Дьявольски хороший вопрос! Я мог бы показать на практике, что могу сделать с помощью лекарской магии, но сейчас от меня ждут сухую теорию. Более того, я не могу быть уверен, что жизненная энергия станет сливать организм с искусственным протезом.
— Я понимаю, о чём вы говорите. Пока что самые современные протезы не могут позволить себе такое соединение из-за того, что возникает конфликт между проводом и нервом. Образуется рубцовая ткань. Более того, биологические электрические сигналы несколько отличаются от тех, которые передаёт провод.
— Да, поэтому мы используем грудную мышцу, как мост между протезом и нервной системой. Но это же… Прошлое десятилетие! Нужно двигаться дальше! — воскликнул Шиногару.
— А потому надо создать настоящий искусственный нерв! — заявил я.
— Да! Но… Как⁈
— Получай, сволочь! — заорал за моей спиной Кацураги Казума.
А затем раздался скрежет металла. Судя по лицу Шиногару, он уже увидел, что произошло, и был глубоко шокирован. Я медленно обернулся и взглянул на своего брата.
Он держал в руках оторванный от стойки механический протез.
Глава 15
Я даже с ходу не сообразил, на что мне стоит в первую очередь реагировать. На то, что мой двоюродный брат оторвал механическую руку, или же на то, что он заорал в кабинете главного киберпротезиста Японии: «Получай, сволочь!».
Шиногару Рюсэй вскочил со своего кресла и пробежал мимо меня к Кацураги Казуме. Мужчина схватился за голову и воскликнул:
— Моя… Моя рука!
Казума, кажется, осознал, что натворил, и тут же поставил её на место и низко поклонился.
— Простите, Шиногару-сан, я не специально…
— Да нет! — помотал головой он. — Вы как это сделали, Казума-сан? Она ведь из титана!
— Я откалибровал подвижность сустава, которым она крепится к стойке, — ответил он. — Настроил силу сокращения искусственных мышц. В общем… Вызвал полный паралич. Но клянусь, я не думал, что ослабил её настолько, что крепления ослабнут!
— А крепления с тонусом искусственных мышц напрямую зависят от программы, которая корректирует эти функции… — нахмурился Шиногару Рюсэй. — Это — большая проблема.
— Вы меня не возьмёте? — поник Кацураги Казума.
— Да нет же, я не об этом! — воскликнул Шиногару. — Это значит, что в программе где-то есть ошибка, которую я не учёл.
— Я так не думаю, механизм сделан просто великолепно, как и его программное обеспечение! Все алгоритмы работают, как надо! — принялся восклицать Казума. — Никто ведь не будет специально ослаблять тонус руки через начинку системы, когда она будет имплантирована человеку.
— Нет-нет, Рюсэй-сан прав, — встрял в их разговор я. — В программе точно имеется ошибка.
— Вы тоже поняли, Тендо-сан? — задумчиво почёсывая подбородок, спросил Шиногару.
— Да, — кивнул я. — Если человек по какой-то причине ослабнет — заболеет или переживёт травму — информация об этом передастся по нервному волокну в механическую руку. И тогда она может совершить самоампутацию.
— Вы нашли очень серьёзный просчёт, Казума-сан, — сказал Шиногару. — Тендо-сан прав. Эту ошибку нужно срочно исправить. Я рассчитывал, что вы просто ослабите руку, но вы случайно обнаружили ошибку в программе. Вопросов больше нет, вы приняты. Если, конечно, готовы взяться за искоренение таких ошибок. Справитесь, Казума-сан?
— К-конечно! — воскликнул он и снова поклонился. — Я всю жизнь об этом мечтал.
— Но подождите, — прервал нас Шиногару. — Скажу честно, Казума-сан, вы меня впечатлили. Не стану юлить, я был уверен, что Тендо-сан просто хочет устроить своего брата. Воспользоваться связями, так сказать. Но поймите и вы меня, я от своих условий отказываться не хочу. Мне нужно, чтобы Тендо-сан тоже работал в моей клинике. Либо оба, либо никто!
Какой, однако, амбициозный засранец этот Шиногару! Ни в коем случае даже думать не хочу о нём в негативном ключе. Этот человек мне нравится. Он уцепился за двух сотрудников, которые могут продвинуть его проекты вверх. И я разделяю его мотивы.
— Я только «за», Рюсэй-сан, — ответил я. — Выделять на это время я смогу. Однако, мы с вами не закончили разговор. Вы спрашивали, как заставить информацию из органического нерва передаваться в искусственный? Или вы уже забыли свой вопрос?
— Я его никогда не забуду, — заявил Шиногару Рюсэй. — Потому что это главный вопрос, который мы с коллегами пока что никак не можем решить.
— Могу я воспользоваться вашей доской? — спросил я.
— Да, пожалуйста, — пожал плечами Шиногару. — А что вы хотите изобразить?
Я взял в руки несколько маркеров, а затем произнёс:
— Ответ на ваш вопрос, Рюсэй-сан.
Шиногару вместе с Казумой притихли. Я приступил к изображению своей идеи, и абсолютная тишина нарушилась лишь один раз, когда мои коллеги перетаскивали стулья, чтобы занять место напротив доски.
