Я задумался. Была похожая поговорка у Ксандарцев. Но только что это значит. Отошёл из потока людей и встал около какого-то ларька с шавермой.
– Слушай, ты изъясняйся проще, я человек не местный.
– Ох, забыл. Ладно, слушай, Лазарев хочет сделать тебя ответственным за выполнение этого плана, вернее, его части. Ты и так подписался работать на правительство, он хочет на тебя повесить ещё гору ответственности и областей, которые нужно держать на постоянном контроле. Ты потянешь?
– Что именно?
– Скажем так, ответственным за выполнение плана должен стать кто-то. Администратор. По каждому направлению будут работать свои специалисты, отчитываться в свои министерства и ведомства, однако, все порознь они пойдут кто в лес, кто по дрова. Надо найти готового человека, администратора, который мог бы держать на личном контроле проекты, следить за выполнением заказов, плановых показателей, мотивировать специалистов…
– Короче, типа манагер.
– Да.
Если вывести из разговора итог – на меня свалили, собственно, мой план. При этом, мне нужно было постоянно ездить по предприятиям, проводить модернизацию, следить за производством нужных для ПЛАНА техники. Конечно же, военные сами организуют усиленную подготовку морпехов и ВДВ, но…
Сперва – первый пунктик моего плана – создание мощных военно-воздушных сил. Как в техническом плане, так и в плане снабжения. Я вернулся на луну, где и начал надрючивать искинов. Директор подготовил список предприятий, план их модернизации и расчётные показатели выпуска продукции. При этом необходимо было сделать спираль и снова перейти к схеме с консолидацией производственных мощностей. То есть сведением их в одну область, из сотен различных больших и маленьких предприятий-поставщиков.
Завод Абстерго-Авиа начали строить ещё два месяца назад, когда я решил начать потихоньку входить в жизнь авиации. Сейчас этот проект получил первостепенное значение и первостепенное оснащение. Началось возведение авиастроительных зданий, благо, это были пусть и очень большие, но простые эллинги.
Сел в кресло, проверив пока всё, что у меня есть.
– Не беспокойтесь, Хьярти, я помогу вам всем, чем смогу.
– Я не беспокоюсь, – вздохнул я, – я боюсь, что мы можем не справиться.
– Справимся. Хотя иногда придётся корректировать планы, это я уже сейчас могу предсказать.
– Так-то оно так, директор, однако… столько различных предприятий… я даже не знаю, с чего начать…
– Предлагаю для начала выдать всем руководителям предприятий и активным участникам смартфоны с шифрованной связью. Нам необходимо защитить секреты нашего проекта. Далее – не посвящая их в главную тайну, плавно вести их в нужную сторону. Сейчас я уже проанализировал личные дела участников проекта. Нам нужно вести пять основных направлений. Это ядро авиапрома – предприятие «Абстерго-Авиа», собственные авиационные заводы России, а так же построение верфей, способных изготовить крупные корабли.
– Ты назвал три пункта…
– Я назвал авиационные заводы одним пунктом. Я бы предложил свести все авиастроительные мощности в городе Липецке. При условии дешёвой транспортной мощности, смысла разносить предприятия не вижу. Город расположен достаточно далеко от Москвы и госграницы…
Какое оружие нужно будет партизанам, ваххабитам, фанатикам и прочим мурсикам с востока? Нужен огнестрел. Простой, дешёвый и эффективный. Идеальный вариант – калаш. Калаш достаточно мощный, дешёвый и подходит для необразованных арабов.
Помимо свалившихся на меня обязанностей, связанных с должностью помощника президента по вопросам информационных технологий, я ещё и курирую ПЛАН. За месяц я не сделал ни одного звонка, ни к кому не приезжал и вообще не вылезал с лунной базы, за исключением единственного случая – когда мне позвонили с УВЗ. Директор уже вовсю гнал уралботов большой серией, модернизировал производства. Промышленные роботы – это, сверхприбыльный бизнес. Для меня уралбот стоит две тысячи долларов, а продаётся за десять, и то, что бы не допустить обвала на рынке. Уралботы поставлялись только на государственные предприятия, так что ещё и это защищало рынок. Роботы более высокого класса, стандартные, уходили уже по цене, конкурентной таковой у мировых производителей.
Организация Абстерго-авиа, авиастроительного предприятия полного цикла, была в самом разгаре. ВПП, аэродромное обслуживание, рабочие ангары… Директор задействовал всех роботов-рабочих, которые я привёз с собой с Ксандара, не доверяя сверхсекретное предприятие никому. Налаживал одновременно связи. Я поглядывал за этим и между нами возник интересный разговор:
– Директор, каков предельный уровень для завода Абстерго-авиа?
– Что вы имеете?
– Исходя из будущих возможностей завода, какой сложности технику он сможет создать?
Директор подумал целую секунду:
– Уровень, примерно на пятьдесят-сто лет опережающий текущий.
– То есть, мы сможем создать сверхсовременный самолёт?
– Планируется использовать завод для выпуска самолётов, держащихся в авангарде прогресса, но не слишком революционных. Необходимы будут либо дополнительные дроиды с Ксандара, либо около двухсот человек для непосредственной работы на заводе.
– Ладно, вопрос с дроидами я решу. В чём смысл создания самолёта, технически менее совершенного, чем может выпускать завод?
