— Так, слушай меня внимательно, Джун-кун, — произнёс я. — Лучше в таком состоянии особо не мельтеши по клинике. Понимаю, что все уже привыкли к «такому» тебе, но всё-таки мы ведь с тобой избрали иной путь? Значит, и уподобляться себе старому не стоит.
— Согласен, но что мне тогда делать? — развёл руками он.
— Позвони постовой медсестре неврологии, скажи, что у тебя важные дела в терапевтическом стационаре. А сам сиди здесь. Если что-то случится и понадобится твоя помощь — пойдёшь туда. Но пока что подожди меня здесь. Я пойду разберусь с этой новоиспечённой «женой», а потом приду к тебе на помощь.
— Я тогда пока кофе глотну, если ты не против… — вздохнул он.
— Нет! Не трогай кофе! — я загородил шкафчик с чайными принадлежностями своим телом.
— Ты чего? Я тебе новый потом куплю, не переживай, — усмехнулся Асакура Джун.
— Да не в жадности дело, — помотал головой я. — Просто тебе нельзя пока что кофе. Многие думают, что кофеин помогает взбодриться и быстро протрезветь, но на самом деле он вместе с алкоголем создаёт сильную нагрузку на сердечно-сосудистую систему.
— Блин, да о каком алкоголе речь, я ведь не пил! — заявил он.
— Да, не пил, — согласился я. — Однако же ты всё равно пьяный. И в твоей крови сейчас циркулирует этиловый спирт. Не спеши, посиди спокойно, поспи, если хочешь. Я скоро вернусь.
Оставив Асакуру Джуна, я направился на первый этаж — в приёмное отделение. События дежурства набирали обороты, я с большим интересом ждал встречи со своей «суженой». Интересно, может быть, кто-то решил надо мной подшутить? Очередная прелюдия перед новым сюрпризом? Я ещё от вчерашней вечеринки не отошёл. Не говоря уже о моих коллегах.
И, оказавшись в приёмном отделении, я замер. Около входа в клинику стояла молодая девушка в дорогом костюме. Я не был ценителем японской культуры, но моя «жена» явно была эталоном местной красоты. Тонкая талия, стройные длинные ноги и слишком большая для японки грудь. На женщине было тонкое серое пальто, которое ещё сильнее подчёркивало её фигуру.
— Слава богу! — воскликнула она, увидев меня. — Тендо-кун!
Она бросилась мне на шею, театрально изобразив весь спектр эмоций, которые испытывает любящая жена, которая не видела своего супруга долгие месяцы.
— Я ведь говорила вам! — бросила она медсёстрам. — Кацураги Сайка. Его жена!
Я посмотрел через плечо девушки на медсестёр и многозначно им подмигнул, дав понять, что сам со всем разберусь. Пусть подыграют.
— Сайка-тян! — прижал её к себе я. — Какое счастье, совсем тебя со своими дежурствами забыл. Не представляешь, как я рад твоему приходу!
— Нужно поговорить с глазу на глаз, Кацураги-сан, — прошептала мне на ухо она.
Ха-ха, как только я завёл эту шарманку, она сразу же решила прекратить свою игру. Видимо, испугалась, что я после дежурства увезу её к себе домой.
— Пройдём в ординаторскую, поговорим, — произнёс я и повёл её за собой.
Агрессии и желания обмануть меня я в ней не чувствовал. Её сердце билось спокойно, мышцы были расслаблены. Никакой опасности от неё не исходило. Она солгала, чтобы её впустили внутрь, но сделала это не из корыстных побуждений. В таком случае, попробую её выслушать. Хотя бы из интереса.
Я провёл девушку в ординаторскую и хотел уже запереть дверь, но лишь после этого вспомнил, что оставил здесь Асакуру. После тяжёлого рабочего дня в голове уже всё перепуталось. Либо это невролог своим перегаром умудрился меня опьянить.
Асакура Джун резко вскочил с дивана и удивлённо посмотрел на нас двоих.
— Ого-о-о! — протянул он и, пошатываясь, прошёл мимо нас. — Красивая у тебя жена, Тендо-кун. Вот уж точно этанол… в смысле, эталон красоты.
У Асакуры уже даже оговорки «пьяные». Ему точно стоит отдохнуть, а неврологическое отделение я возьму на себя.
«Кацураги» Сайку я усадил в кресло, а затем провёл Асакуру Джуну в свободную палату и запер дверь снаружи. После отправил сообщение медсёстрам неврологии, что готов заменить их дежурного врача, если что-то случится.
— И так, — произнёс, вернувшись после эвакуации Асакуры. — Сайка-тян, значит?
— Верно, — кивнула она. — Прошу меня простить, Кацураги-сан, мне пришлось сыграть эту роль, чтобы меня к вам впустили. Дело было срочное. На самом деле меня зовут Томимура Сайка.
— Не знаю, какое у вас ко мне дело, но соскучившуюся жену вы отыграли, как настоящая актриса, — усмехнулся я. — Возможно, именно это и повлияло на моё решение. Я ведь мог просто отказаться от дальнейших разговоров с вами.
— Понимаю, Кацураги-сан, поэтому прошу прощения за свою дерзость, — поклонилась она.
— Так к чему столь отчаянный ход? Ещё и посреди ночи, — произнёс я. — Вас, похоже, заставило сюда прийти какое-то неотложное дело.