— Итак! — произнёс я, когда закончил свой рисунок. — Перед вами строение нерва в разрезе. Хочу на всякий случай напомнить, как он выглядит, чтобы вам было проще уловить мою мысль.
На доске был изображён многократно увеличенный в размере нерв.
— Одна из главных составляющих нерва — это его оболочка. Как вы оба понимаете, она играет важнейшую роль. Наш организм научился создавать идеальную изоляцию — миелиновое волокно. Именно им окружены пучки нервов. Точно так же, как провода в любом устройстве окружены резиной. Это позволяет избежать распространения электрического тока в разные стороны и упорядочить его течение в одном направлении, — произнёс я.
— Это нам известно, — кивнул Шиногару Рюсэй. — Это известно даже школьнику, который не ленится учить биологию. Как нам может помочь эта информация?
— Потерпите немного, Рюсэй-сан, — попросил я. — Скоро вы всё поймёте. А я продолжу. Изоляция в виде миелина окружает пучки нервных волокон, которые окружены ещё одним слоем миелина. Другими словами, нерв — это не провод. Это — кабель. В кабеле точно так же содержатся изолированные друг от друга проводящие ток жилы.
— Тендо-сан, можно чуть медленнее, — перебил меня Казума. — Я записываю.
— Вам это не нужно, — отмахнулся Шиногару. — Достаточно знать, как программировать начинку протеза.
— Нет, не соглашусь, — помотал головой я. — Как он может запрограммировать начинку, если не знает работу всей структуры? Роль Казумы в данном процессе — это роль творца, который управляет генами. А гены — это компьютерный код в прошивке устройства.
— Я обязательно буду совершенствовать свои знания! — воскликнул Казума.
Видимо, пытался произвести впечатление на Шиногару.
— Ещё в нерве проходят миниатюрные сосуды, которые его питают. Но для искусственного нерва эта информация нам не пригодится, — продолжил я. — А теперь перейдём к главному вопросу — как объединить органический провод с проводом, созданным руками человека. Скажите, Рюсэй-сан, с какими проблемами вы сталкивались? Дайте отгадаю, рука человека передаёт один импульс, а протез регистрирует совсем другой? Не так чисто и качественно, как хотелось бы, верно?
— Мысли мои читаете, Тендо-сан, — удивился Шиногару. — Как вы это поняли?
— Потому что я знаю, где здесь ошибка, — отметил я. — Решите этот недочёт — и увидите результат. Сразу же.
— Не томите, что нужно сделать? — настоял Шиногару Рюсэй.
И тут мне пришлось замолчать. Просто взять и выложить ему решение проблемы? А что, если после этого он откажется принимать нас двоих к себе на работу? Воспользуется готовой идеей, которую я придумал — и всё.
Сомневаюсь, что Шиногару Рюсэй пойдёт на такое. Он кажется мне порядочным человеком. Но перестраховаться стоит. Однако нельзя давить на него слишком сильно. Достаточно лишь дать ответ на вопрос, но умолчать о самом главном. О том, что знаю только я.
— Миелиновое волокно у всех людей сильно отличается, — отметил я. — Его толщина запрограммирована генетически. Другими словами, один протез не может подойти всем людям сразу. Его придётся подгонять индивидуально. Иначе информация из нерва будет передаваться некачественно у восьмидесяти процентов пациентов.
— Так… — задумался Шиногару. — То есть, нужно подогнать проводимость в проводах под показатели, которыми характеризуется нерв… Но как это сделать?
— А вот на этот вопрос, Рюсэй-сан, — произнёс я, надев крышечку на маркер, — я расскажу только после того, как мы с Казумой-саном будем устроены в вашу клинику.
Шиногару Рюсэй раздражённо цыкнул и вскочил со стула. Мужчина ходил туда-сюда по своему кабинету, после чего взмахнул руками и произнёс:
— Хорошо, Тендо-сан! Ваша взяла. Вы меня убедили! Оформить часть документов мы можем уже сейчас. Но после Нового года я буду ждать вас обоих. Казума-сан будет работать под моим началом регулярно, а вы поможете мне развить недостающие части механизма. Идёт?
— Более чем, Рюсэй-сан, — улыбнулся я. — Вот увидите — вы не пожалеете. Как только праздники закончатся, я сразу же приеду к вам, чтобы рассказать о своих идеях.
Шиногару Рюсэй отсканировал наши документы, и мы подписали первые договоры. Собеседование прошло успешно. Фактически, Кацураги Казума уже стал сотрудником «Протезы Шиногару». Осталось только провести оставшиеся документы через отдел кадров и уволиться из клиники «Ямамото-Фарм». Со мной дела обстояли куда проще. После новогодних праздников я подпишу договор и стану внештатным сотрудником. Тогда-то я и расскажу Шиногару Рюсэю о своей идее.
Домой мы отправились на такси. К вечеру пробки стали ещё плотнее, поэтому времени на разговор с братом у меня оказалось в два раза больше. Казума без умолку болтал о том, как ему удалось обхитрить алгоритмы компьютера, внедрённого в протез. И лишь через час своего монолога он спросил:
— Тендо-кун, а мне-то расскажешь, в чём заключается твоя идея?
— Рассказать могу. Но я должен быть уверен, что ты никогда и никому об этом не скажешь, — предупредил его я. — Шиногару Рюсэй должен узнать эту схему исключительно от меня — и точка.