Общая сумма долга: $ 22 738
Неожиданное соседство
В понедельник утром я проснулась и просто лежала в постели. Идти мне было некуда, так что я не видела никакого смысла в том, чтобы вскакивать и бежать в душ. Лежа в кровати, с Элвисом на подушке, я думала о двух последних месяцах, которые провела в Бруклине. С удовольствием отметила, что начинаю привыкать к жизни с соседом. Однако об Элвисе этого сказать было нельзя. В конце концов он покинул свое убежище в шкафу, но Веда продолжала доставать его, а он в ответ постоянно шлепал ее лапой по морде. Больше всего кот любил удирать от нее на кухонный стол, куда ей было не дотянуться. Иногда за обедом Скотт или я обнаруживали следы его визитов в виде кошачьей шерсти и отпечатков грязных лап. Зная, что он ежедневно копается в своем туалетном ящике, я не была в восторге от этого, но что делать? Надо же маленькому негодяю где-то спасаться.
В отличие от меня, Скотт — сравнительно нормальный человек. Но и у него были свои небольшие заморочки, как у всех нас. Например, пунктик, связанный с освещением. Наша квартира, как и большинство квартир в Нью-Йорке, сдавалась с жуткими стеклянными плошками на потолке. Я не знаю, как называется этот стиль потолочных светильников, но мы окрестили их «титьками», потому что больше всего они напоминали огромные груди. Скотт настоял на том, чтобы заменить их более приличными светильниками. Еще он поставил реостаты на каждый выключатель, чтобы регулировать силу света, ведь всем известно, как важно хорошее освещение.
Вторым пунктиком у него были уборка и, что еще более важно, подравнивание. Если я мыла полы или стол, он перемывал их снова, даже если я говорила ему, что уже делала это. И какой-то сигнал внутри его звучал всякий раз, когда что-то было чуть сдвинуто в сторону или стояло не на своем месте. Все, что было на сантиметр в сторону от нужного положения, он немедленно поправлял. По-моему, это было его любимым времяпрепровождением. Тот же внутренний звоночек сигналил ему и тогда, когда корзина для кубиков льда в холодильнике опускалась ниже определенного критического уровня. В этом случае Скотт немедленно оказывался на месте, поправляя подносы и снова наполняя корзину так, что лед почти что высыпался из нее.
Но каким бы чистюлей и тщательным уборщиком он ни был, по-настоящему удивляло меня другое. Он пил воду из большого устройства для водоочистки «Брита» в холодильнике. Нет, я и сама не пью из-под крана. Я поглощаю воду из бутылок. Бутылки из-под «Эвиана» захламляли мой рабочий стол, а сейчас холодильник забит бутылками с этой водой. Конечно, у меня было желание купить «Бриту», чтобы сэкономить на всем этом пластике, который я выбрасывала, но вы когда-нибудь внимательно рассматривали эти штуки? Уж конечно, не одна я замечала всю эту дрянь, которая там плавает. Натуральное дерьмо. Черное к тому же. И люди думают, что там чистая вода? Спасибо, не надо.
Наконец, часов в десять, я встала и пошла на кухню. Первым делом села и начала звонить в Бюро по безработице насчет пособия. Мои боссы в «Кинг уорлд» объяснили, что, коль скоро меня фактически уволили, я имею на это право. После короткого разговора с женщиной из Отдела труда штата Нью-Йорк все устроилось. Потом я намеревалась приготовить завтрак, но, открыв холодильник и изучив его убогое содержимое, решила перекусить в «Старбаксе». Я натянула джинсы, свитер и вышла из дома.
Заплатив пять долларов за традиционные кофе и булочку, я села и стала обдумывать план действий. За последний месяц я обзвонила массу мест в поисках работы, но приема нигде не было. Буквально все, с кем пришлось разговаривать, предлагали перезвонить в январе. Просто непонятно, что делать. Моя финансовая ситуация такова: четыреста пять долларов в неделю буду получать по безработице, в месяц это составит тысячу шестьсот двадцать долларов; тысячу сто пятьдесят долларов я должна отдавать за квартиру, четыреста тридцать два доллара — в «Кредит ГАРД оф Америка». Оставалось всего тридцать восемь долларов. А мне надо было еще платить по карте «Дискавер» сто пятьдесят долларов, по «Дженнифер конвертиблз» — сорок долларов, а еще газ, электричество и телефон — примерно тридцать, и счет за мобильный телефон — около сорока долларов. Я подумывала о том, чтобы отказаться от сотового, но у меня был контракт на год, так что с меня бы взяли двести пятьдесят долларов. Вместо этого я перешла на самый дешевый тариф, что составляло сорок долларов. Так что после всех этих выплат у меня будет отрицательный баланс в двести восемьдесят два доллара в месяц. И это не считая еды. Удивительным образом мне удалось скопить полторы тысячи долларов, которые мне помогут на какое-то время, но они, в конце концов, уйдут. Очень не хотелось оставаться без работы, но, похоже, выбора у меня не было. Поэтому я просто сидела и пила свой кофе.
В тот же день, вечером, когда Скотт, Веда (которая всегда считала своим долгом быть в центре событий, что бы вы ни делали) и я смотрели «Кью-ви-си» (это что-то вроде телемагазина), мы услышали странный звук, доносящийся откуда-то изнутри стены.
