— Понимаю ваше мнение, Огава-сан, — кивнул я. — Потому я и выбрал пациентов, которым риск необходим. Если их не лечить, качество и длительность их жизни будет стремительно сокращаться. Возможно, что эти лекарства — их последний шанс.
И это в особенности касалось моего последнего испытуемого. Бьякуи Шино с терминальной стадией рака прямой кишки. Со множественными метастазами в разные органы.
С неудачным курсом химиотерапии и уже имевшимся эпизодом толстокишечной непроходимости. Последнюю я в документах принципиально не упоминал.
Бьякуя, как ни странно, хоть и выглядел хуже всех остальных испытуемых, казался мне бодрее всех остальных. В мой кабинет он вошёл с улыбкой на лице.
Хотя я догадывался, что это всего лишь «маска».
— Ну что, Кацураги-сан? — усмехнулся он. — Будем лечить неизлечимое?
— Будем, Бьякуя-сан, — уверенно кивнул я. — Присаживайтесь.
Бьякуя Шино сел на кушетку и положил кепку на колени. Я только сейчас понял, что изменилось в пациенте с последней нашей встречи. Неухоженная щетина исчезла с его лица, а голову Бьякуя гладко выбрил, избавившись от редких клочков волос.
Создавалось впечатление, что он ожил и обрёл новые силы для борьбы.
Я дал ему надежду. Хотя мы оба понимаем, что шансы не велики.
— Огава-сан, распишите полный список обследований, — попросил я, и передал медсестре листок с перечнем необходимых анализов. — Бьякуя-сан, вы подготовились?
— Да, — кивнул он. — Соблюдал диету, принимал слабительные по схеме. К колоноскопии готов. Хоть и страшно не хочу её делать.
— Хорошо, — кивнул я. — Но кроме колоноскопии, у нас ещё множество обследований в планах. Все анализы крови, компьютерная томография с внутривенным контрастом… В общем, набор не маленький.
— Ничего, справлюсь, — махнул рукой он. — Это — мелочи.
Я заполнил все данные состояния Бьякуи Шино и перешёл к побочкам, как делал это ранее с другими испытуемыми.
— Значит так, Бьякуя-сан, побочные эффекты у препарата «Онкокура» не заявлены, — сказал я. — Как раз наоборот, судя по предыдущим этапам испытаний, у других пациентов резко улучшилось самочувствие не только по основным заболеваниям, но и по сопутствующим.
— Прекрасные новости, — усмехнулся он. — А то гастрит с геморроем замучили. Поочерёдно достают.
— Упор мы будем делать не на это, Бьякуя-сан, — перебил его я. — Вы, конечно, обязательно отмечайте любые изменения в организме, но всё же в первую очередь сконцентрируемся на основном заболевании.
Побочки фармакологи семьи Канамори и Ямамото не заявили, но я точно знаю, какие изменения могут принести Бьякуи Шино дискомфорт.
Препарат ещё не тестировался на онкобольных. А передо мной пациент с множественными метастазами. Ситуация не простая.
Но больше всего меня напрягает даже не отсутствие описания побочных эффектов. В инструкции не был разъяснён механизм действия «Онкокура». Его засекретили даже от терапевтов, курирующих испытания.
Я понимаю, что они хотят всеми силами скрыть от посторонних лиц формулу и механизм действия, но… Эта информация может быть жизненно необходимый как для меня, так и для пациента.
— Спешу вас предупредить, Бьякуя-сан, — сказал я. — Хоть о побочных эффектах фармакологи не сказали ни слова, я всё же подозреваю, что некоторые из них могут проявиться в вашем случае.
— Перечисляйте, — попросил он. — Не думаю, что они окажутся тяжелее, чем то, что я пережил на химиотерапии.
— Вряд ли они будут тяжелее, но уж разношёрстнее — точно, — начал объяснять я. — Смотрите, у вас метастазы в кости таза, печень и лёгкие. Если препарат начнёт уменьшать размеры опухоли и её производных, эти органы и дадут о себе знать. Может появиться дискомфорт в прямой кишке, возможно, с диареей или кровянистыми выделениями.
— И так этим страдаю, не страшно, — кивнул он.
— Со стороны лёгких может присоединиться кашель. Область правого подреберья может побаливать из-за изменений в метастазах печени, как и кости таза. Самое главное, на что нам нужно будет обратить внимание — на риск присоединения инфекции или на развитие неинфекционного воспалительного процесса. Всё-таки структура органов будет меняться, а это обязательно повлечёт за собой те или иные симптомы.
— Ух… — выдохнул он. — Есть примерные прикидки, после какого дня приёма могут начаться изменения?
— У большинства испытуемых эффект «Онкокура» был заметен уже через неделю. Но у них были предраковые состояния. То есть, фактически это были здоровые люди с факторами риска развития опухоли. Мы с вами будем следить за процессом более тщательно.
Я протянул Бьякуи одну-единственную упаковку «Онкокура».
— Всего одна таблетка, один раз в день, — объяснил я. — Лучше — утром, перед едой.
— Одна таблетка? — хмыкнул он, осматривая упаковку. — Да уж, после химии это звучит, как сказка.
— Главное, чтобы и эффект у него был тоже сказочный, — ответил я. — Отправляйтесь на обследования, Бьякуя-сан. В следующий четверг буду ждать вас на повторные анализы.