– Смысл в том, что их будут производить намного быстрее, к тому же авиация будет держаться в авангарде много лет, а не вбросит на рынок один хороший проект, после чего будет почивать на лаврах.
– Ладно, ладно, – я поднял руки, – мне понадобится транспортная авиация, что бы доставлять грузы в Аравию и Индию. И понадобится оружейный завод, что бы выпускать оружие для индусов. У тебя есть идеи?
– Авиация будет, а вот оружейный завод… если мы перенаправим часть наших товаров от целевого потребителя – госпредприятий, на создание нового завода, то сорвём сроки по токарным автоматам и роботам люкс-класса. К тому же создать завод, в тайне ото всех можно, но нужно ли?
– Нужно, – уверенно ответил я, – сейчас главное – как можно быстрее сделать авиацию. А после, сразу же, мы займёмся созданием тайного оружейного заводика. Возможно, даже, на луне.
– Это не первоапрельская шутка, – предупредил по телефону Дмитрий Сергеевич.
– Хорошо. Передайте товарищу Лазареву, что я займусь этим, но он должен понимать – инвестиции в Индию это совсем не то, чего мне хочется…
– Он понимает, однако, кто-то этим должен заняться. Как ты, наверное, понял, со своей стороны мы это сделать не можем – мы лица официальные…
– Я тоже.
– Ты полуофициальное, – отмахнулся Дмитрий Сергеевич Лисицын, премьер-министр, – как помощник депутата…
– Мне это ничего не говорит. Ну да и чёрт с ним. Кстати, Дмитрий Сергеевич, к нулевому этапу я приступаю через три дня…
– Какому-какому? И это не телефонный разговор…
– Если вы говорите через тот смартфон, что я сделал для правительства – то без разницы, у него шифрование такое, что ЩИТу и ЦРУ даже не снилось, а передаёт данные он через мои спутники. Нулевой этап, – продолжил я, – это разогрев публики, тайный. Я кое-где глубоко в Сибири поставил оружейный заводик. Работы ведутся в атмосфере глубокой тайны. Благодаря простоте и однотипности выпускаемой продукции удалось добиться хорошего темпа выпуска. Оружие, боеприпасы…
Дмитрий Сергеевич задумался, хмыкнул, после чего спросил:
– Каким же образом это попадёт на место при условии глубокой тайны?
– Попадёт. Надо провести разведку, узнать, кто среди диких племён и исламских радикалов будет использовать такой груз по назначению…
– У ГРУ есть вся необходимая информация, если попросишь – тебе перешлют…
– Хорошо, спасибо за совет.
– У тебя всё?
– Да, всё.
Монорельс Екатеринбурга имел семь станций. Семь узловых станций, пронизывающих весь город главной транспортной артерией. Тут же, у станций начали кучковаться маршрутки, даже пришлось их отгонять. Особенно наглые и плохо понимающие люди получили шокером, когда полезли в драку. Больше желающих лезть не было. Главная станция монорельса была освобождена от таксистов – тут уже действовало распоряжение мэра.
Запуск в эксплуатацию монорельсовой дороги произошёл в середине марта, а к середине апреля транспорт начал брать первых пассажиров. Поскольку билеты стоили ощутимо дешевле, чем проезд на маршрутке – всего десять рублей, введение монорельса ударило по карманам местных перевозчиков. Даже были попытки поджога. Тела горе-поджигателей нашли в лесу, обглоданные волками, и не сразу, зато больше попыток не было.
Жители города не могли привыкнуть к ездящему высоко над дорогами поезду, хотя, всё постепенно приходило в норму. Первоначальный пик пассажиров быстро спал – уже к середине апреля количество пассажиров значительно уменьшилось. Дешёвые, простые и эффективные подвижные составы, механика, проверенная временем, сделала эксплуатацию поездов довольно дешёвой, к тому же монорельс работал двадцать четыре часа в сутки. С той лишь разницей, что интервал между поездами в час пик составлял две минуты, в остальное дневное время – восемь минут, а с одиннадцати вечера до шести утра – тридцать минут. Станции были благоустроенные – внутри всегда было тепло, работали уборщики, дополнительной стильности дороге придавало освещение – вся монорельсовая дорога была мягко освещена светодиодами, в отдельных случаях – на столбах крепилось дополнительное уличное освещение.
Вагоны имели по тридцать сидячих и двадцать стоячих мест, плюс в поезде было десять вагонов – достаточно, что бы не приходилось ждать посадки больше шести минут. Почти бесшумные поезда не тревожили жителей, и уж тем более – не мешали дорогам и уже сложившимся коммуникациям. Однако, владелец монорельса, Хьярти, даже внимания не обратил на запуск его детища в эксплуатацию. Внимание то он обратил, да только не особо по этому поводу радовался, было много других забот, в том числе и электротранспортных. Хьярти, у себя в лаборатории, занимался созданием грузового электромобиля для города. Он уже решил сделать Екатеринбург своей столицей, поэтому, решил начинать интегрировать технологии в жизнь горожан. Только-только начали работать первые дома, в которых было почти бесплатное электричество, при полном отсутствии газа и горячей воды – дома получили в народе прозвища «Грелка», потому как внутри было, как правило, теплее, чем в обычном доме.