С тех пор как мы со Скоттом переехали вместе в эту квартиру, мы с удовольствием обнаружили, что оба обожаем «Кью-ви-си». Нет, мы не собирались ничего заказывать, но программу смотрели с удовольствием. Мы считали, что «Кью-ви-си» гораздо лучше, чем все другие телемагазины. Во-первых, у них есть счетчик, на котором показывают, сколько зрителей покупается на их «сказочное предложение», которое мы сейчас просматриваем. Во-вторых, у них есть часы с обратным отсчетом времени, показывающие, сколько времени у вас осталось, чтобы ухватиться за это самое «сказочное предложение». И, в-третьих, они приглашают позвонивших — самых обычных людей, как вы и я, которые откликнулись на их «сказочное предложение» и приобрели продукт, о котором вам рассказывают. При всех этих условиях, взятых вместе, как можно не заказать что-нибудь?
Итак вечером мы слушали рассказ Бетти Сью о том, какое изумительное у нее нижнее белье марки «Бризис», и веселились по поводу того, что уже больше двух тысяч телезрителей заказали такое же белье. И тут произошло ЭТО. Оставалось всего две с половиной минуты до окончания отсчета времени, отведенного на заказ белья, когда мы услышали странный скребущий звук, исходящий из одной из стен.
Кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р.
Даже Веда оторвалась от телевизора, чтобы определить, откуда звук идет.
— Слышала? — спросил Скотт.
— Да, — ответила я.
Через несколько секунд звук повторился.
Кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р.
Скотт посмотрел на меня.
— Похоже, это откуда-то из середины стены.
Он встал, приблизился к стене и прислушался.
Кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р.
— Возможно, мышь, — сказал он.
Что? Мышь?
— Ради бога, только не это, — взмолилась я.
Проблемы с грызунами в Нью-Йорке всем известны, но до сих пор я с ними не сталкивалась. Честно говоря, никогда в жизни вообще не встречалась ни с одной мышью у себя в доме. Но моя подруга Трэйси рассказывала, что как-то раз на нее из вентиляционного отверстия под потолком выпала мышь и запуталась в ее волосах, пока она спала. Серьезно. И тут мы услышали звук маленьких лапок, бегущих по потолку.
Топ-топ-топ!
Мы взглянули на потолок, а потом друг на друга.
— Это уже не мышь, — сказала я. — Скорее — медведь.
По телу у меня пробежали мурашки.
— Может, это крыса, — сказал Скотт. — Серьезно, я только что смотрел специальный выпуск новостей, так там в доме в Бронксе жила такая огромная крыса, что стащила на пол двухлетнего малыша.
— О нет! — простонала я. — Я тоже слышала об огромной крысе, которая съела ребенка. Проглотила целиком, представляешь!
— Верю, — сказал Скотт.
Мы продолжали прислушиваться и снова услышали эти звуки в стене….
Кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р.
…И снова что-то побежало по потолку…
Топ-топ-топ!
— Завтра же позвоню хозяину, — сказал Скотт. И на этом мы вернулись обратно к телевизору.
Ночью я лежала в постели и не могла уснуть. Думала о своих финансах. Конечно, я безработная всего один день, но это было совершенно необычное для меня состояние. У меня всегда были или работа, или, по крайней мере, ожидание работы. А после всех звонков, которые я сделала за последние две недели, мне все больше и больше казалось, что эта ситуация может затянуться на весь декабрь. Потому что никто, особенно телевизионные шоу, явно не собирался набирать персонал. Была уже половина третьего ночи, а я все еще лежала без сна. И тут я услышала уже знакомый звук — но теперь доносился он из моего стенного шкафа.
Кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р.
О нет! Я надеялась, что он снова из стены, но тут звук стал громче.
Кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р.
Я быстро вскочила на кровати. Но это на высоте всего лишь около шести дюймов от пола.
И я очень живо представила себе, что если в моем шкафу на самом деле мышь или крыса и если она вылезет оттуда поиграть, то обязательно наткнется на мою кровать и заберется на нее. Надо было срочно действовать.
Пока я стояла и раздумывала, что делать, звук раздался снова. Сейчас было уже совершенно ясно, что это не внутри стены. Значит, то, что испускало эти звуки, вырвалось на свободу! И не куда-нибудь, а в мой стенной шкаф! Туда, где находится все самое драгоценное, чем я только обладаю! Мыши и крысы, исследующие мою одежду, — картина не из приятных. Я решила, что надо действовать. Но не в одиночку: это слишком рискованно, нужно разбудить Скотта. Одним большим прыжком я преодолела расстояние от кровати до гостиной, боясь, что, если нога коснется пола в спальне, грызуны тотчас же накинутся на нее. Сбежала по лестнице и открыла дверь в спальню Скотта. Там было темно, он спал.
— Скотт, — громко позвала я.
— А-а-а-а, — сонно промычал он. — Что?
— У меня мышь в шкафу, — испуганно сказала я.
— Ну и что? Закрой дверь и спи.
— Не могу. Мне страшно, — сказала я. — Я не из тех девушек, которые любят мышей и крыс.
