— Кацураги Тендо, Ясуда Кенши… — повторил наши имена Арукава Ито. — Запомнил. Хорошо, Кацураги-сан, скоро увидимся.
Арукава Ито покинул кабинет и отправился в приёмное отделение. Время на манёвр у нас ещё было. Разрыв кисты произойдёт через четыре-шесть часов. Пару часов на предоперационную подготовку, пару часов на операцию — и он будет спасён.
Я впервые был рад, что хирурги догадались о том, что у меня есть некие неординарные навыки кроме обычных медицинских знаний. Если бы они этого не знали, никто из них ни за что в жизни не стал бы оперировать присланного мной пациента по одному лишь моему зову.
Прежде чем покинуть кабинет, я решил сделать объявление девушкам, которые должны были остаться на мою замену.
— Огава-сан, Акихибэ-сан, я очень рассчитываю, что вы справитесь с предстоящей нагрузкой и не допустите конфликтов на рабочем месте. С Акихибэ-сан я уже поговорил, так что это обращение больше касается вас, Огава-сан.
— Меня⁈ — вскинула брови медсестра.
— Да, вас, — кивнул я. — Характер не показываем. Подстраивайтесь друг под друга. Привыкайте работать в команде. Я с самого первого дня говорил, Огава-сан, помните? Успех врача во многом зависит от медсестры, которая ему помогает. Но медсестра без врача, как ронин.
Ронин — самурай, который лишился хозяина.
— Красиво сказано, Кацураги-сан! — хором произнесли Огава и Акихибэ и удивлённо взглянули друг на друга.
— Вижу, вы уже начинаете привыкать к совместной работе, — заключил я. — Всё, в ближайшие четыре часа меня не ждать. Вернусь к концу рабочего дня.
Закончив нравоучения, я быстрым шагом рванул в хирургическое отделение. Пока Арукаву Ито оформляли в приёмном отделении, я успел дойти до ординаторской и показать заведующему хирургией папку с обследованиями.
Ясуда Кенши внимательно присмотрелся к снимку лёгких.
— Это точно не рак лёгкого, Кацураги-сан? — нахмурился он.
— Точно. Эхинококковая киста. Можете мне верить, — кивнул я.
— Значит, вы говорите, что её разорвёт в ближайшие несколько часов? — уточнил он.
— Да. Сами понимаете, чем это чревато. Нам нужно срочно откачать оттуда жидкость до того, как оболочки кисты дойдут до критического напряжения. Потом спасать его будет уже слишком поздно.
— Понял, Кацураги-сан, — кивнул Ясуда Кенши. — Я всё же позову на подмогу Кишибэ Банджо.
— Онколога? — удивился я. — Зачем?
— Не переживайте, я не сомневаюсь в вашем диагнозе. Просто Кишибэ-сан ещё и торакальный хирург. Он подскажет нам, как правильно оперировать эту кисту. И заодно оставит запись в истории болезни насчёт того, что онкология у больного исключена и рекомендовано оперативное лечение эхинококковой кисты. Сами понимаете, если эти документы заберут на проверку…
— Понимаю, Ясуда-сан, — кивнул я. — Бумажки — наше всё.
Через полчаса Арукава Ито поступил в отделение торакальной хирургии. Вскоре к нам подошёл Кишибэ Банджо со снимками компьютерной томографии лёгких, которые уже успели сделать Арукаве в приёмном отделении.
— Господа, нужно приступать к операции немедленно, — сообщил он. — С рентгенологами я уже связался, они пообещали сделать харакири из-за этой ошибки.
Ясуда тихо усмехнулся, с трудом сдержав всю зародившуюся в нём эмоциональную реакцию.
— Кто обнаружил эхинококкоз? — спросил Кишибэ Банджо, с ожиданием взглянув на меня и Ясуду Кенши.
— Кацураги-сан, — ответил хирург.
— Не совсем, — решил соблюсти нормы деонтологии я. — Вместе со мной это сделала стажёрка — терапевт первого ранга Акихибэ Акико.
— Неплохо, — кивнул Кишибэ Банджо. — От вас, Кацураги-сан, меньшего я и не ожидал, как и от вашего стажёра. Но, учитывая, какие слухи уже ходят о Акихибэ Акико, я очень рад впервые услышать о ней что-то хорошее.
— Она очень способный специалист, Кишибэ-сан, — уверил его я. — А слухи, которые о ней ходят — просто слухи.
— Хм, — задумавшись, кивнул онколог, но больше ничего не ответил.
Я решил защитить Акико, несмотря на то, как она себя проявляла ранее. Да, характер у девушки мало подходил для врачебной деятельности, но я видел в ней большой потенциал. Я бы даже сказал, что она была полной противоположностью Кондо Кагари.
Он был крайне покладистым, коммуникабельным, способным избежать любой ссоры с коллегами и пациентами. Но при этом багаж его знаний был очень скудным, и именно на это мы с ним делали упор во время стажировки в прошлом месяце.
Акихибэ Акико же, наоборот, обладала очень тяжёлым характером. Коллегам с ней уже приходится тяжко. С пациентами она общается неплохо, но оказывает на них мощное давление. Зато знаний у неё… Что ж, я был впервые так впечатлён с тех пор, как устроился в эту клинику. Девушка обладает очень большими способностями, и если я хорошо разовью их, то она может и до самых верхних рангов дойти — в этом у меня нет сомнений.
— Я буду сам оперировать Арукаву Ито, — сказал Кишибэ Банджо. — Но мне понадобятся два ассистента. Операция может оказаться непростой. Оболочка у кисты тонкая, придётся постараться.
