Чаще всего в Японии диспансеризацию проходят в специализированных клиниках. Возможно, большая часть сотрудников обращается именно туда.
Но есть вероятность наличия другой причины. Не могу исключить, что некоторые особо ярые трудоголики вообще не желают проходить диспансеризацию и платят кому-то в клинике, чтобы профилактический осмотр оформили без них.
Отсюда и появляется часть приписок. Только с этих приписок кто-то имеет деньги. Неспроста Эитиро Кагами назначил меня на эту должность.
Ведь приписки и тем более левые незаконные профилактические осмотры не пройдут мимо заведующего отделения. А значит, я смогу это дело пресечь.
Остаток вечера я провёл за двумя делами сразу. Одной рукой я расписывал план для школы пациентов и кабинета помощи отказа от курения, а другой рукой держал мобильный телефон у уха.
Родители названивали весь вечер и долго возмущались, что я прислал им так много денег. Если отца удалось убедить достаточно быстро, то мать висела на трубке почти целый час.
Я объяснил семейству Кацураги, что денег мне на всё хватает сполна, за что меня ещё очень долго благодарили, как по телефону, так и СМС сообщениями посреди ночи.
На работу я вышел рано, заранее готовясь к тяжёлому и долгому дню. Впереди меня ожидала разборка с заведующим хозяйством, приём пациентов и подготовка амбулаторных карт к последней проверке в этом месяце.
И ещё нельзя исключить, что сегодня меня не позовут в хирургическое отделение!
Кабинет заведующего хозяйством находился на четвёртом этаже неподалёку от места обитания «злобного ёкая» Уёхары Ёсико.
Я постучался в дверь пока ещё незнакомого мне Итадори Дэцу, и вошёл в кабинет.
За широким столом сидел грузный мужчина лет пятидесяти, лениво листавший какой-то журнал, явно не имевший никакого отношения к рабочему процессу. В комнате стоял терпкий аромат кофе.
Ух, аж мурашки побежали. Нужно будет попросить Огаву-сан обязательно сделать кружечку крепкого.
— Доброе утро, Итадори-сан, — поклонился я. — Кацураги Тендо. Терапевт. С понедельника заступаю на должность временно исполняющего обязанности профилактическим отделением.
— Доброе-доброе, Кацураги-сан, — слегка поклонился Итадори Дэцу. — Чем обязан вашему визиту?
— Меня беспокоит вопрос состояния помещений в профилактическом отделении. Кабинеты и оснащение профилактики явно не соответствует санитарным нормам. Но это мелочи в сравнении с громадной дырой, закрытой информационным стендом. Между прочим, эта дыра ведёт в мой будущий кабинет.
— Ох, Кацураги-сан, у меня совершенно нет времени на отделение профилактики, — отмахнулся Итадори Дэцу. — Вы представляете, сколько ответственности на мне в данный момент? Если ранее на стационары и амбулаторные отделения отвечали разные люди, то сейчас это всё свалили на меня!
С какой стати он решил, что я пришёл послушать его нытьё. Причём прямо с порога! Я в кабинет-то едва успел зайти.
Одной фразы этого Итадори Дэцу мне стало понятно его мнение касаемо профилактического отделения. Он полагает, что это — не его забота.
Что ж, сейчас мы это исправим.
— Итадори-сан, раз на вас лежит эта ответственность, как вы и сами сказали, значит, только к вам я и могу обратиться с просьбой, — пока что мирно произнёс я.
— Кацураги-сан, вопрос профилактического отделения предлагаю решить потом, — настаивал на своём Итадори Дэцу. — В районе октября-ноября. Думаю, в этот период будет нагрузка поменьше. Хотя, там начнётся подготовка к отопительному периоду… В общем, Кацураги-сан. С профилактическим отделением всё плохо. Эффективность его работы, насколько мне известно, себя не оправдала. Штат урезали, и финансы на его ремонт точно так же очень ограничены.
— Итадори-сан, — перебил его я. — Повторюсь, я пришёл с просьбой. С устной просьбой. Если она не будет удовлетворена, мне придётся написать официальное требование, которое подпишет главный врач. А он его несомненно подпишет.
— Вы угрожаете мне, Кацураги-сан? — выпучил маленькие глазки Итадори Дэцу.
— О каких угрозах идёт речь, Итадори-сан? — помотал головой я. — Я пришёл решить рабочий вопрос. Мне предстоит организовать новый план работы профилактического отделения. Но для начала его нужно сделать безопасным для сотрудников и пациентов. Мне всё же стоит обратиться напрямую к главному врачу?
— Хм, — хмыкнул Итадори. — Бьюсь об заклад, вы даже не знакомы с Ягами-сан лично.
— А Ягами-сан помогает только тем сотрудникам, с которыми знаком лично? — усмехнулся я. — Между прочим, это будет хороший повод познакомиться с главным врачом. Не хотелось бы его упускать. А сейчас, Итадори-сан, я опаздываю на приём. Мне от вас многого не надо. Только заделать дыру и тщательно проверить состояние стен и потолка. Ни пациенты, ни сотрудники не должны дышать пылью, которая летит из полуразбитых стен.
— А… — поднял брови Итадори Дэцу. — Так вы не ремонт пришли требовать?
— Глобальный ремонт пока не нужен. Только привести отделение в порядок. Остальные ремонтные работы можно перенести на плановую дату, — кивнул я.