— Ну и я тоже не из тех мужчин, которые любят грызунов. Во всяком случае, она не выскочит и не укусит тебя. Иди спать.
Спать? Кого он обманывает? Как я могу спать на низкой кровати в комнате с мышью в шкафу? Уяснив, что он не собирается просыпаться и бросаться мне на помощь, я побрела наверх, вооружившись половой щеткой.
Войдя в комнату; я увидела, что Элвис напряженно смотрит внутрь шкафа, откуда доносился этот звук. Почувствовав прилив храбрости, я решила потыкать ручкой щетки на полке с обувью и посмотреть, что из этого выйдет. Может, я испугаю крысу, и она уйдет, откуда пришла.
И тут что-то произошло. Нечто произвело какое-то сумбурное движение. Я так и не поняла, что это было, потому что немедленно зажмурилась, завизжала, запрыгнула на кровать и начала прыгать вверх-вниз. Через секунду я открыла глаза и увидела, что Элвис стоит у двери в ванную и вроде как готов прыгнуть на что-то.
— Элвис, сюда, скорее! — крикнула я, стараясь спасти его от любого чудовища, которое могло скрываться теперь в моей ванной. Кот не слушал, даже ухом не повел. Стоял и внимательно вглядывался.
— Элвис! — крикнула я громче.
По лицу у меня потекли слезы, потому что я была очень испугана и не хотела, чтобы Элвис поймал это, чем бы оно ни было. Он — мой малыш. Никакой он не поедатель мышей. Кот спит со мной, прижимается ко мне, и все такое.
— Элвис, — позвала я его третий раз.
В этот момент снова кто-то зашевелился, и я увидела, как что-то серое метнулось из одного утла ванной в другой. Схватив щетку; я соскочила с кровати, выбежала в гостиную и завизжала изо всех сил. Через несколько секунд наверх примчался Скотт с Ведой на руках. Глаза у обоих были наполовину закрыты.
— Она здесь! — завопила я. — В моей ванной! Она здесь!
— Ладно, ш-ш-ш, успокойся. Ну, успокойся же. Это просто мышка. Не из-за чего устраивать такой гвалт.
— Но она огромная. Я видела, — настаивала я. — И возьми Элвиса, пожалуйста. Я не хочу чтобы он ее ловил. Не хочу, чтобы он даже дотрагивался до нее. Он спит со мной!
— Он же кот, пусть он ее поймает, — сказал Скотт.
— Нет! — закричала я. — Грызуны грязные, не хочу, чтобы он заразился чем-нибудь.
— Ну ладно. — Скотт передал мне Веду. — Подержи ее и дай мне щетку.
— Крыса большая. Тебе пистолет понадобится, — предупредила я.
— Сойдет и щетка.
Пока Скотт ходил в ванную спасать кота, я крепко держала Веду. Он очень быстро схватил кота за шиворот и передал его мне. Так как двух животных мне было не удержать, я посадила Элвиса в шкаф в прихожей и закрыла дверь. Скотт вернулся к ванной и заглянул внутрь.
— У-у-у-у, — произнес Скотт.
— Что «у-у-у»? — спросила я.
— У-у-у, да она большая, — ответил он.
— Я же тебе говорила, — заметила я. — И что она делает?
— Сидит в углу и вроде как смотрит на меня. Может, напустить на нее Веду? — спросил он со смехом.
— Нет! Это низко!
— Шучу, шучу, — ответил Скотт.
— А это мышь или крыса? — спросила я.
— Мм, или очень большая мышь, или крысенок. Не знаю.
— Черт! — воскликнула я.
— Ну ладно, чего там, — сказал он.
Через несколько секунд я услышала удар щетки и звуки типа сквиик, сквиик, сквиик из ванной. Потом по грохоту я догадалась, что об пол стукнулось мое металлическое ведро для мусора за пятьдесят долларов.
— Ну что? — спросила я. — Достал ее?
— Ага, — ответил из ванной Скотт. — Но она жива. Я ее вроде как оглушил. И накрыл твоим мусорным ведром. Мне нужно что-нибудь плоское, чтобы подтолкнуть под ведро. Она окажется в ловушке, и я ее вытащу на улицу.
Я открыла шкаф в передней, чтобы поискать там, и увидела Элвиса, который сидел у самой двери и умирал от желания вырваться оттуда, не понимая, почему его заперли.
— Это для твоего же блага, — объяснила я коту, хватая большое плоское зеркало, стоявшее у стенки. Закрыла шкаф и передала зеркало Скотту.
Из гостиной мне было слышно, как он просовывает зеркало под ведро. Затем он вышел из ванной через мою спальню, держа обеими руками свою «ловушку». Уже в гостиной он заметил, что идет босиком.
— О, черт, можно надеть твои тапочки?
Тапочки были белые и пушистые.
— Конечно, — ответила я, скидывая их.
Я поставила тапочки перед ним, он попытался всунуть в них ноги. Тут крыса почувствовала прилив энергии и начала вертеться под ведром. Скотт на секунду потерял равновесие, и тут же толстый, большой хвост выскользнул из-под ведра. Я испугалась, что крыса выскочит. Она снова начала пищать.
Сквиик, сквиик, сквиик.
— Скорее открой переднюю дверь! — крикнул Скотт.
