— А теперь слушайте меня внимательно, господа, — произнёс он. — Я буду говорить с вами прямо. Всё дерьмо, которое мы обсудили в этом кабинете, не должно его покинуть, ясно? Особенно это касается вас, Кацураги-сан. Полиция виновника не нашла, и, судя по всему, уже не найдёт. Но если вы вынесете из клиники новость о том, что… — Ягами аккуратно подбирал слова, — что существует вероятность, будто это подстроил один из наших сотрудников, тогда это сразу же пойдёт в СМИ. И как на это отреагирует «Ямамото-Фарм» я уже предсказать не могу. Это всем понятно?
— Да, — дружно ответили члены нашего маленького собрания.
— Но министерство здравоохранения и другие инстанции всё равно будут требовать, чтобы вы наказали виновника, — подметил я. — И им попросту не может быть Эитиро Кагами.
— К Эитиро Кагами у меня больше вопросов нет! — крикнул Ягами Тэцуро. — Но один из вас сегодня из этого кабинета уйдёт домой. Насовсем.
— Прекратите, — шикнул Мурата Сатоши. — Прекратите это сейчас же.
— Итадори-сан, — главный врач улыбнулся и перевёл взгляд на заведующего хозяйством. — В связи с некомпетентностью нанятой вами бригады и полным развалом профилактического отделения, я вынужден вас уволить.
— Нет-нет, Ягами-сан, умоляю! — затараторил Итадори. — Я не могу. Так нельзя! Вы же…
— Вон из моего кабинета! — рассвирепел Ягами. — Вернётесь с заявлением на увольнение. Добровольно.
Итадори Дэцу, осознав, что ничего уже изменить нельзя, покинул кабинет.
Он был соучастником Мураты — и я в этом уверен на все сто процентов. А учитывая, в каком состоянии некоторые отделения клиники, Итадори точно подворовывал деньги из выделенного бюджета. Ягами принял верное решение, уволив его. Но Итадори — лишь один из цепочки злоумышленников.
— Мурата-сан, — обратился Ягами к своему родственнику. — Раз уж у нас завязался откровенный разговор, то скажу вам прямо. Бардаку, который вы устраиваете, пришёл конец. Уже половина клиники судачит о том, что я продвигаю вперёд своего свата. Хватит позорить меня, чёрт вас раздери!
Мурата Сатоши ничего не ответил. Лишь вжался в дверь.
— Больше от меня никакой поддержки не ждите, Мурата-сан, — чуть спокойнее добавил Ягами. — И передайте Такеда Дзюнпею, что его это тоже касается. Я держу его здесь только потому, что он — первоклассный специалист. Ещё хотя бы одна такая выходка — и вы оба полетите отсюда с выговором, который будет внесён в личное дело.
— Я вас понял, Ягами-сан, — склонился Мурата. — Простите меня.
— А теперь все покиньте мой кабинет, — велел Ягами. — Все, кроме Кацураги Тендо.
Глава 18
Эитиро Кагами и Мурата Сатоши покинули кабинет главного врача. Прежде чем выйти за дверь, Эитиро бросил на меня неоднозначный взгляд — помесь благодарности и сожаления.
Нет, Эитиро-сан, жалеть меня не нужно. Я поступил так, как считал необходимым. А что скажет мне Ягами Тэцуро — не имеет значения. Терпеть эту откровенную несправедливость попросту нельзя. Кто-то должен был приструнить Мурату Сатоши и Такеда Дзюнпея. Если уж уволить их не выходит, то хотя бы моя отчаянная операция поставит точку в их интригах.
— Садитесь, Кацураги-сан, — предложил мне Ягами Тэцуро. — Разговор будет долгий и неприятный.
— Я не боюсь угроз, Ягами-сан, — сказал я и сел напротив него. — Мы оба знаем, что я не выйду из этого кабинета только для того, чтобы написать заявление об увольнении, как Итадори Дэцу.
— Да ну? И почему же? — нахмурился Ягами.
— Потому что вы не сможете найти мне замену, — ответил я. — Никто больше не сможет брать на себя столько обязанностей, сколько беру я. Взять хотя бы тот же стационар. Сколько ночных дежурств берёт Мурата Сатоши? Одно в месяц? Два? Не смешите меня.
— Очень убедительно, Кацураги-сан, — раздражённо встряхнув головой, произнёс Ягами. — Только с чего вы взяли, что я собираюсь вас увольнять?
— Я лишь обозначил свою позицию, — ответил я.
— Обозначили позицию? То есть — встали в оборону, другими словами. Так, что ли? — уточнил Ягами Тэцуро. — Кацураги-сан, я вам — не враг, как и вы мне.
— Мне хотелось бы так думать, но ваша поддержка, которую вы оказываете Мурате-сану, заставляет меня изменить своё мнение.
— Мурата-сан лишь доложил мне, что Эитиро Кагами не проверил нанятых им работников, — объяснил свою позицию главный врач. — Если вы полагаете, что я поддерживал его интригу — вы глубоко ошибаетесь. Можете больше не беспокоиться о Мурате Сатоши. Я лично позабочусь о том, чтобы он больше не создавал проблемы своим коллегам и пациентам. Но взамен требую, чтобы этот разговор остался строго между нами.
— Я не любитель болтать о таких вещах, Ягами-сан, — ответил я. — Так о чём вы хотели со мной поговорить, если не об увольнении?
— Завтра в «Ямамото-Фарм» состоится совет директоров, помните? — сказал Ягами. — Вы, ваша новая медсестра профилактики Сакамото Рин и я отправимся туда, чтобы донести до директоров необходимость реорганизации диспансеризации.
