— Ничего, ещё две недельки — и снова в бой! — заключил я. — Ладно, Казума-кун, рад был тебя услышать. До связи!
Время близилось к встрече с Ниидзимой. Я напомнил Тачибане и Асакуре о встрече, а сам вышел из отеля, чтобы пополнить свой запас витамина «Д» — то есть, насладиться солнечным светом.
Однако ещё до появления Ниидзмы я увидел другое знакомое лицо. На парковке отеля остановилась машина, за рулём которой сидел Рупаль Наиду — водитель господина Манипура. Рупаль сдержанно поприветствовал меня кивком, затем повернулся к заднему сидению и что-то сообщил своему пассажиру.
Из автомобиля вышел сам брахман Манипур Кирис и направился ко мне.
— Не подумайте, что я слежу за вами, доктор Кацураги, — произнёс он после традиционного приветствия. — Я лишь хотел сказать, что всё уже готово. Мною наняты сопровождающие, выделена машина и всё необходимое для путешествия. Завтра утром вы с Арджуном можете отправляться в путь. Вы готовы?
— Разумеется, от плана отступать я не намерен, — заявил я. — Но для начала мне нужно изучить результаты анализов Арджуна перед его выпиской.
— Не стоит, он уже дома, — заявил Манипур.
— Как это? — опешил я. — Я был уверен, что выписка только завтра!
— Ему стало плохо от назначенного гематологами лечения, — вздохнул Манипур Кирис.
— Я видел, что дают ему гематологи. Эта качественная химиотерапия, которая должна «успокоить» костный мозг, — начал рассуждать я. — Видимо, организм настолько ослаб из-за второго, неизвестного заболевания.
— Я потому и приехал к вам, чтобы сказать кое-что лично, доктор Кацураги, — помрачнел Манипур. — От вашего плана мы отказываться не хотим. Но прошу, услышьте меня: если поймёте, что в дороге моему сыну станет хуже и он начнёт умирать… — брахман замолчал.
Нависла тяжёлая пауза. Манипур с трудом старался сдержать слёзы.
— Если такое случится, — продолжил он. — Не мучайте мальчика. Везите его сразу же назад — домой. Договорились?
— Я сделаю всё, чтобы этого не случилось, господин Манипур Кирис, — кивнул я. — Можете на меня положиться.
Манипур был разбит. Видимо, он полагал, что уже после постановки первого диагноза «миелодиспластический синдром» его сыну станет лучше.
Он молча отвернулся и побрёл к своему автомобилю. Как только Рупаль Наиду увёз брахмана, на парковке появился Ниидзма Касуга. Вместе мы дождались прибытия Тачибаны и Асакуры, после чего погрузились в машину и направились в неизвестном для всех, кроме Ниидзимы, направлении.
А фармаколог вёз нас куда-то за черту города. Из окна автомобиля передо мной предстала живописная природа Индии.
— Почти приехали, друзья, — сказал он. — Понимаю ваше замешательство, но будьте уверены — вам понравится!
Через десять минут машина свернула на бездорожье, и перед нами раскинулось широкое поле, за которыми виднелась полоска реки.
И кое-что ещё.
Тачибана Каори открыла окно и наполовину высунулась из машины.
— Не может быть! — воскликнула она. — Ниидзима-сан, вы… Это ваш сюрприз⁈
— Что там⁈ — Асакура начал отталкивать Тачибану от окна. — Я не вижу!
Один лишь я сидел спокойно, дожидаясь грандиозного момента.
— У меня была такая же реакция, когда меня привезли сюда, — рассмеялся Ниидзима Касуга. — Я знал, что вы удивитесь.
Глава 12
— Слоны, Тендо-кун! Смотри, сколько слонов! — восторженно завизжала Тачибана Каори. — Боже, никогда не видела этих животных вживую…
— Ну что, уважаемые коллеги, удивлены? — улыбнулся Ниидзима Касуга. — Представляю ваши эмоции. Сам такие же испытывал два года назад.
По огромному зелёному полю слоны в сопровождении пастухов спускались с холма к реке, видимо, готовясь к водопою.
— Я бы лучше пастухом для слонов работал, чем продолжать свою деятельность невролога, — усмехнулся Асакура Джун.
— Это не пастухи, — подметил Ниидзима Касуга. — Вернее, роль у них именно такая, но называется эта профессия по-другому. Махут! Вряд ли вам о чём-то говорит это слово.
— Нет, почему же, — пожал плечами я. — Слышал о такой профессии. Всё-таки уже не первый день в Индии. Больше никто, кроме Ниидзимы-сана, не слышал о них?
— Да будет вам, Кацураги-сан, — улыбнулся Ниидзима. — Мы в отпуске. Давайте на «ты». Можно «Касуга-кун», так уж и быть. Разрешаю. Для Тачибаны-сан можно даже Касуга-тян, если угодно.
До сих пор не могу привыкнуть к этим превратностям суффиксов. В Японии нет чисто мужских или чисто женских обращений. Можно и хорошего знакомого назвать на «-тян», однако это вовсе не будет означать, что я считаю его женщиной. Скорее это послужит, как сильно уменьшительно-ласкательное. Так обычно дети называют всех своих родственников. Часто дедушек и бабушек.
— Нет уж, Касуга-кун, давайте как-нибудь без столь близких отношений, — отмахнулась Тачибана Каори, продолжая наблюдать за слонами.
Но Ниидзима Касуга уже привык принимать отказы. Одна Ритика Базаль чего стоит.