Едва я успела открыть ее, как Скотт выскочил, с трудом удерживая на ногах шлепанцы. Он поставил зеркало с ведром на нем на край тротуара. Ура! Удалось! Он повернулся ко мне.
— И что теперь делать с этим?
— Не знаю, — ответила я.
— Может, просто оставим, пусть кто-нибудь другой найдет это?
— Нет, так нельзя. А если сбросить ее туда? — спросила я, указывая на мусоросборник через улицу.
— Хорошая мысль! — похвалил Скотт, взял ведро с зеркалом и крысой и потащил всё через улицу. На нем были все те же мои белые и пушистые шлепки. Он поднял ведро и сбросил грызуна в мусорку. Потом вернулся, неся и ведро, и зеркало.
— Тапки можешь не возвращать, — сказала я, когда мы вернулись в дом.
— Просто помой их, — посоветовал Скотт. — Они могут нам снова понадобиться.
В его словах был смысл. Но тапочки я все же выбросила. Скотт забрал Веду, и они отправились вниз досыпать.
— И не буди меня, пожалуйста, если увидишь еще одну крысу, — попросил он, спускаясь по лестнице.
Еще одну? Что, если там действительно была еще одна? Всегда ведь говорят: где одна, там и множество. А если задуматься, как эта гадина залезла ко мне? Может, там, в шкафу, огромная дыра? А если так, то в ней могут жить и другие?
Я решила наглухо закрыть спальню и устроиться по-походному на диване. Я вытащила Элвиса из шкафа, посадила рядом с собой для защиты и попыталась уснуть. Попытка оказалась безуспешной. На следующее утро, в половине девятого, наверх поднялся Скотт и обнаружил меня сидящей на диване. Я так и не уснула.
— Ты что делаешь? — спросил он.
— Я все еще не могу уснуть, — сказала я. — Боюсь, что там есть другие.
И показала пальцем на свою комнату.
— Да тебе лечиться надо, — заметил Скотт. — Нет там больше никого.
— Откуда ты знаешь? Я сегодня же сделаю свой дом мышенепроницаемым. Под радиаторами около стен есть огромный зазор в том месте, где заканчивается пол. Куплю цемент и заткну его.
— Погоди ты заливать все цементом, — сказал Скотт. — Я вот позвоню домовладельцу, посмотрим, что он скажет.
— Ладно. Но все равно свою загаженную мышами комнату я продезинфицирую и поищу дырки.
— Отличный план, — одобрил Скотт. — Найдешь что-нибудь — сообщи мне.
Позже, когда я уже продезинфицировала свою комнату, мне позвонил Скотт и сказал, что он сообщил домовладельцу о грызунах.
— Он спросил, сохранили ли мы тело, — сказал Скотт.
— Не может быть, — не поверила я.
— Серьезно, — ответил Скотт. — Меня так и подмывало ответить: «Да, придурок, конечно, мы ее поймали, убили, а потом завернули в пакетик из-под хлеба и положили в холодильник».
— Что за олух, — сказала я.
— Когда я сообщил домовладельцу, что мы этого не сделали, он попытался убедить меня, что все это плод нашего воображения, и сказал, что мы, наверное, слышали шум посудомоечной машины. Я ответил ему примерно так: «Мы не просто слышали шум, мы поймали грызуна и выбросили. Понимаете?»
— Ну и что он намерен делать?
— Он собирается пригласить дератизатора или кого-то в этом роде.
— А, ну это другое дело, — успокоилась я.
Вечером, мы снова слышали все те же звуки: кр-р-р, кр-р-р, кр-р-р из стенки и топ-топ-топ из потолочного перекрытия. Мне представилось, что целая небольшая армия грызунов живет внутри стенок и веселится изо всех сил, прыгая на диванах.
К концу недели наш хозяин и впрямь появился у нас и привел с собой парня, который повсюду натолкал крысиного яда. На следующей неделе по дому поплыл запах разлагающихся трупов. Значит, яд сделал свое дело.
Как дошла я до жизни такой? Пару месяцев назад у меня была работа, оплата за которую выражалась шестизначной цифрой, я жила одна в прекрасной квартире в Манхэттене. А теперь я безработная, живу в квартире с соседом и дохлыми грызунами, замурованными в стенах, в Бруклине.
К Рождеству запах выветрился, но работу я все еще не нашла. Однако мне удалось купить дешевый билет до дома, всего за сто сорок долларов. В жизни не встречала таких дешевых билетов! Но ведь еще не так много времени прошло после одиннадцатого сентября, люди боялись летать.
Такси до аэропорта обошлось бы мне в двадцать пять долларов в один конец, и я решила доехать подземкой до Гарлема, а там пересесть на автобус до аэропорта. Это стоило всего полтора доллара. До этого раза самое ближнее расстояние, на которое я приближалась к Гарлему, была северная часть Центрального парка во время первой велосипедной прогулки, когда Скотт и я только что купили велосипеды. Поэтому я даже не знала, чего мне ожидать.
Но, несмотря на все мои страхи, в Гарлеме оказалось не так ужасно. Самое плохое, что со мной случилось — пришлось целый час прождать автобус (это на шпильках-то). Но вряд ли тут вина Гарлема. Я была зла и ужасно хотела пнуть кого-нибудь. Но кого же за это пинать? Некого.