— Я помню, Ягами-сан, — кивнул я. — Речь заготовил уже давно.
— Но это не всё, — помахав пальцем перед моим носом, произнёс он. — На совете директоров будет присутствовать сам Ямамото-сама.
«Сама» — этим суффиксом японцы показывают проявление максимального уважения к человеку. Нечасто мне приходится его слышать. Видимо, он специально упомянул генерального директора компании в таком ключе, поскольку мне предстоит встретиться с ним лично. Опасается, что я могу оплошать.
Правда, я не видел ничего необычного в том, что генеральный директор будет присутствовать на этом совете. Ведь так по идее и должно быть. Так к чему же в таком случае клонит Ягами Тэцуро?
— Ямамото-сама, как и весь совет директоров, поднимут вопрос о начале клинических испытаний новых препаратов, Кацураги-сан, — объяснил Ягами Тэцуро. — А поскольку вы будете присутствовать на совете вместе со мной, велика вероятность, что вас сразу же изберут одним из терапевтов, которым и будет поручена эта задача.
То, чего так боялся Канамори Ринтаро. Моего участия в клинических испытаниях. Но я уже обещал Канамори, что не стану из мести намеренно занижать эффективность препарата, который разрабатывает его отдел.
Но я чувствую, что Ягами оставил меня не для того, чтобы банально предупредить о предстоящих клинических испытаниях. Он преследует другую цель, но какую? Нужно аккуратно прощупать эту тему правильными вопросами.
— Вы полагаете, что я уже готов к тому, чтобы заниматься клиническими испытаниями, Ягами-сан? — спросил я. — Я думал, что этим должны заниматься более опытные терапевты.
Этим вопросом я смогу извлечь из него информацию о том, нужен ли для клинических испытаний конкретно я. И если это так, задам логичный вопрос — почему выбирают меня.
С этой клиникой недолго стать параноиком. Каждый третий здесь плетёт какие-то интриги, и почему-то в их центре оказываюсь я или кто-то из моего окружения.
— Давайте вы не будете притворяться новичком, Кацураги-сан, — отмахнулся Ягами Тэцуро. — Я вижу, как вы работаете. Я слышал, как отзываются о вас ваши друзья и ваши враги. Уши у меня везде. Думаю, вы готовы ступить на новое поле боя.
Опять поле боя. Поле боя — клиника «Ямамото-Фарм». Да как такое вообще возможно?
— Я знаю, что вы знакомы с несколькими влиятельными семьями, Кацураги-сан, — добавил Ягами. — А эти знакомства — очень опасная штука, особенно во время клинических испытаний. От того, какой препарат пройдёт отбор, зависит, какая из семей фармакологов сорвёт джекпот. Вы ведь представляете, сколько денег тратится на разработку хотя бы одного препарата?
— Явно не один десяток миллионов иен, — ответил я.
— Сотни миллионов, Кацураги-сан, — Ягами нагнулся над столом, чтобы сообщить мне об этой сумме чуть ли не на ухо. — А на особые разработки тратятся миллиарды иен. Вы ведь понимаете, что это — неспроста? Корпорация не работает себе в убыток. Если из пяти семей только одна произведёт препарат, который допустят к производству, он вскоре окупит все затраты корпорации на убыточные разработки. И, думаю, вы прекрасно понимаете, кто в таком случае занимает особенно высокие посты.
— Другими словами, в руках терапевтов-испытателей будут крутиться потенциальные миллиарды иен, — заключил я. — Я уже слышал об этом, Ягами-сан. Скажем так, мне уже давали намёки, чей препарат нужно гасить, а чей продвигать.
— И вы отказались? — прищурил глаза Ягами Тэцуро.
— Разумеется. Речь идёт не только о миллиардах иен, но и о здоровье миллиардов людей, которые будут принимать эти препараты. «Ямамото-Фарм» поставляет свою продукцию во все страны мира. Если отбор пройдёт некачественный и, тем более, опасный препарат…
— Нет-нет! Что вы, Кацураги-сан? — рассмеялся главный врач. — Вы недостаточно глубоко копаете. Корпорации совсем невыгодно выпускать некачественный продукт. Дело не в этом. Дело в тонкостях, понимаете? Два препарата могут быть одинаково качественны, но один из них чуть-чуть эффективнее другого. Всё. Ценник на него будет выше, и рекламная компания будет совсем другой. Она будет опираться на клинические исследования, на доказательную базу.
— Простыми словами, битва идёт за процент, который укажет врач. Именно за него все и борются, — заключил я.
— Верно, Кацураги-сан, — кивнул Ягами. — И поэтому терапевтов очень часто подкупают. Причём суммы могут предлагать баснословные.
— Мне это не грозит, — ответил я. — Я не стану подделывать результаты исследований и рисковать своей шкурой. Тем более, это всё равно будет подвергать пациентов опасности. Хоть риск и минимальный, но всё же. За липовыми цифрами можно упустить серьёзные отклонения в работе препарата.
— Конечно, Кацураги-сан, — улыбнулся Ягами Тэцуро. — Это слишком опасно — подделывать документы. Особенно без поддержки руководства. Понимаете, к чему я это говорю?
Ах ты сукин сын, Ягами Тэцуро!
Долго же он меня мариновал. Водил кругами, как японская версия Ивана Сусанина, а в конечном счёте подвёл к западне. Главный врач не хочет, чтобы его терапевты получали деньги напрямую от директоров «Ямамото-Фарм». Он желает, чтобы этот вопрос решался через него. Условно, тот же самый Канамори Ринтаро выделит десять миллионов иен, чтобы подкупить главного врача. А тот выделит мне из этих денег определённый процент.