— Да плевать на эти ваши обращения! — воскликнул Асакура Джун. — Лучше расскажи про этих Махутов, Тендо-кун. Раз уж мы экскурсовода с собой не взяли.
Ниидзима Касуга поднял руку, намекая, что он может выступить в роли экскурсовода, но я уже начал рассказывать коллегам о том, как происходит ухаживание за слонами.
— Махут — это не только пастух, но и наездник. Этот человек ухаживает за слонами, следит за ними весь день напролёт, прерываясь только на сон, — объяснил я.
— Всяко проще, чем пациентов лечить, — буркнул невролог.
— Но всё не так просто, Джун-кун, — улыбнулся я. — На случай если ты захочешь бросить Японию и остаться в Индии следить за слонами, учти — это мастерство потомственное. Оно передаётся от отца к сыну. И эта традиция неизменна уже много сотен лет. Если не тысяч.
— Ну могу же я стать первым в своём роду, кто освоит ремеслу Махута? — спросил Асакура Джун.
— Вряд ли, Джун-кун, — вступил в разговор Ниидзима Касуга. — Не думай, что Индия менее традиционная страна, чем Япония. Многие здесь склонны соблюдать древние правила куда больше, чем мы с вами. Вот вы, к примеру, когда в последний раз вскрывали себе живот после неудачного лечения пациента?
— Что⁈ — воскликнул Асакура Джун. — Да это же осталось далеко в средневековье.
— Я бы так не сказал, — помотал головой я. — Наши предки даже во время Второй мировой войны практиковали сэппуку в случае неудачи. Эта кровавая традиция исчезла в течение последнего столетия. А у Якудзы сохранилась и по сей день.
— Ну уж про Якудзу говорить не будем! — отмахнулся невролог. — Эти безумцы друг с другом на катанах дерутся до сих пор. О чём мы вообще говорим?
— О том, что эту профессию вы освоить не сможете, Джун-кун, — заявил Ниидзима Касуга. — Как мы с Тендо-куном уже сказали, передаётся она только от отца к сыну. Слон — священное животное в этой стране. А значит, и отношение к нему должно быть особенным. Не каждому это под силу.
— Ладно, хорошо, — не унимался Асакура Джун. — А если я захочу завести, к примеру, своего слона! Тогда и ухаживать за ним я смогу сам, правильно?
— Да что ты прицепился к этим слонам, Джун-кун⁈ — воскликнула Тачибана Каори. — Дай ты нам нормально насладиться поездкой!
— Прости, дружище, но если ты купишь слона, тебе придётся нанять Махута, — заявил я.
— Мир клином сошёлся на этих пастухах! — разочарованно вздохнул Асакура Джун. — Ладно, у меня всё равно денег не хватит на такую покупку. Сколько стоит один слон? Сто тысяч иен?
— Примерно двадцать пять миллионов иен, — ответил Ниидзима Касуга.
— Чёрт меня раздери! — выругался невролог. — Да я всю жизнь буду только на одного слона работать. Нет уж, кажется, эта идея оказалась не самой лучшей.
Под ворчание Асакуры Джуна мы остановились у небольшого дома, окружённого множеством загонов, в котором, очевидно, и ночевали слоны.
Я вышел из машины, вдохнул свежий сельский воздух и удивился сколько в нём ароматов. Место обитания слонов находилось неподалёку от плантаций, на которых выращивали не только рис, но и фрукты. Жаль только, что конкретно в этом месте мне не удалось увидеть знаменитые чайные плантации. А ведь я обещал Кикуоке Горо, что привезу ему индийский чай. Надо будет поискать особо качественный, когда отправлюсь в путь вместе с Арджуном Кирисом. Мы проедем через множество провинциальных городков Индии, а значит, там будет на что посмотреть, в том числе и на место, где начинается производство знаменитого индийского чая.
— Намасте, господин Ашур Курикаб, — поприветствовал Махута Ниидзима Касуга. — А я снова к вам. Наш договор в силе?
— Конечно, господин Ниидзима, — кивнул крепкий пожилой мужчина. — Только, вижу, вас четверо. А я подготовил лишь трёх слонов.
— О, не беспокойтесь, я уже катался, так что на меня не рассчитывайте, — ответил фармаколог. — Я буду сопровождать остальных по земле вместе с вами.
— Покататься? — улыбнулся я. — Так вот, что ты затеял, Касуга-кун?
— Я знал, что ты ни за что не догадаешься, — ответил он. — Приехать в Индию и не покататься на слоне — это жуткое упущение. Поэтому я не мог оставить вас без этого мероприятия.
— Спасибо за приятный сюрприз, Касуга-кун, — поклонился ему я. — Ты прав. Слон — один из главных символов Индии.
— Хотя в целом можем уместиться все вместе, — заключил Ашур. — Можно сесть парами на несколько слонов. Я поеду один, а вы разобьётесь на маленькие группы. Или, может быть, кто-то из вас хочет покататься в одиночку?
— Ой, нет, я боюсь, — зажалась Тачибана Каори. — Тендо-кун, ты не против, если я поеду с тобой?
— Конечно, без проблем, — кивнул я. — Хотя я, как раз наоборот, думал, что осилю проехаться на нём в одиночку.
— Да это совсем не страшно, — улыбнулся Ашур Курикаб. — У меня слоны спокойные, добрые. Я вам особенно миролюбивую семью подобрал. Чёрный слон, мать и их дочка. Но на обоих можно кататься. Они даже ласку воспринимают позитивно, в отличие от других моих животных.
Я подошёл к огромному темнокожему слону и провёл по его шершавому боку рукой.