Просто чтобы убедиться, что я на нужной остановке, я спросила человека, стоявшего рядом со мной:
— Простите, я не ошиблась? Отсюда идет автобус в аэропорт?
— А вы как думали? — грубо ответил он, кивая на мешки, лежащие у его ног. Пластиковые мешки, лежащие рядом с ним.
Я хотела сказать: «Простите, сэр, я не поняла, что эти мусорные мешки у ваших ног — и есть ваши чемоданы». Но не сказала. Это могло его оскорбить.
Вскоре подошел автобус. И я уехала в аэропорт. За полчаса до отлета я села в самолет, он взлетел и приземлился без всяких приключений. Прибыв в Чикаго, я сделала для всех самое счастливое выражение лица. В этом году подарки покупала моя сестра и, зная, что я без работы, даже не попросила возместить мою половину расходов. Иногда старшие сестры бывают настолько добры. Я пыталась сохранять надежду, что рынок трудоустройства в январе расцветет, но пока все оставалось по-старому. Экономика стала другой. Все переменилось. Я всегда считала, что у меня все в порядке. Но сейчас мне стало казаться, что это не так.
Я женщина, вы слышите меня…
Нельзя сказать, что в Новый, 2002 год я вошла под радостный звон колоколов, но всё же была решительно настроена начать его бурно. В понедельник, седьмого января, я начала поиск работы. А перед этим на выходных потратила часть из моих полутора тысяч долларов на покупку устройства «пять в одном», совмещавшего в себе факс, лазерный принтер, копир, сканер и… ну а что там было пятое, я даже и не поняла. Денег у меня было мало, но, в конце концов, вложить деньги в это устройство значило сэкономить время и силы, которые тратились на хождение в «Кинко», компанию, предоставляющую Интернет-услуги. Тем более что нигде рядом с моим домом «Кинко» не было. Словом, я сделала вложение в мое будущее.
После этой большой покупки я почувствовала себя на мели. Решила прекратить ежеутренние прогулки в «Старбакс», а вместо этого купила у них фунт кофе за десять долларов и стала варить его дома. Это помогло мне немного сэкономить. Мне и надо было ужиматься во всем.
Несколько дней я, не отрываясь, работала над обновлением своего резюме на моем любимом лэптопе, который я назвала Клер. Иногда приходилось жалеть, что взяла на карточку ту или иную вещь. Лэптоп к таким вещам не принадлежал. Это была одна из самых разумных покупок, сделанных мной. Я дала ему имя Клер, потому что каждый раз, когда входила в компьютер для поисков работы, женский голос из доступа в Интернет МСН говорил мне «Доброе утро», «Добрый день» или «Добрый вечер». Голос был такой приятный и вежливый, что я решила дать ей имя. И вот теперь, со своим обновленным резюме, Клер и моим новым устройством «пять в одном», я снова взялась за дело.
По утрам я первым делом включала для вдохновения песню «Я — женщина» Хелен Редди.
Я — женщина, слышишь меня, в числах ла та да да да…
Черт! Как там дальше?
Я ведь слышала все это раньше…
Да! Вот оно!
Никто и никогда не удержит меня дуу дуу дуу!
Хоть я и не знала всех слов, эта Хелен явно умела вдохновлять.
Я начала с того, что снова обзвонила всех, кого знала, насчет работы. И снова мне говорили, что их шоу не набирают персонал. Вот черт! Затем я позвонила в «Прямой эфир с Реджис и Келли» и по факсу отправила свое резюме Геллману. Но ни Геллман, ни Реджис мне не ответили. Я позвонила еще и в «Прямой эфир Марты Стюарт» и не только отправила им туда свое резюме по факсу, но и послала письмо на бумаге ручной выделки. Не шучу, я действительно это сделала. Но и от Марты ответа не дождалась. Затем я позвонила старой доброй Бэбс и дамам в «Вид» — несмотря на то что однажды они меня уже отвергли. Когда я еще жила в Чикаго и мечтала о переезде в Нью-Йорк, я посылала им свое резюме и замороженную пиццу Лу Молнати (моя любимая чикагская пицца, где много масла и сыра) с запиской: «Маленький кусочек Чикаго стремится в Нью-Йорк». Может быть, это немножко смахивало на явную подмазку, но мне казалось, что, по крайней мере, можно рассчитывать на ответный звонок. Ничего подобного. Я не получила тогда ничего. Даже благодарственной записки. На этот раз я тоже ничего не получила. Проходил день за днем, а ответов не было. Никаких. Но я не позволяла себе расстраиваться из-за этого. Каждый день слушала…
Меня можно согнуть бла бла бла сломать…
Но это только дуу дуу заставляет меня…
Да, она вдохновляла, эта Хелен. Еще как.
Потом я перешла на ночные ток-шоу и послала свое резюме в программы Дэвида Леттермана, Конана О’Брайена и в «Последний звонок с Карсоном Дэйли». Я знала, что там вряд ли добьюсь удачи, но терять нечего? Я была весела. У меня был творческий подход. Я была бы находкой для персонала любого из этих шоу. Но все равно не получала никаких ответов. Ни одного, говорю вам!
