Иногда нарушения сна происходит из-за образования опухолей в этом отделе головного мозга. Но, к счастью, Суджикава Рётаро был здоров. Проблема крылась в срыве его биоритмов.
Теперь его мозг, как поломанная программа. Он не понимает, когда нужно запустить сон, но при этом сам Суджикава жутко хочет спать, поскольку его организм уже давно истощил все свои ресурсы.
— Вы пробовали принимать снотворное? — спросил я. — Какие-нибудь транквилизаторы, мелатонин или что-то посильнее?
— Нет, — замотал головой он. — Я стараюсь без назначения врача лишних таблеток не пить.
— И это правильно, — кивнул я. — По-хорошему, вам следует посетить хорошего сомнолога — врача, который специализируется на болезнях сна. Но сомнолога в нашей клинике нет, поэтому вы можете начать лечение у меня. Я назначу вам…
— Стойте! — воскликнул Суджикава Рётаро. — Это… Это ещё не всё!
Последние слова он воскликнул так эмоционально, будто моя дальнейшая речь представляла для него опасность или вовсе могла убить. Я бы начал сомневаться в его психическом здоровье, если бы не знал, как сильно отсутствие сна может навредить человеку.
— Я внимательно слушаю вас, Суджикава-сан, — сказал я.
— Меня беспокоит ещё кое-что, — продолжил он. — Я никому об этом не рассказывал и… Боюсь, что не смогу ни с кем поделиться этой проблемой.
— Со мной можете, — уверил его я. — Чего вы боитесь?
— Я боюсь, что вы упечёте меня в психиатрическую лечебницу! — воскликнул он.
— Ни один врач такого не сделает без веских причин, — сказал я. — Вы ведь не пытаетесь навредить себе и другим, верно?
— Нет, — замотал головой он.
— Тогда в чём проблема? — пытался извлечь из него информацию я.
Суджиква Рётаро тяжело вздохнул, после чего долго молчал, прошёл через несколько повторных микроснов, но всё же заговорил.
— Иногда, редко-редко, когда я засыпаю, — начал он. — Я проваливаюсь в сон наяву. То есть… Как бы вам сказать… Я могу в этом сне делать то, что захочу. Меня это каждый раз невероятно радует, но потом… Потом происходит нечто ужасное.
— Сон превращается в кошмар? — предположил я.
— Нет, Кацураги-сан, — потом я просыпаюсь от того, что меня пытаются убить. Не во сне. В реальности.
Глава 3
Я ошарашенно посмотрел на Судзикаву Рётаро. И сразу понял, что беспокоит больного. Однако он сам считал себя сумасшедшим. Огава Хана таращилась на пациента, как на сбежавшего из психушки шизофреника.
— Я так и знал! Так и знал, что вы не поймёте! — воскликнул Судзикава Рётаро.
— Успокойтесь, Судзикава-сан, — сказал я. — Я-то как раз понял, какой недуг вас беспокоит. Но могу поспорить, что вы сами не поняли, что это на самом деле. Вы сказали, вас пытаются убить, верно?
— Да… И я вижу… — он спрятал от меня взгляд. — Вижу монстра. На каком бы боку я не спал, он всё время находит меня и будит. А я даже сдвинуться с места не могу, даже закричать не удаётся! Боже, Кацураги-сан, я из-за этого боюсь спать.
— Тише-тише, Судзикава-сан. Это не монстр, и не демон. Хотя в нашей японской культуре его и принято так называть, — улыбнулся я. — В этом нет ничего страшного.
— Кацураги-сан, это — охренеть, как страшно! — не удержался он. — Огромная чёрная морда…
— Канасибари, — перебил его я.
— А? — не понял Судзикава.
Огава Хана тоже бросила все свои дела и принялась слушать наш занимательный диалог.
— Канасибари. Так, в нашей культуре принято называть демона, который душит просыпающегося по ночам человека, — сказал я.
— Вы что… Правда считаете, что это демон? — нахмурился он. — Нет, погодите, Кацураги-сан. Вы полагаете, что я сошёл с ума из-за постоянных перелётов?
— Судзикава-сан, послушайте, — продолжил объяснять я. — Канасибари — это вымысел. Настоящее название этого состояния — сонный паралич.
— Что? — вскинул брови он. — Как это «паралич»?
— Вы можете двигаться, когда просыпаетесь от чувства удушья? — спросил я.
— Нет, в том-то и дело! Эта штука меня держит! Давят на руки, на ноги и на грудь! Даже веки закрыть не могу.
— Судзикава-сан, сейчас я вам расскажу, как работает ваш сон, — начал я. — Вернее, полноценный здоровый сон у человека, который спит хотя бы три часа в день.
— Я и столько не сплю, — грустно усмехнулся он.
— Ваш сон делится на несколько фаз, — сказал я. — И чтобы мой рассказ не затянулся надолго, я значительно упрощу его структуру. Есть быстрая фаза сна и медленная. Они друг друга сменяют, понимаете? Медленная идёт около часа, а быстрая полчаса. Сейчас я сильно утрирую, просто хочу, чтобы вы поняли. Судзиква-сан, у вас хватает сил воспринимать информацию?
— Да, Кацураги-сан, — кивнул он, стараясь сосредоточиться. — Если эта информация поможет мне высыпаться, я готов слушать хоть сутки напролёт.
— В медленной фазе вам ничего не снится. Сны приходят в быстрой фазе, а точнее — в REM-фазе. Когда ваш мозг переходит в этот режим, он начинает обрабатывать всю полученную за сутки информацию. Складировать её по полочкам. Поэтому вы и видите сны, на основе этой информации.