— Кацураги Тендо проходит обучение в «Хиджиката-Медикал». Скоро он получит диплом о прохождении ординатуры по специальности «Общая хирургия», — сообщил онкологу Ясуда Кенши. — Думаю, он должен хотя бы раз поработать в грудной полости, чтобы иметь представление, как должно проходить хирургическое вмешательство в органы дыхательной системы.
— О? — удивился Кишибэ Банджо. — Такой, не постесняюсь этого слова, отъявленный терапевт, и в наши ряды? Я впечатлён. С радостью возьму вас с собой, Кацураги-сан. Думаю, вам будет интересно взглянуть на своего пациента изнутри.
А он даже не представляет, как часто я смотрю на своих пациентов «изнутри».
Ясуда Кенши выделил для операции Рэйсэй Масаши, который имел специализацию почти по всем хирургическим направлениям кроме нейрохирургии и сосудистой хирургии. Вскоре, когда Арукава Ито был подготовлен и введён в наркоз, мы с Кишибэ и Рэйсэй приступили к операции.
Пока онколог-торакальный хирург готовил область для операции, я внимательно изучал состояние спящего Арукавы Ито. До разрыва кисты оставалось три часа. Но наше хирургическое вмешательство могло ускорить процесс. Всё-таки эхинококкэктомия — довольно травматичная операция.
Пациенты часто спрашивали меня, что значит словно «эктомия», которое приставляется к их диагнозу. Если объяснять простыми словами, то это означает «изъятие». А если уж совсем проще, то просто — удаление. Точно так же называется операция по удалению воспалённого аппендикса, которую я не так давно проводил самостоятельно. Аппендэктомия.
— Кацураги-сан, знаете, как проводится операция? — решил проверить меня Кишибэ Банджо.
— Разумеется, Кишибэ-сан, — ответил я. — Поскольку доступ вы уже обеспечили и добрались до самой кисты, теперь следует приступить к отсасыванию содержимого кисты.
— Хорошо, сейчас мы это и сделаем, — кивнул торакальный хирург, приступив к проколу кисты. — А позже скажете мне, как поступать дальше.
— Зря вы пытаетесь подловить Кацураги Тендо, Кишибэ-сан, — усмехнулся Рэйсэй, растягивая края операционной раны. — На первый взгляд, он может показаться простым терапевтом, а на деле — настоящий хирург.
— Вы сильно ошибаетесь, Рэйсэй-сан, — рассмеялся я. — Я диагност до мозга костей. Хирургия — лишь одна из специальностей, которые мне захотелось освоить.
Это было правдой лишь отчасти. Диагностом мне пришлось стать только в этом мире. Изначально у меня не было лекарских способностей, да и сейчас они ещё не раскрутились на полную катушку. А «анализ» позволял ставить любые диагнозы даже без инструментального исследования. Скоро моя магия обгонит и лабораторные анализы. Вот тогда я точно смогу гордиться своими достижениями. Поскольку молекулярным анализом даже в моём прошлом мире обладал далеко не каждый целитель.
Настал самый напряжённый для меня момент операции. Кишибэ Банджо вскрыл грудную полость и полость плевры, а я изолировал область вокруг эхинококковуой кисты марлевыми салфетками. Затем торакальный хирург ввёл толстую иглу в полость кисты и…
Моё сердце пропустило несколько ударов. «Превентивный анализ» не справлялся. Будущее было не определено. Риск спонтанного разрыва эхинококковой кисты был высок, как никогда. Из-за давления на её переднюю стенку могла разорваться боковая или задняя. Мы не спасём его, если это случится. Анафилактический шок так силён, что мой нынешний уровень лекарских навыков не сможет его купировать. Точно не сможет.
Игла вошла в кисту… И та выдержала. Я услышал вздохи облегчения. Видимо, Рэйсэй и Кишибэ тоже были не на шутку напряжены. Через пару минут вся жидкость из напряжённой кисты была забрана с помощью отсасывающей системы.
— Кацураги-сан, — восстановив дыхание, продолжил Кишибэ Банджо. — Командуйте, что дальше?
— Электроножом рассечь лёгочную ткань и вскрыть капсулу кисты, — сказал я.
Рэйсэй Масаши улыбнулся.
— Хорошо, — кивнул Кишибэ Банджо, следуя за моими указаниями. — Дальше?
— Теперь удаляем все оставшиеся оболочки кисты, — сказал я. — После приступим к…
Я замер. Проклятье! Жидкость отсосали, но в кисте всё же образовалось небольшое отверстие. Хирурги пока этого не заметили. Но если заметят, могут изменить ход операции и приступить к более радикальному решению — к резекции лёгкого. Жидкость, что содержалась в кисте, всё же попала в грудную полость.
Я промокнул её марлевой салфеткой, но этого было мало. С минуты на минуту разорвётся мощнейшая аллергическая реакция. Аллергена не так уж и много. Я должен справиться сам.
Направив поток лекарской магии в грудную полость, я продолжил отвечать на вопросы торакального хирурга.
— После приступим к закрытию операционной раны. В несколько этапов, — произнёс я. — Сейчас приступим к реконструкции прежнего состояния лёгких.
— Угу, Кацураги-сан, всё верно, — кивнул Кишибэ Банджо, после чего взглянул на показатели состояния Арукавы Ито. — Странно, пульс поднимается. Давление падает! Неужели мы что-то упустили. Рэйсэй-сан!