Я посылала резюме во все новостные каналы, от Си-эн-эн и Эм-эс-эн-би-си до канала новостей «ФОКс» и «Корт ТВ». А после этого в Си-би-эс, Эн-би-си и Эй-би-си. И даже на МТВ и Ви-эйч-1. И снова nada. Нуль.
И даже, хотя это совершенно другой тип продюсирования, я послала резюме во все сериалы, идущие в лучшее вечернее время: от «Закона и порядка» и «Эда» до «Секса в большом городе» и «Клана Сопрано». И во все мыльные оперы от «Как дело повернется» и «Путеводных огней» до «Живешь один раз» и «Все мои дети». Я даже сообщила, что интересуюсь должностями самого нижнего уровня. Бога ради, должность самого нижнего уровня! Но все равно — ничего.
Вскоре я вышла на вебсайты типа HotJobs.com и Monster.com. И между нами, полагаю, что все эти сайты — одна большая лажа, потому что ни одного звонка не получила. А я ведь даже не искала работу исключительно на телевидении — я давала объявления по поводу любой работы: от маркетинга и пиара до журнальной и издательской. И все равно ничего. Я даже послала свое резюме на такие должности, названий которых вообще не понимала. Одна называлась Дейс. Мджр/ Биз. Раз. Что это было? Можно ли написать более непонятно? И все равно никто мне не ответил. Прошла пара недель, а я все так ничего и не нашла. Но каждый день я слушала это…
О да, я мудра!
Помоги мне, Хелен. Пожалуйста.
Если бы мне надо было, я смогла бы сделать да та ла!
Я сильна! СИЛЬНА!
Я невероятна…
У-ух! Я имею в виду…
Я непобедима!
Я — ЖЕНЩИНА!
Безработная женщина — тоже женщина. К концу января я отметилась на пятидесяти четырех сайтах по поиску работы в своем компьютере Клер. На пятидесяти четырех, черт их дери! И каждый божий день я их просматривала. Почему это случилось со мной? С какого момента я стала плохим кандидатом на получение работы? Через некоторое время я начала находить в своей почте редкие «письма вежливости» с отказами. Не знаю, почему их так называют, потому что всем известно, что, по сути, эти письма говорят «мы никогда не позвоним вам».
«TeleVest»
Карин Боснак
123, Броук-стрит
Бруклин, 11201
28 января 2002 года
Дорогая Карин!
Я обратила внимание на Ваше резюме. К сожалению, в настоящее время у нас нет свободной должности для человека с Вашим послужным списком. С удовольствием сохраню Ваше резюме в наших активных файлах на случай, если в ближайшее время возникнет подходящая возможность.
Благодарим Вас за проявленный интерес к продукции «Проктер энд Гэмбл» и желаем успехов в Ваших будущих начинаниях.
С уважением,
Стефани Марш,
менеджер по кадрам и администрированию,
дневные программы
«Как дело повернется» и «Путеводные огни»
Я получила столько писем такого типа, что мне захотелось ответить каждому автору в отдельности. Интересно, что они подумали бы, если бы я и впрямь написала им…
ЛИЧНАЯ ГОСТИНАЯ МИСС БОСНАК В БРУКЛИНЕ
Стефани Марш,
менеджеру по кадрам и администрированию, дневные программы
«Как дело повернется» и «Путеводные огни».
28 января 2002 года
Дорогая Стеф!
Прежде всего позвольте заметить: я посылала свое резюме не Вам, а Вашему боссу. Так что, пожалуйста, поблагодарите его ленивую задницу за то, что он перевалил свою грязную работу на Вас. А во вторых, как понимать, что у Вас нет свободной должности для человека с «моим послужным списком»?
Конечно, я никогда раньше не работала на производстве «роскошной» мыльной оперы, Стеф, но разве так сложно целый день взбивать волосы да следить, чтобы Билли Джо не казалась толстой в своем наряде? Я мастер на все руки. Говорю Вам, справлюсь запросто. Работая на дневном телевидении, я каждый день просто чудеса творила, Стеф. Я достала одному из гостей новые зубы за час до шоу, представляете. Я отдала свою собственную одежду одному бедолаге, который явился на шоу в футболке с Альфом, Стеф. Я МОГУ ДЕЛАТЬ ЧТО УГОДНО! РАЗВЕ ВЫ ЭТОГО НЕ ПОНИМАЕТЕ? Очевидно, нет. Раз так, то валяйте, храните мое резюме в своих «активных» файлах. Я не знала, что Вашей компанией владеет «Проктер энд Гэмбл». Ну, а теперь, когда я это знаю, то хочу сказать, что дезодорант «Секрет» — дерьмо.
С уважением,
Карин Боснак
Р. S. Однако, мне очень нравится «Дауни»!
И можете ли вы поверить, что среди этих «писем вежливости» мне однажды попалась «открытка вежливости»? Каким же скупердяем надо быть? Открытка?! Поскупиться на дополнительные шестнадцать центов на марку для письма!
Старая добрая Стефани хотя бы имела совесть и лично расписалась в своем письме. А Вероника мало того что поставила обращение «Уважаемый сэр/мадам», так еще и вместо подписи оттиснула факсимиле. Даже и не сама оттиснула, а ее подпись была отсканирована и отпечатана на принтере, как и вся открытка. Мне тоже захотелось бросить открыточку доброй старой Веронике…
«Корт»
Включайтесь в расследование
Уважаемый сэр/мадам!
