— Алло, вас беспокоит Кацураги Тендо, — представился я. — С вами только что связывался Мишима-сан.
— Да-да, помню, — ответил мужчина. — Меня зовут Рокурота Изаму. Только Мишима-сан не рассказал мне, что конкретно вас интересует. Но коллеге своего друга я с радостью помогу.
Я рассказал Рокуроте всю историю от начала и до конца. На протяжении всего разговора он молчал. Лишь когда я закончил, он громко вздохнул и почти шёпотом произнёс:
— Как же они уже достали совать друг другу палки в колёса…
— Кто «они», Рокурота-сан? — переспросил я.
— Министры и их заместители! — воскликнул он. — Ваша ситуация — это мелочи, Кацураги-сан. Скажу вам честно, здесь порой и не такое происходит. Мне это тоже уже порядком поднадоело. Стараюсь работать честно, но это ценят не все. Поэтому я готов помочь вам просто так, из принципа. Я прямо сейчас нахожусь на работе. Если бы вы назвали мне номер исходящего письма с жалобой на вас, я бы смог выяснить, кто занимается этим делом.
— Да без проблем, распечатка у меня сейчас в руках, — сказал я, а затем передал Рокуроте номер письма.
А затем наступила тишина. Я вот-вот должен был узнать, кто является сообщником Томимуры Ичиро. И это станет первым шагом к победе над ним.
— Э… — протянул Рокурота Изаму. — Я нашёл имя сотрудника…
— И? Кто там?
— Ну… Получается, что вашим делом занимаюсь я.
Глава 2
Честно говоря, даже не знаю, что ответить на это заявление. По логике тот человек, который высылает эти письма главному врачу, сотрудничает с Томимурой Ичиро. Не может же быть такого, что я с первой попытки попал на нужного человека?
Нет, это бред какой-то! Тогда Рокурота Изаму и вовсе не стал бы со мной разговаривать.
— Рокурота-сан, вы как-то прокомментируете это? — спросил я.
— Да, если честно, я понятия не имею, что тут сказать, — ошарашенно произнёс он. — Эти письма писал не я. Но написаны они от моего лица.
— Но вы ведь внештатный сотрудник, если я правильно понял? Разве вы имеете права отсылать такие письма?
— Именно этим я и занимаюсь, — ответил Рокурота. — Меня взяли, чтобы разгребать жалобы пациентов и рассылать требования главным врачам или заведующим клиниками. Но это я точно не писал, клянусь вам, Кацураги-сан. Здесь стоит моё имя, но я этого не делал.
— Что ж, в таком случае, поздравляю вас, Рокурота-сан, кажется, теперь мы с вами в одной лодке! — усмехнулся я.
Хоть ситуация была серьёзной, но доля комичности в этом всё же была. Я позвонил именно тому человеку, который подвязан в этом деле, но не является соучастником Томимуры.
— Это что же получается, Кацураги-сан, — прошептал он. — Меня тоже кто-то хочет подставить? Но меня-то за что?
— Думаю, тут всего два варианта. Либо вы оказались «неудобным» сотрудником, либо же на вас это спихнули случайно. То есть, вместо вашей фамилии там могла оказаться любая другая.
— Значит, это кто-то из вышестоящих, — заключил Рокурота. — Младшие сотрудники никогда бы не смогли такое провернуть.
— А может такое быть, что за этим стоит сам министр здравоохранения? — предположил я.
— Нет, Кацураги-сан, в это я поверить не могу. Я с ним много раз пересекался и много хорошего слышал от других людей. Он — честный человек. Не поверю, что он стал бы по чьей-то указке фабриковать жалобы, — объяснил Рокурота.
— Что ж, Рокурота-сан, в таком случае предлагаю действовать с двух сторон. Я займусь пациентом, который обратился с этой жалобой, а вы поищите того, кто использовал ваше имя. Там, где наши с вами поиски пересекутся — и есть истина, — заключил я.
— Хороший план, Кацураги-сан. Договорились, — ответил Рокурота Изаму. — И был рад с вами познакомиться. Надеюсь, что мы с вами в новом году не потеряем свои рабочие места!
Рокурота нервно посмеялся и положил трубку.
Да уж, ну и попал же я в заваруху под конец года! Такого противостояния у меня ещё не было. Одно дело — вредные коллеги, коррумпированный главный врач или ненормальный член совета директоров. Это уже пройденный уровень. Будто с ростом моих магических навыков я привлекаю к своей персоне всё более неприятных и, как на зло, влиятельных людей.
Надеюсь, что мне не объявит войну сам император Японии, когда я достигну «молекулярного анализа».
На следующий день я пришёл на работу в полной боевой готовности. Мне предстоял непростой день. Вторичный приём, затем дежурство в стационаре в ночь, и ещё один рабочий день. А в четверг снова на вакцинацию.
Три выезда на вакцинацию — они словно обратный отсчёт до моего увольнения. Три… Два… Один…
Значит, по логике министерства, следующий понедельник должен стать моим последним рабочим днём. У меня чуть меньше недели, чтобы разобраться с этой ситуации. В одном только ошибся Рокурота Изаму. Не в новом году нас уволить могут, а в старом.
Вторником я решил воспользоваться по максимуму. За этот день нужно поговорить с Макисимой Сакуей. Всё-таки это он — психиатр, и он нёс ответственность за того пациента в первую очередь. Возможно, ему что-то известно об этой ситуации.
