— Ты и не сидишь у меня на шее, — пожал плечами я. — Можешь оставаться столько, сколько тебе потребуется — не спеши.
— Я понимаю, Тендо-кун, и очень это ценю, — ответила она. — Но я всё же решила попытаться наладить контакты с родителями. Всё-таки… Новый год — семейный праздник. Может, хотя бы этой зимой мы сможем понять друг друга. Попробую к ним наведаться.
Это решение я одобрил. Не знаю, что из себя представляют родители Сайки, но каждый имеет право на ошибку. Может быть, узнав, кем всё это время был Томимура Ичиро, они изменят своё мнение.
Наконец, наступил мой любимый день недели — понедельник! Последний понедельник этого года. Под конец приёма ко мне прибежал Кондо Кагари. Уже по его выражению лица я понял, что мой коллега успел где-то набедокурить.
— Кацураги-сан, а сегодня ночью случайно не вы в стационаре дежурите? — спросил он.
— Да, с понедельника на вторник — моё дежурство, — кивнул я. — А что?
— Блин! — выругался он. — Простите, я это не специально сделал, клянусь!
— Что случилось, Кондо-сан? — вздохнул я.
— Я случайно госпитализировал десять человек в терапию… — произнёс он и закрыл руками лицо.
— Случайно? Десять человек? А сколько у вас сегодня пациентов было на приёме? — поинтересовался я.
— Одиннадцать! — заявил он. — Но все тяжёлые, это кошмар какой-то! Я бы и одиннадцатого положил, но он написал отказ от госпитализации.
Да… Десять впервые поступивших равняется одной бессонной ночи. Мне придётся до утра им лечение корректировать.
— Ну, Кондо-сан, если они действительно тяжёлые, то с чего бы я должен вас осуждать? — подытожил я.
— Там с одним пациентом могут быть проблемы… В общем, у больного, судя по всему, из-за сахарного диабета гангрена началась… — произнёс Кондо Кагари.
— И вы его в терапию закинули⁈ — воскликнул я. — Нахре… Кхем, — я с трудом сдержал порыв эмоций. — С гангреной же, очевидно, в хирургию надо было!
— Да я уже получил за это от Куренай-сана, — признался Кондо Кагари. — Но все отделения хирургии забиты под завязку. К ним травматология людей суёт. Не справляются с переломами. Чёртов гололёд!
— Понятно, Кондо-сан. Похоже, мне имеет смысл прямо сейчас бросать все дела и идти заниматься больными, — сказал я.
— Я с вами пойду, помогу разгрести, — навязался Кагари. — Я сам виноват. Половину из них нужно было положить уже давно, а я затянул.
Кондо Кагари вроде весьма способный врач, но порой может сотворить такую дичь, что потом её разгребать приходится чуть ли не всем отделением.
Или только мне, как его бывшему наставнику.
Мы переместились в терапевтическое отделение. Куренай Цукасы на месте уже не оказалось. Видимо, сбежал сразу же, как только закончилось дежурство. Могу его понять. Увидел, наверное, сколько Кагари людей накидал и решил совершить тактическое отступление.
Я пробежался по списку только что госпитализированных. Давление, давление, ишемическая болезнь сердца… Ерунда, это мы всё быстро купируем.
— Лучше пойдём сразу к пациенту с гангреной, — сказал я Кагари.
Хронические заболевания я смогу вывести в ремиссию с помощью лекарской магии в любой момент. А вот омертвевшие ткани восстановить не так-то просто. Если гангрена зайдёт слишком далеко, это может и вовсе оказаться невозможным даже для меня.
Мы с Кагари вошли в палату, где лежал тучный мужчина. Его ноги были покрыты язвами, а кончики пальцев на ногах практически полностью почернели.
Рядом с ним суетилась анестезиолог Нода Тирико. Рыжеволосая девушка поклонилась нам и сообщила:
— Я его обезболила. Уснул пока что. По идее должны скоро приступить к операции.
— Ампутировать собираются? — спросил я, разглядывая «анализом» ноги больного.
— Сосудистая хирургия полностью занята, пока что сами не знаем, — призналась она. — Цубаки-сан сейчас на операции, делает тромбэкстракцию вместе с Асакурой Джуном.
Видимо, у кого-то случился ишемический инсульт из-за крупного тромба. Плохо дело — это может затянуться надолго.
А пациент, что лежит передо мной, совсем уж в плохом состоянии. Если он довёл ноги до гангрены, значит, совсем никогда у эндокринолога не наблюдался.
— Кондо-сан, вы его сегодня впервые увидели? — настороженно спросил я.
— Впервые, Кацураги-сан, клянусь! — воскликнул он. — Если бы заметил такую картину, сразу бы положил. Родственники сказали, что он один жил. Диету не соблюдал, ел всё подряд. И таблетки никакие не пил, само собой.
Оно и видно. Артерии в нижних конечностях забиты наглухо. Этот процесс при сахарном диабете начинается из-за нарушения проходимости сосудистой стенки. Сахар захламляет мелкие сосуды, через них кровь перестаёт поступать в ткани нижних конечностей. Отмирают нервы, а затем уже от всех перечисленных нарушений перестают функционировать крупные сосуды.
И всё — сухая гангрена готова.
— И что, его просто оставили здесь без хирургической помощи? — нахмурился я. — Спасти ноги и так мало шансов, а если мы потянем время — будет только хуже.