Благодарим Вас за проявленный интерес к работе «Корт ТВ».
Мы получили Ваше резюме и находим, что, несмотря на то что Ваш опыт работы впечатляет, он не соответствует нашим нынешним потребностям. Однако мы сохраним Ваше резюме. Если в будущем появится соответствующая должность, обязательно свяжемся с Вами.
С уважением, Вероника Лэндж,
вице-президент по кадрам
ЛИЧНАЯ ГОСТИНАЯ МИСС БОСНАК В БРУКЛИНЕ
29 января 2002 года
Дорогая Вероника!
Благодарю за дешевую открытку теперь весь мир знает, что я безработная корова. Да. Каждая задница в почтовом отделении Кэдмэн Плаза в Бруклине теперь дохнет от смеха, потому что у них есть работа, а у меня нет.
Интересно получается, я заметила, что в Вашей заранее отпечатанной и подписанной открытке написано «Ваш опыт работы впечатляет». А у Вас есть другой вариант, где написано «Ваш опыт — дерьмо»? Просто интересно.
Сомневаюсь, что когда-либо еще раз получу от Вас что-нибудь, коль скоро у Вас нет времени даже подписать свою открытку, но если все же найдете минуточку, черкните пару строк. Или открыточку бросьте. Или хоть что-нибудь.
С уважением,
Карин Боснак
Но должна признаться, что и письмо, и открытка — ничто по сравнению с полученным мною ответом по электронной почте. Он побил все рекорды. Это был ответ типа «Мы такие скупердяи, что даже открытку послать не хотим». На их фоне бедолага Вероника выглядит Рокфеллером.
ДАТА: 31 января 2002
КОМУ: Карин Боснак
ОТ: Поп Састейнабилити
НА: Резюме
Уважаемая г-жа Боснак!
С сожалением сообщаем Вам, что совсем недавно мы приняли человека на должность, на которую Вы подали заявление. Однако мы хотели бы пригласить Вас на открытое заседание, так как нам было бы интересно услышать Ваши мысли по поводу того, по какому пути нам лучше вести нашу компанию в новое тысячелетие…
Когда я это прочитала, мне страшно захотелось нажать на кнопку «Ответить»…
ДАТА: 31 января 2002
КОМУ: Поп Састейнабилити
ОТ: Карин Боснак
НА: НА: Резюме
Всем заинтересованным лицам!
Хотелось бы правильно понять — принимать меня на работу вы не собираетесь, но хотите, чтоб я пришла к вам на открытое заседание и выдала вам все свои мысли даром? Так? Я вас правильно поняла?
Вот одна из моих идей… Идите-ка вы в задницу. Идите и идите, вместе с вашей компанией, в это самое новое тысячелетие!
Придется вам заплатить мне за совет.
Карин Боснак
Да. К концу месяца я совсем свихнулась. Сошла с ума. Я ужасно злилась — частично на себя, потому что чувствовала, что сама виновата в своем положении, частично на весь мир за то, что меня не хотели принимать на работу. А после того, как и сумасшествие, и злость прошли, мне стало очень грустно. Я чувствовала себя никчемной.
Я встала из — за кухонного стола, пошла в ванную и уставилась на себя в зеркало. За два месяца корни волос потемнели. Брови заросли. Не лицо, а сплошное безобразие. И еще я растолстела. Работая на «Ананде», я набрала десять фунтов, а после этого еще пять. Мои «толстые» джинсы больше не сходились. На Рождество мама подарила мне абонемент в спортклуб в Бруклине, но я ни разу не зашла туда.
Тут я подумала о трех тысячах шестистах долларов, которые потратила на личного тренера в «Кранче». И это еще сверх тех семидесяти трех долларов ежемесячной платы. И ради чего? Сейчас я выглядела как жирная свинья. Толще, чем когда я начинала.
И вообще, я едва влезала в одежду, висевшую в моем шкафу. И мне даже думать не хотелось, как я буду выглядеть в том белье и ночнушках, которые не так давно покупала. Еще меньше мне хотелось думать о них, когда я вспоминала, сколько времени не делала эпиляцию в области бикини. Для чего все это было надо? Это никуда меня не привело. Вот теперь сижу безработная, одинокая и толстая в квартире в Бруклине.
Просто идея…
Потом я пришла к выводу, что мне надо посещать спортзал. Да. Мне нужны упражнения. Каждый день, начиная поиски работы, я нагружалась бутербродами из магазина деликатесов. Как в свое время с моими швейцарами, я познакомилась и подружилась с ребятами из магазина на углу. Их звали Сэм и Ди. Сэм был владельцем, а Ди делал бутерброды. И какие Ди делал бутерброды! Они были так вкусны, что я, наверное, набрала несколько фунтов на одних этих бутербродах, поглощая их каждый день. Наверняка я почувствую себя гораздо лучше, вернув прежнюю форму. Я натянула спортивную одежду, нацепила на уши плеер и вышла из дома.