Но этим стоит заняться после приёма. А пока что у меня очередь из тридцати человек, и всем я должен чем-то помочь.
— Кацураги-сан! — обрадовалась Сакамото Рин. — Часто же вы меня в последнее время бросаете. Сначала в отпуск ушли, потом и вовсе исчезли без следа! Тут по поликлинике какие только слухи не ходят. Кто-то даже утверждает, что вас хотят уволить.
Такое ощущение, что у наших сплетников везде стоит прослушка. И откуда они всё узнают чуть ли не вперёд меня?
— Простите, пожалуйста! — в наш кабинет заглянула женщина. — Там одному мужчине очень уж плохо. Он записан на двенадцать часов, но мы все согласны пропустить его первым. Только уж примите его, пожалуйста, поскорее, Кацураги-сан.
Всё, нет времени болтать на посторонние темы! Работа пошла!
— Пусть заходит! — крикнул я, быстро надевая белый халат.
В кабинет, пошатываясь, вошёл молодой мужчина и присел напротив меня.
— Здравствуйте, Кацураги-сан, — едва выговаривая слова, произнёс он. — Мне, кажется, нужен больничный. Боюсь, я не смогу завтра выйти на работу… И сегодня вернуться не смогу. Простудился, наверное.
У меня аж волосы дыбом встали. Ничего себе — простудился! У меня «анализ» ревёт так, будто на нас в любой момент тайфун обрушится.
— Подождите, с больничным я разберусь, когда осмотрю вас, — пообещал я. — Для начала скажите, как вас зовут?
— Араи Ютака, — представился он. — У меня всё тело горит, Кацураги-сан. Температуру только что померил на работе — тридцать девять и пять.
О нет… Не стоит делать поспешных выводов, но учитывая всё, что случилось в последние несколько дней, стоит опасаться нового вируса.
— Сакамото-сан, наденьте маску, — попросил я медсестру.
— А вы? — испугалась она.
— Мне не надо, — помотал головой я. — Араи-сан, скажите, что ещё беспокоит вас кроме температуры?
— Голова раскалывается, есть ничего не хочу, пить ничего не хочу, сознание где-то там… — он указал пальцем в сторону. — Но точно не в моей голове.
Араи Ютака говорил медленно, заторможено. Но больше всего меня напрягали его глаза. Белки красные, налитые кровью. Да и лицо кажется сильно одутловатым. Будто пациент опух.
— Сколько вас уже беспокоят эти симптомы? — спросил я.
— Всего два дня. Вчера вечером поднялась температура — думал, что отлежусь, и всё пройдёт, — объяснил пациент. — Но утром, придя на работу, я понял, что вот-вот упаду.
— И что же вам даже скорую не вызвали? — удивился я. — Вы сюда пешком пришли?
— Да идти-то недалеко, — махнул рукой он. — Я же на складе работаю, около небоскрёба.
Странно, получается, что он — пациент Савады Дэйчи. Это он сейчас отвечает за первые этажи. Хотя склады относятся к терапевту второго ранга, но и это не так важно. Изначально он должен был попасть не ко мне.
— Мне вас наш заведующий складом посоветовал. Я умолял в регистратуре, чтобы меня записали к вам, — опередил мой вопрос Араи Ютака. — Заведующий складами говорит, что вы летом очень сильно ему помогли.
Точно, это ведь был один из первых моих пациентов. Уже не могу вспомнить его имя, зато прекрасно помню, как его привели ко мне с просьбой открыть липовый больничный, а на деле у пациента нашлась язва желудка.
— Не важно, как вы ко мне попали. Главное, что вы уже здесь и сейчас мы займёмся вашим лечением, — произнёс я, а затем перевёл взгляд на руки больного. — Араи-сан, а почему вы так усиленно себя растираете? Из-за озноба?
Нет, непохоже. При ознобе людей потряхивает, а мой пациент будто пытается себе мышцы размять.
— Всё тело ломит, Кацураги-сан, — сказал он. — Но я физическим трудом занимаюсь, ящики таскаю. Ощущение, будто я десять тонн перенёс за эту ночь. Не могу только понять, почему так сильно ноют икры. Их я обычно толком не напрягаю.
Стоп! Я всё это время думал не в том направлении. Нет никакого вируса. У пациента кроме температуры ни одного схожего с ОРВИ симптома.
— Араи-сан, снимите, пожалуйста, рубашку, — попросил я. — Потерпите ещё немного, я осмотрю вас — и после этого вы госпитализируетесь в стационар.
— Госпитализируюсь? — испугался он. — Всё настолько серьёзно?
— Я пока не уверен. Дайте мне пару минут на осмотр, — попросил я и взглянул на кожу мужчины.
На грудной клетке начали появляться мелкие высыпания — пятнышки.
Пятнисто-папулёзная сыпь. И она только начала проявляться. Скоро её будет ещё больше.
Я уже был готов назвать диагноз, но следующий симптом ввёл меня в заблуждение. Пациент не кашлял. Однако «анализ» показывал, что у него есть пневмония!
На этот раз я решил не спешить с выводами и продолжил осмотр внутренних органов. А в организме Араи Ютаки творился полный хаос.
Области поражения лёгких, печени и селезёнки стремительно увеличиваются. Пока что пациент ещё не почувствовал этого, но в них нарастает воспаление. Если так пойдёт и дальше, произойдёт нарушение обмена билирубина и он пожелтеет.