.
Петров молча кивнул, но особо удивленным не выглядел. Видимо, кто-то из наших уже успел поведать ему подробности вчерашней бойни.
— Хорошо, тогда я попрошу тебя… Мы не просто так ехали. Мы по очень важному делу ехали, когда на фашистов напоролись. Со мной еще несколько бойцов было — я их на разведку послал.
— Хочешь продолжить выполнение задания? А от нас что требуется? Огневая поддержка? — усмехнулся я.
— Нет, до такого, думаю, не дойдет… — вернул мне усмешку старшина. — Но вот послать пару мальчишек на то место, где вы нас нашли, вам вполне по силам. Парни из разведки вернутся — а нас на месте нет. Вот пусть их сюда и приведут.