— Так и есть, а врача, который может мне помочь, я не знаю, — произнесла она. — Уже по всем прошлась, все ставят очень расплывчатые диагнозы, и ни одно лечение мне не помогает. И тогда один знакомый посоветовал мне вас. Сказал, что вы — чуть ли не единственный врач во всём Токио, к которому можно обратиться с любой проблемой.
— Это преувеличение, но, допустим, — кивнул я. — Однако это не отменяет того, что обращаться ночью под видом моей жены в приёмное отделение, как минимум странно. Вы могли бы подойти ко мне днём — поликлинику. В рабочие часы, я бы ни за что не отказал.
— У этого тоже есть свои причины, — Томимура Сайка. — Как вы только что сами выразились, я отыграла эту роль, как настоящая актриса. Вы попали в точку, Кацураги-сан. Я на самом деле актриса. Наша репетиция только что закончилась, и я вновь испытала приступ, который беспокоит меня уже несколько месяцев. Поэтому… Спонтанно решила обратиться к вам, прямо в отделение!
— История завораживающая, — усмехнулся я. — Только в ней есть один маленький пробел. Откуда вы узнали, что именно сегодня я буду дежурить в терапевтическом стационаре?
Томимура Сайка хитро улыбнулась.
— А вот этого я вам раскрыть не могу, Кацураги-сан, — ответила она. — Навела справки. Тот же человек, который мне вас посоветовал, рассказал мне о графике ваших дежурств.
А график этот есть только у сотрудников клиники. Причём у тех, кто дежурит в терапевтическом стационаре. И этот список совсем небольшой.
Ладно, кто меня «сдал» совершенно неважно. Для начала стоит разобраться, можно ли отложить её дело на потом. Поскольку сейчас у меня времени на капризы какой-то актрисы нет от слова совсем. У меня больной с язвенным колитом, в очередной раз пьяный Асакура и ещё целая дежурная ночь впереди.
— Давайте кратко, Томимура-сан, — предложил я. — Расскажите о своих симптомах, и мы договоримся о следующей встрече. Если симптомы угрожают вашей жизни — я положу вас в стационар. Если нет — увидимся днём в нашей клинике.
— Нет, Кацураги-сан, пожалуйста, не выгоняйте меня! — начала умолять она. — У меня завтра репетиция, я не могу снова… Не могу оплошать, иначе меня заменят. Отдадут мою роль другой!
Я быстро пробежался по ней «анализом», но не обнаружил каких-либо нарушений. Это ещё вовсе не означает, что Томимура Сайка здорова. Однако угрожающих жизни опасностей нет.
— Скажите в чём суть проблемы — коротко и ясно, — попросил я.
— У меня пропадает голос, — заявила она. — А мне в текущей сцене приходится петь, понимаете? Голос исчезает, а мне становится трудно дышать. Одни врачи говорят, что это из-за нервов, другие утверждают, что я просто перенапрягаю голосовые связки.
— И оба варианта звучат логично, — кивнул я. — Так какое же «но»?
— А «но» заключается в том, что приступов за пределами сцены у меня не бывает, — произнесла она. — Если бы я перенапрягала связки, то ходила бы осипшая ещё несколько дней. Я знаю, о чём говорю. Со мной такое было в прошлом. Это совсем другое чувство.
— Так почему же тогда вы отметаете первый вариант? — спросил я. — Нервное перенапряжение. Я вижу, что для вас очень важна эта роль. Может, из-за этого и случается приступ? Обычное тревожное состояние — для него это свойственно.
— Кацураги-сан, можете мне не верить, но я никогда не волнуюсь на сцене, — произнесла Томимура Сайка. — Конкретно сейчас я сильно переживаю из-за разговора с вами, но что-то голос всё равно не исчезает!
А переживает она сейчас действительно сильно. Пульс подскочил, потоотделение усилилось. Странно всё это…
Я рассмотрел её голосовые связки сначала с помощью «гистологического», а уже после — с помощью «клеточного анализа». Прочные, тонкие, эластичные. Волокна не повреждены, тонус мускулатуры отличный. Очень тренированный голосовой аппарат. Причём абсолютно здоровый.
Даже не знаю, что ей и сказать! Не могу же сообщить, что уже осмотрел её и не обнаружил каких-либо нарушений? А отправляться к отоларингологу она не хочет. Ей подавай всё здесь и сейчас!
— Ответьте ещё на один вопрос, — произнёс я. — Голос исчезает на каждом выступлении?
— Выступления ещё не было. Пока только репетиции, — объяснила она. — Мюзикл пройдёт через неделю в Токийском театре. И в нашей группе есть девушка, которая идеально знает мои слова и может меня заменить, если я продолжу лажать! Поэтому мне больше нельзя тянуть.
— Подождите, не уходите от темы, — перебил её я. — Приступы на каждой репетиции или нет?
— Нет, — помотала головой Томимура Сайка. — На каждой второй. Причём… Именно в одной и той же сцене.
А вот это уже интересно. Скорее всего, проблема действительно есть, и она кроется в чём-то, что происходит по сценарию. Либо она вызывает короткое острое перенапряжение связок, либо всё же испытывает стресс из-за смысла, который несёт сцена.
— По-хорошему мне нужно увидеть этот приступ лично, — произнёс я. — Вот так навскидку, я ничем не смогу вам помочь, как и другие врачи. А если вы не хотите очередной диагноз вроде хронического ларингита, придумайте, как я могу попасть на вашу репетицию.
Томимура Сайка расцвела. От радости она даже подпрыгнула на месте и чуть ли не бросилась мне на шею снова. Я тут же выставил перед собой ладони, чтобы актриса не решила в очередной раз отыграть роль моей супруги.