— Да я понимаю, Кацураги-сан, — ответила анестезиолог. — Но делать нечего, свободных рук нет.
Есть. Я могу его прооперировать. Хоть у меня и нет диплома по сосудистой хирургии, но иссечь омертвевшие ткани я смогу. Может быть, у меня даже получится восстановить кровоток с помощью магии…
— Времени терять нельзя, — заключил я. — Если так продолжится и дальше, к уже омертвевшим тканям может присоединиться инфекция, а затем возрастёт риск сепсиса. Перевозим его в общую хирургию. Хирургов свободных нет, но хотя бы одна операционная точно найдётся. Этого мне достаточно.
— Но вы ведь сегодня дежурите! — напомнила Нода Тирико.
— Я вас прикрою, Кацураги-сан! Раз я всё это заварил, то мне и расхлёбывать, — заявил Кондо Кагари.
Но на этом проблемы не закончились. В палату ворвалась постовая медсестра и воскликнула:
— Кацураги-сан, там в приёмное отделение мужчину привезли. Говорят, с гангреной…
— В смысле — с гангреной? — не поверил своим ушам я. — Ещё один с гангреной?
— Фельдшер скорой сказал, что он чуть ли не сутки в снегу пролежал, — объяснила медсестра. — Он там… — девушка прикрыла рот. — Картина, мягко говоря, не из приятных.
Я взмахнул рукой и влил в конечности больного немного лекарской магии.
— Кондо-сан, следите за его состоянием. Я скоро вернусь. Осмотрю второго и буду решать, за кого браться в первую очередь, — объяснил я.
— Хорошо, Кацураги-сан, можете на меня положиться!
Я спустился в приёмное отделение и обнаружил лежащего на носилках мужчину. От него несло продуктами распада алкоголя. Удивительно, что на свежем воздухе всё это не выветрилось.
Тут же меня встретил фельдшер Нода Такео — брат Тирико.
— Кацураги-сан, я осмотрел всё его тело, — произнёс он. — Отморожение везде, но с ногами совсем беда…
Я уже пробежался глазами по телу пострадавшего. Температура опустилась до двадцати восьми градусов. Общее переохлаждение достигло критической отметки. Чтобы больной не скончался от одной лишь гипотермии, я выплеснул в него часть магии и заставил активизироваться механизмы термогенеза. Мышцы начали потихоньку сокращаться, остатки бурого жира принялись сгорать, а кровообращение рвануло во все точки, которых только могло достичь.
Но только не в ноги.
Стопы пациента раздуло. Ещё немного — и произойдёт мумификация — полный некроз тканей стоп и их последующее отторжение. Если у предыдущего больного шансы были, то этому ноги точно придётся ампутировать.
В такие моменты невольно вспоминается специалист по киберпротезам — Шиногару Рюсэй. Скольким людям он мог бы облегчить жизнь, если бы достиг своей цели.
— Этого везём в хирургическое отделение, — скомандовал я. — У нас на очереди ещё один пациент почти с такими же ногами. Но этого будем оперировать после.
Сейчас нужно восстановить общее состояние больного, обезболить, и позволить омертвевшим тканям на ногах немного отслоиться. Отсроченная ампутация позволит нам выиграть время для первого пациента. А там, может, и другие хирурги освободятся.
Мне искренне не хотелось проводить эту операцию, но иного выхода не было. Если отморожение дошло хотя бы до третьей степени, то спасти конечности был бы шанс.
Первые три степени повреждение от холода проникает сквозь разные слои кожи. А уже на четвёртом идёт катастрофическое повреждение и некроз всех структур конечности.
Пока пациента везли к лифту, я быстро поднялся к Кондо Кагари, который до сих пор сторожил своего диабетика.
— Ситуация вышла из-под контроля, Кондо-сан, — произнёс я. — Помогать готовы?
— Конечно, — закивал он.
— Сейчас привезут больного с отморожением. Просто поддерживайте его общее состояние! Больше до освобождения других хирургов ничего не делать, вам ясно?
— Да, Кацураги-сан! — кивнул Кондо Кагари.
— Тогда бегите, а я займусь диабетиком.
— Одна нога здесь — другая там, — заявил Кондо Кагари, эмоционально взмахнул руками и случайно задел краем ладони стопу пациента с сахарным диабетом.
Большой палец правой ноги с тихим щёлком упал на кафель…
— Упс… — прошептал Кондо, став белее декабрьского снега.
Глава 11
— Что же я наделал⁈ — воскликнул Кондо Кагари. — Что я натворил? О нет, нет, нет… Кацураги-сан! Клянусь, я случайно!
— Кондо-сан… — попытался возразить я, но коллега болтал без умолку.
— Нет! Вы не должны закрывать на это глаза, — произнёс он и зажмурил глаза. — Доложите обо мне! Увольте меня! Я палец отломал пациенту! Нарушил главную заповедь «Не навреди»!
— Кондо-сан, успокойтесь и послушайте меня… — я схватил Кагари за плечи, но тот продолжил отнекиваться.
— Вы ведь всё видели! И вы, и Нода-сан!
Я взглянул на Ноду Тирико, но анестезиолог лишь пожала плечами. Видимо, девушка уже имела кое-какой опыт работы и понимала, как и я, что вины Кагари в этом нет.
— Кондо-сан, я бы в любом случае этот палец отрезал! — повысил голос я, чтобы коллега хотя бы постарался прислушаться к моим словам.