— Да что ж вы сразу не сказали, Кацураги-сан! — рассмеялся Итадори Дэцу. — Я отправлю туда рабочих. Сегодня-завтра всё приведут в порядок. Вы ведь с понедельника приступаете к работе в профилактике?
— Верно, — кивнул я. — Сегодня-завтра меня устроит. Благодарю вас, Итадори-сан.
Я уже собрался покинуть кабинет, но Итадори окликнул меня:
— Кацураги-сан! Одна маленькая просьба…
— Слушаю вас, Итадори-сан.
— Всё же, не обращайтесь к главному врачу. Мы утрясём ситуацию без его вмешательства, — попросил заведующий хозяйством.
— Очень на это рассчитываю, — уклончиво ответил я и покинул кабинет Итадори Дэцу.
Ну и тип… Не знаю, в чём его проблема, но отправить рабочих в профилактику он согласился лишь по двум причинам.
Первая — я упомянул, что могу сходить к главному врачу. А я, между тем, имею на это полное право.
Вторая — я специально завёл разговор о ремонте, чтобы он, отказавшись от крупных работ, был склонен согласиться на нечто меньшее. Простой психологический ход.
У меня начало создаваться впечатление, что вся клиника настроена против профилактического отделения. Подозреваю, что его и вовсе собирались закрыть. Возможно, мне поручили руководить отделением, поскольку решили, что это — крайняя мера.
«Если не получится ещё у одного заведующего, тогда отделение прикроем и будем отправлять сотрудников корпорации в профильную клинику» — скорее всего, руководство думало именно так.
— Кацу-у-ра-а-аги-сан! — услышал я знакомый голос за спиной.
— Доброе утро, Уёхара-сан, — ответил я, ещё не успев обернуться.
— Ого, да вы уже узнаёте меня по голосу? — усмехнулась женщина.
— Вас трудно не узнать, Уёхара-сан, — улыбнулся я. — Вы что-то хотели?
— Хотела сообщить вам, что проверка больничных листов прошла успешно, — ответила она. — За что я вам невероятно признательна. В этом году было как никогда много карт. Клиника смогла отделаться от проверяющих, не получив ни единого штрафа.
— Значит, за пересечение больничных листов, которое устроил Савада-сан, тоже не выписали штраф? — поинтересовался я.
— Нет, к счастью, ваш план сработал. Хоть мне и пришлось потратить пару часов на писанину, но две врачебные комиссии и аннулированный больничный творят чудеса. Я обязательно сообщу айтишникам, чтобы вам присвоили определённое количество бонусных очков рейтинга.
— Определённое? — уточнил я. — Вы пока и сами не знаете — сколько?
— Я под-у-умаю, — протянула Уёхара. — В любом случае ещё раз благодарю вас за помощь. Если что-то понадобится, я всегда жду вас у себя в кабинете.
«Всегда жду». Интересная формулировка.
А учитывая, какое напряжение она пыталась поднять между нами… Настоящий ёкай. А точнее — суккуб. Если обращаться к западной мифологии.
Я пришёл на приём как раз вовремя. Огава Хана на этот раз была свободна от ранее тяготивших её карт, что были запрошены на проверку. Поэтому, вновь наладив совместную работу, мы очень быстро разгрузили очередь, тратя на каждого пациента не более трёх-пяти минут.
Кондо Кагари практически не отвлекал меня от работы. В кабинет к себе совсем не звал. Лишь изредка звонил, чтобы задать вопрос по телефону.
Почти под конец приёма в мой кабинет вошёл тучный пациент — один из сотрудников офиса на тринадцатом этаже.
— Рассказывайте, как себя чувствуете? Что беспокоит? — спросил я.
— Я очень долго не хотел идти к врачу, Кацураги-сан, — произнёс мужчина. — Меня коллеги надоумили. Уж очень вас расхвалили.
— Мне приятно, — сдержанно кивнул я. — Но всё же давайте перейдём к делу.
— Да, конечно, — закивал он. — В последнее время стало невозможно работать. Да не только работать, даже жить мне уже в тягость!
Депрессия?
— Весь день я чувствую себя уставшим. Сколько бы я не спал, лучше мне не становится. Брал несколько раз отгул — пытался прийти в себя, — рассказывал он. — И — ничего. Никакого толку.
— Есть ещё какие-то симптомы, кроме перечисленного? — спросил я, параллельно включая «анализ».
— Да весь разваливаюсь, Кацураги-сан, — грустно усмехнулся пациент. — Постоянно отекаю, но при этом пить хочется ужасно. Ничего не могу поделать с этой жаждой. Жажда нестерпимая. И…
Мужчина взглянул на Оваду Хану, будто стеснялся продолжать свой рассказ при ней.
— Не беспокойтесь, здесь вы можете говорить всё, — успокоил его я.
— Ох, — вздохнул мужчина и утёр пот со лба. — Мочиться приходится сутки напролёт. И… С половой жизнью в последнее время всё стало очень туго, если вы понимаете, о чём я.
— Понимаю, — кивнул я. — Кожный зуд? Онемение ног?
— Да! — воскликнул он. — Есть такое. Как вы догадались?
«Анализ» был мне уже не нужен, чтобы поставить диагноз. Всё было и так очевидно. Но на всякий случай я всё же осмотрел тело больного и нашёл несколько других отклонений в его организме, которые были связаны с основным заболеванием лишь косвенно.