— На связи, Кацураги-сан, — кивнул он и покинул мой кабинет.
Я не привык доверять препаратам, как бы абсурдно это ни звучало. Будучи целителем, мне практически не приходилось ими пользоваться. А уж экспериментальными… Я слишком привык контролировать всё самостоятельно.
Но, если назначая обычные препараты, у меня создаётся впечатление, что я доверяю здоровье пациента другому врачу, то экспериментальные лекарства походили лично для меня на студентов-медиков.
На этом рабочий день не закончился. Вслед за троицей испытуемых в кабинет повалила толпа новых пациентов. Поскольку я теперь терапевт четвёртого ранга и отвечаю за отдел маркетинга, мне предстоит заново знакомиться со всеми больными, кто отныне находится под моей опекой.
К концу приёма я заполнил бланки протоколов врачебной комиссии. Бьякуя Шино уже давно не работал, а потому не нуждался в больничном листе. А вот для Кишимото Мицузане и Кушикабы Тэцуи мне предстоит открыть длительные больничные на весь срок испытаний. А открываются они через председателя врачебной комиссии Уёхару Ёсико.
Надеюсь, сегодня наш с ней разговор будет менее неловким. Ёкай — есть ёкай.
Однако, поднявшись на четвёртый этаж, я встретился с другим человеком, который жаждал моего внимания.
— Кацураги-сан, — главный врач Ягами Тэцуро подозвал меня к себе.
— Добрый день, Ягами-сан, — поклонился я.
— Добрый, — коротко ответил он. — Препараты уже раздали?
— Да, — кивнул я. — Как раз направляюсь к Уёхаре-сан, чтобы открыть больничные…
— Больничные подождут, — перебил меня он, а затем шёпотом добавил: — Как бы ни проходили испытания, препарат «Онкокура» должен показать настоящую эффективность. Уже с первых дней приёма.
Началось. «Онкокура» — единственное, что их беспокоит. И я могу понять, почему. Но менять результаты не намерен.
— Вы снова заладили… — вздохнул я.
— Вот, возьмите, — Ягами Тэцуро протянул мне конверт. — Это вам за работу. Аванс.
— Нет, Ягами-сан, — отодвинул от себя его руку. — Мне это не нужно. Мой пациент только сегодня начнёт впервые принимать таблетки. Ни о каких изменениях не может быть и речи.
— Через три дня на его повторных обследованиях должен быть виден прогресс, — сказал Ягами Тэцуро.
— Если препарат работает, он будет виден в любом случае, — ответил я.
— Вы не поняли, Кацураги-сан, — нахмурился Ягами. — Я и не сомневаюсь, что прогресс будет. Но мне необходимо конкретное число. Десять процентов. Уменьшение новообразования на десять процентов. Сотрудники лаборатории и отделения диагностики осведомлены. Они… Изменят заключения, если вы их попросите. Это вам ясно?
Как они могут требовать такие точные показатели⁈ Препарат может не подействовать сразу, а может и вовсе уничтожить опухоль за сутки. Откуда эта проклятая цифра?
— Не хотите брать аванс — ваше дело, — ответил Ягами Тэцуро и убрал конверт в карман. — Но выполнить моё поручение вы обязаны. Только попробуйте этого не сделать.
Ягами резко развернулся и пошагал в свой кабинет.
Я был в замешательстве. Не могу так поступить. Это не просто неэтично, но и опасно. Я рискую попасть под следствие, а пациенты…
Передо мной встал выбор.
Отчёт понадобится главному врачу уже в этот четверг. Договариваться с лабораторией и отделением диагностики нужно уже сегодня.
Сделаю всё по правилам — лишусь работы. Послушаюсь приказа Ягами Тэцуро — изменю своим идеалам.
Должен быть иной выход…
И стоило мне хорошенько напрячь мозги, как он тут же пришёл.
— Ну конечно… — улыбнулся я. — А вот и решение.
Глава 10
Я придумал гениальный план. Муторный в исполнении, но дающий гарантию, что я смогу правильно организовать исследования, не нарушить законы и не изменить своим принципам.
Ягами Тэцуро сказал, что заведующие лабораторией и диагностическим отделением в курсе, что терапевты будут обращаться с просьбой исправить заключения в обследованиях.
Десять процентов… Это число главный врач хочет видеть уже через три дня. А что, если я поступлю иначе? Сделаю двойную работу, но проведу сразу два клинических испытания на один препарат «Онкокура». Одну папку документов будут собирать с реальными анализами, а вторую — для главного врача.
И чтобы не рисковать, реальную эффективность препарата я изменять не буду. Чтобы получить эти десять процентов, можно поступить и другим способом. Изменить размер опухоли изначально. В папке с липовыми исследованиями подготовить результаты колоноскопии и других анализов, в которых опухоль будет больше, чем есть на самом деле. Тогда, приписывая эти десять процентов, суть сильно меняться не будет.
Придётся опять засиживаться допоздна, или брать ночные дежурства в стационаре, чтобы между двумя рабочими днями заниматься заполнением документации.
Главное — уговорить заведующих лабораторией и диагностического отделения. Руководителя лаборатории я уже знаю. Катобаяши Сёто. Адекватный мужчина, никаких проблем с ним возникнуть не должно. Насчёт отделения диагностики пока что ничего сказать не могу, но как раз от их сотрудников напрямую зависит то, как изменятся результаты обследований.