— Сначала меня беспокоила только температура. Ну, сами понимаете, тридцать восемь, жуткий озноб, — начал объяснять он. — Потом температура немного снизилась, но лучше мне не становилось. Присоединилась головная боль и ломота в мышцах. Всё это время беспокоил кашель, с гнойной мокротой. Грудь страшно болела и есть не хотелось от слова совсем.
— И это продолжается до сих пор? — поинтересовался я. — Сколько дней вы болеете?
— Пять, — ответил Ёруити. — Сейчас мне уже становится лучше. Но поначалу казалось, что с каждым днём симптомы лишь нарастают. И это мне ещё повезло. У других моих коллег симптомы куда более тяжёлые. Особенно у тех, кто работает дома.
— До них я ещё сам доберусь, но всё же расскажите, о каких симптомах говорили другие сотрудники отдела маркетинга? — спросил я.
— Во-первых, всё то же, что и описал я, только в десять раз сильнее! — эмоционально воскликнул Ёруити Коджо. — Во-вторых, боли в животе, диарея и рвота с тошнотой. Каждый второй на это жалуется.
— Серьёзный набор, — кивнул я. — Непохоже на обычный вирус гриппа. Может, ещё что-то?
— Хм, — задумался Ёруити Коджо. — В целом всё, но некоторые ещё жалуются на медленное сердцебиение. Будто не чувствуют, как сердце сокращается. Но это, наверное, уже от стресса.
Нет. Это вряд ли. От стресса сердце, наоборот, колотилось бы в два раза быстрее. Брадикардия — важный признак. Он не так уж и часто встречается.
Если подытожить, получается, что это заболевание начинается с резкого повышения температуры более тридцати восьми — тридцати девяти. После присоединения основных симптомов у большинства пациентов они только нарастают, хотя после третьего дня большинство больных лёгочными инфекциями, наоборот, должны испытывать улучшение.
Я осмотрел лёгкие Ёруити Коджо «анализом».
Чёрт возьми… А ведь у мужчины была пневмония. Была, но уже рассосалась. Остались небольшие очажки, которые скоро исчезнут. В целом Ёруити уже идёт на поправку. Но если даже пациент с лёгкими симптомами перенёс пневмонию, то что тогда с остальными? Особенно с теми, кто ушёл на удалёнку?
Прежде чем покинуть кабинет, Ёруити Коджо сказал:
— Ах да, Кацураги-сан. Не знаю, стоит ли этому верить или нет… — задумался он. — Но у трети моих коллег наблюдался кашель с кровью.
— Кровохарканье? — удивился я. — Вы уверены?
— Да, Кацураги-сан, — кивнул Ёруити. — Поначалу я сам не верил тем, кто об этом рассказывал. У меня самого таких симптомов не было. Но потом я увидел, как мой коллега в туалете сплёвывал кровь в раковину. Если честно, мне немного страшно. Надеюсь, что вы сможете с этим разобраться.
— Не сомневайтесь, Ёруити-сан, — убедил его я. — Скоро все будут здоровы.
Я осмотрел остальных заболевших. Как выяснилось, на этом этаже было тридцать человек с симптомами инфекционного заболевания лёгких. Ещё пятнадцать на удалёнке. Итого сорок пять человек. Прилично… Даже чересчур.
А если учесть, что эти люди сами никого заразить не могут — это наталкивает на определённые мысли. Но пока ещё рано их высказывать. Нужно оценить статистические данные.
— Кацураги-сан, — позвала меня Лихачёва Хикари. — Готово. Я собрала всю информацию. Мазки на основные вирусные инфекции взяли.
— ПЦР или экспресс-тест? — спросил я.
— Оба, — ответила она.
— Хорошо, ПЦР отнесёте в лабораторию. А что экспресс-тесты показали?
— Ничего. Вирусных инфекций обнаружить не удалось. Ни у больных, ни у здоровых.
— Ясно, спасибо, — кивнул я. — Дайте мне пару минут, нужно изучить данные.
Я пробежался по списку сотрудников Акиты Такехиро. И заметил особо любопытную тенденцию.
Почти всем заболевшим было более пятидесяти лет. Тридцать мужчин и пятнадцать женщин. Причём, все те больные, с кем я уже успел пообщаться, либо курили, либо страдали от хронических заболеваний.
То есть — у всех был снижен иммунитет.
Но этого недостаточно. Должно быть что-то ещё. Что-то должно отличать заболевших от остальных сотрудников. Пока что я теряю главную деталь — источник инфекции.
Точно!
Я выскочил из профилактического кабинета и обратился сразу ко всем сидящим в отделе.
— Уважаемые сотрудники отдела маркетинга, — воскликнул я. — Убедительная просьба. Поднимитесь все те, у кого есть симптомы вирусной инфекции.
Сотрудники отдела послушно поднялись из-за компьютерных столов. Лихачёва Хикари удивлённо охнула, заметив определённую закономерность в увиденном.
Центр комнаты не пошевелился. Все те, кто сидели вдали от стен, не заболели. Поднялись только крайние ряды. И, если присмотреться, можно было обнаружить, что некоторые столы из этих рядов были пусты.
Потому что сотрудники, которые на них работали, теперь находились на удалёнке.
— Странно, Кацураги-сан, — нахмурилась Хикари. — Вроде большинство людей с крайних рядов встало, но некоторые всё же сидят.
— Обратите внимание, Лихачёва-сан, — сказал я. — Остались сидеть только молодые сотрудники.
Те, у кого сильный иммунитет.