— Но мои сны будто наяву! — воскликнул он. — Я могу в них делать всё, что захочу до тех пор, пока меня не вытащит оттуда этот проклятый демон. Как там его… Сонный паралич!
— Вы собрали сразу несколько отклонений сна, Судзикава-сан, — сказал я. — Во-первых, то, что вы называете сном наяву, на самом деле носит название «осознанный сон». Это даже не патология и не болезнь. Это редкое явление, которое иногда появляется у некоторых людей. Особенно у тех, кто практикует дробный сон. Если в быстрой фазе сна вы вспомните среди мельтешащих картинок, что на самом деле спите — тогда сможете управлять своим сном. Ведь именно это с вами происходит?
— Да, Кацураги-сан, всё верно, — закивал Судзикава Рётаро.
— Но часто этим увлекаться не стоит, — добавил я. — Это интересный опыт, но он мешает вашему мозгу сортировать информацию, а потому вы высыпаетесь ещё хуже, чем обычно.
— Хорошо, это я понял, но… А при чём тут сонный паралич? — спросил он.
— Это особенно интересный момент, — улыбнулся я. — Почти все народы испокон веков сталкивались с этой проблемой. И все обзывали её по-разному. Кто-то демоном, кто-то призраком.
Я вспомнил, что славянские язычники полагали, будто это домовой садится на их грудь. В России и в мою эпоху многие продолжали полагать, что этот недуг — контакт со сверхъестественным.
— А проблема лежит в том, что ваш мозг специально парализует мышцы во время быстрой фазы сна. Каждую ночь, — сказал я. — Это абсолютно нормальный процесс.
— Зачем? — удивился Судзикава Рётаро.
— Представьте, что вы падаете во сне, — сказал я. — Или убегаете от кого-то. Или пытаетесь ударить недруга. Мозг специально парализует человека, чтобы он не навредил себе во сне. Догадываетесь, о чём я? Что будет, если вы проснётесь, но при этом останетесь парализованным?
— Я понял, Кацураги-сан! Так это и есть сонный паралич? — неожиданно взбодрился Судзикава Рётаро. — То есть, я не схожу с ума?
— Нет, конечно, — улыбнулся я. — Хотя, если не нормализуете свой сон, создадите фактор риска для развития шизофрении. Вероятность крайне низка, но всё-таки. Лучше не доводить себя до такого.
— Да я бы с радостью, Кацураги-сан! — воскликнул Судзикава. — Но у меня были проблемы со сном и до того, как я начал заниматься постоянными перелётами из одного часового пояса в другой.
— Какого рода проблемы были у вас? Тот же сонный паралич и осознанные сны? — спросил я.
Хм… Если эти симптомы беспокоили его и ранее, значит, проблема лежит куда глубже, чем банальное отсутствие адаптации к смене часовых поясов.
— Кацураги-сан, я уже консультировался с другим специалистом касаемо моего сна. С сомнологом, как вы и сказали, — сообщил он. — Мне посоветовали спать по восемь часов в сутки. До начала перелётов между странами это было возможно, но я и тогда толком не высыпался. Не могу понять, в чём дело. Возможно, вы скажете, что я просто ною и возмущаюсь от недосыпов, которыми страдает целая страна, но…
— Погодите, Судзикава-сан, — перебил его я. — Во-первых, я так не считаю. Я знаю, что сон — это очень важная часть нашей жизни. Большинство людей, особенно наших соотечественников, очень часто жертвуют им. И так делать ни в коем случае нельзя. Вы знаете, что нам даёт сон, Судзикава-сан?
— Отдых? — спросил он.
— Отдых — это лишь одна маленькая функция сна. Далеко не только это, — начал объяснять я. — Как я уже сказал, сортировка и обработка информации. Невозможно обучаться и усваивать новые навыки, не давая себе здорового сна. Кроме того, выработка огромного количества гормонов происходит именно во сне. Особенно это важно для мужчин. Тестостерон! Гормон, который отвечает за мужское начало, за стремление добиваться, соперничать, соблазнять, выживать — без качественного сна его никогда не будет в достаточном количестве.
— Никогда бы не подумал, что ради качественного соблазнения мне нужно хорошо высыпаться, — хмыкнул Судзикава Рётаро, а затем перевёл взгляд на Огава Хану. — Прошу прощения, за этот разговор. Надеюсь, мы с Кацураги-саном не доставляем вам неудобства.
— Что вы! — махнула рукой Огава. — Как раз наоборот, это очень интересно! Кацураги-сан, продолжайте!
— Я почти закончил, — сказал я. — Пожалуй, могу добавить ещё два факта и на этом тему завершим. Если вы занимаетесь спортом, мышцы растут именно во сне. Но всё перечисленное — мелочи в сравнении с тем фактом, что именно во сне по теориям многих сомнологов происходит связь вашего сознания с подсознанием. Иногда снами ваш организм хочет намекнуть на какую-то поломку или другое неугодное в вашей жизни событие.
— Вы имеете в виду, как в сонниках? Предсказания через сон? — удивился Судзикава Рётаро.
— Вовсе нет, — рассмеялся я. — Никакой магии, никаких предсказаний. Наше подсознание собирает информацию ото всех нервных цепочек. Ему известно, в каком состоянии находится наш организм, и чего ему не хватает. Иногда оно пытается сообщить нам об этом через сны.