Я шла себе по улице, никому не мешала, а сзади пристроились трое местных мальчишек-хулиганов и начали меня толкать. На вид им было лет по тринадцать-четырнадцать, а на улице многолюдно. Так что я не очень-то испугалась, решив, что они просто придуриваются.
— Эй, леди, — кричали они, смеясь.
— Что «эй, леди»? — спросила я, пытаясь, чтобы голос звучал мирно. Теперь уже двое из них оказались по бокам от меня и стали толкать меня влево, вправо, затем вперед и назад, будто раскачивая на веревочке. Они толкали и продолжали смеяться: их это забавляло.
— Эй, леди, где поезд? — спрашивали они. Было ясно, что мальчишки прекрасно знают, где поезд, просто нарочно задирают меня. И, естественно, мне стало не по себе.
— Вон там, — указала я в направлении подземки.
Тут третий хулиган подскочил ко мне сзади и начал лупить по голове пластиковой бутылкой. Да-да! Пластиковой бутылкой! Это было очень больно и напугало меня еще сильнее.
— Эй, леди, — продолжали повторять они. Я дернулась, но они крепко держали меня за руки, и вырваться мне не удалось. А третий продолжал барабанить по моей голове!
Тут какой-то мужчина, проходя мимо, заметил, в каком я положении. Он остановился перед нами, и мальчишки сразу, отпустив меня, начали приставать к нему. Они сорвали и бросили на землю его очки. Потом сделали то же самое с портфелем. И все время не прекращали смеяться. Им казалось очень забавным приставать к людям. Через несколько секунд подъехал полицейский патрульный автомобиль, и мальчишки разбежались. Полицейские тут же уехали.
Я поблагодарила мужчину за то, что он остановился, и помогла ему собрать вещи.
Знаю, то, что произошло, не так уж страшно, но почему именно сейчас? Я всего лишь хотела потренироваться. А на меня напали местные хулиганы!
Я расплакалась. Да, как всегда, расплакалась! Мне не было больно, но я снова почувствовала себя никчемной и побежденной. Я повернулась и пошла обратно домой, влезла в пижаму и залегла в постель. Было самое начало первого.
Потом я очнулась и увидела Скотта, который стоял надо мной и тряс отнюдь не бережно.
— Карин, вставай, — сказал он. Я все еще была в постели.
— Нет, — сказала я, натягивая одеяло на голову.
— Да, — сказал Скотт, стягивая его с меня.
— Зачем? — спросила я.
— Затем, что уже суббота, два часа, и ты проспала уже почти весь день. Тебе надо вставать.
— Не хочу — ответила я.
— Почему? — спросил Скотт.
— Потому что меня никто не любит, — сказала я.
— Кто, например?
— Все, кому я рассылала свое резюме. И даже соседское хулиганье меня ненавидит.
— Что? — не понял он.
Я рассказала ему, что случилось. Скотт честно пытался не рассмеяться, но ему это не удалось.
— Ладно-ладно, знаю, это совсем не смешно. Но пластиковая бутылка — это все-таки забавно, — настаивал он. Я так не считала. — Ну, хорошо, может быть, и не очень. Но вставать все равно надо.
— Не хочу. Ты только взгляни на меня, — сказала я, демонстрируя отросшие корни волос и невыщипанные брови. — А уж что творится там, я тебе и показывать не стану.
Я ткнула рукой под одеяло.
— Спасибо, что избавила от этого зрелища, — сказал он.
— Мне жутко нужна работа. Я совсем без денег, — сказала я.
Скотт был единственным, кому я рассказала о своих долгах. Пришлось из-за того, что мы вместе платим за квартиру и могли возникнуть всякие вопросы, связанные с проверкой чеков. Он, впрочем, отнесся к этому вполне нормально и поддерживал меня, как мог.
— У Веды вон тоже нет денег, — сказал он, указывая на свою собачонку, которая уже стояла на моей кровати и таращилась мне прямо в глаза, свесив язык. Я выдавила смешок.
— У нее совсем нет денег, — продолжил Скотт, видя, что это меня слегка развлекло. — Ни пенни, ни единой мельчайшей монетки.
Я посмотрела на Веду, которая отрывисто дышала, и глаза у нее опять сильно косили.
— Да, — ответила я. — У нее нет денег просто потому, что у нет карманов.
Скотт, так же как я, любил награждать зверька человеческими характеристиками.
— Знаешь, ты могла бы повесить объявление, — сказал он.
— Какое еще объявление? — не поняла я.
— Объясню. Я только что был в бакалейном и видел там бумажку на доске объявлений. Там написано: «Мне надо семь тысяч долларов. Если вы можете помочь, сообщите. Мне нужно всего семь кусков». А снизу такие отрывные листочки с телефоном.
— Очень интересно, — сказала я, представив, как расклеиваю объявления в местном бруклинском магазине: «Мне надо двадцать тысяч долларов!» Да уж… Только вряд ли это поможет. Кто мне даст двадцать тысяч?
— А чем плохая мысль? — спросил Скотт.
— Да уж, просто блеск!
Через несколько минут я вытащила себя из кровати и приняла душ. Мне нужна была работа, чтобы заплатить долги, потому что никто не даст мне двадцать тысяч долларов за здорово живешь. И интересная идея вылетела у меня из головы.