— В чём связь? Почему именно крайние ряды? — спросила девушка.
— Смотрите, — я указал на стены. — Что вы там видите, Лихачёва-сан?
— Полки, светильники, вентиляционная… — Лихачёва замерла. — Вентиляционная шахта.
— Да, — кивнул я. — Верно. Решётка, через которую идёт выход в вентиляционные шахты. В «Ямамото-Фарм» установлена централизованная система кондиционирования воздуха с водяным охлаждением. Это — и есть источник инфекции.
— Почему? — удивилась медсестра. — Что там такого?
— Сейчас узнаете, — сказал я и достал телефон.
Я набрал номер Окабэ Акиры, инфекционист взял трубку почти моментально.
— Ну что, Кацураги-сан? Опять очередная катастрофа? — спросил он.
— Не катастрофа, но приятного мало, Окабэ-сан, — ответил я. — У нас тут легионеллёз.
— Матерь божья… — вздохнул инфекционист. — Откуда? Только не говорите…
— Да, система кондиционирования воздуха. Классическая картина, — сказал я. — У большинства сотрудников симптомы протекают смазанно, но боюсь, что и им не удалось избежать пневмонии.
— Сколько всего больных, Кацураги-сан?
— Тридцать с лёгкой формой и пятнадцать со средне-тяжёлой, — ответил я. — На счёт лёгкой формы — ещё надо разбираться. Возможно, большинству требуется госпитализация.
Из трубки послышалось усталое «П-ф-ф-ф».
Кажется, Окабэ-сан вскипел.
— Понял вас, Кацураги-сан, — ответил он. — Сейчас свяжусь с Токийской инфекционной больницей. Пусть все болеющие сотрудники направляются в инфекционный бокс. Мы проведём все необходимые анализы. Предупредите директора о том, что отдел придётся временно прикрыть. И вентиляцию… На счёт вентиляции я ещё сам сообщу в эпидемиологическое бюро. Но вы всё же сообщите Акита Такехиро о своих подозрениях.
— Хорошо, Окабэ-сан, уже приступаю, — ответил я и направился в кабинет директора, чтобы рассказать обо всём, что мне удалось узнать.
— Легионе… что? — поднял брови Акита Такехиро. — Что это такое, Кацураги-сан?
— Никогда не слышали о болезни легионеров? — спросил я.
— При чём тут мои сотрудники, если этой болезнью страдают… легионеры? Простите, Кацураги-сан, я совсем ничего не понимаю, — замотал головой Акита Такехиро.
— Заболевание совсем молодое, Акита-сан, — объяснил я. — Его впервые обнаружили в конце прошлого столетия. На съезде Американского легиона заболело почти двести человек. Картина была точно такая же. Аналогичные симптомы, больше больных мужчин, чем женщин. И большинство больных — это люди старше пятидесяти лет. Я бы посоветовал вам сдать тест на антитела, Акита-сан. Вы в зоне риска.
— Так что в итоге у моих сотрудников? — спросил он. — Какая-то зараза?
— Легионелезная пневмония, — ответил я. — Большинству из них потребуется госпитализация. Прошу, не спорьте, это придётся принять.
— На ногах перенести, значит, не смогут? — напрягся он.
Похоже, Такехиро уже начал винить себя за то, что не дал сотрудникам открыть больничный
— Акита-сан, тридцать человек из тех двухсот умерли. Эта инфекция может протекать очень тяжело, — объяснил я. — Если не хотите потерять треть своего отдела, лучше найдите замену заболевшим сотрудникам.
— Понял, Кацураги-сан, — согласился Акита. — А что… Откуда оно взялось? Вентиляция?
— Эта бактерия — легионелла пневмофилия — очень комфортно чувствует себя в кондиционерах. Особенно в водяных вентиляциях. Там, где есть тёплая жидкость. Между людьми она не передаётся, именно поэтому ваши сотрудники не заразили других. Причиной заражения является пар, который выделяется из вентиляции. Вот в нём-то эти бактерии и обитают. Ваш отдел прилично надышался этой дрянью. Особенно те, кто сидели рядом с вентиляционными решётками.
— Я сообщу заведующему хозяйством, — кивнул Акита. — Спасибо вам, Кацураги-сан. Хоть вы и шокировали меня, но я вам очень благодарен.
— Это моя работа, — ответил я. — Скоро с вами свяжутся сотрудники из эпидемиологического бюро. Они вместе с заведующим хозяйством должны устранить источник инфекции.
Мы с Лихачёвой покинули здание «Ямамото-Фарм» и вернулись в поликлинику. Медсестра отнесла анализы в лабораторию, а я увидел, как толпы людей устремились в инфекционное отделение.
Ох и подкинул же я работёнки Окабэ Акире. Когда-нибудь он меня убьёт.
Во всей этой суматохе я не заметил, что мне прислали кучу сообщений в мессенджере. А связаться со мной пытались сразу четыре человека. Все мои испытуемые — Кушикаба Тэцуя, Кишимото Мицузане и даже Бьякуя Шино. Четвёртым оказалась Уёхара Ёсико — председатель врачебной комиссии и наш новый главный врач.
Я быстро пролистал сообщения испытуемых. Оказалось, что ничего срочного там не было. Кушикаба и Кишимото написали, что завтра явятся на контрольное обследование. И оба отметили, что побочные эффекты от «Нормотоникс» и «Нефреген» значительно снизились. Оба были довольны результатом.
Бьякуя Шино ничего о препарате написать не мог, поскольку приём «Онкокура» пришлось прекратить, но его сообщение оказалось самым важным из всех.