Щербаков с Рэйсэем ждали своего звёздного часа, и он, наконец, настал.
— Вот он! — фанатично воскликнул Рэйсэй Масаши. — Вопрос из белой карты…
— Наша тема, доктор Рэйсэй! — обрадовался Щербаков. — Вопрос о язвенной болезни желудка!
«У каких пациентов наиболее вероятно может наблюдаться безболевая форма язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. Выберите несколько вариантов ответа».
— Стойте, доктор Щербаков, — прошептал Рэйсэй, напряжённо вглядываясь в монитор. — Не будем спешить. Нам нельзя ошибаться. Вариантов несколько… А сколько конкретно — не указано!
Вопрос каверзный. Чаще всего язвенная болезнь протекает с ярко выраженным болевым синдромом. Более того, боль очень специфическая — словно в живот вонзают кинжал.
— Может быть, такой формы и вовсе нет? — поинтересовалась Акихибэ Акико.
— Нет, Акихибэ-сан, тише, — попросил её я. — Не мешайте нашим коллегам хирургам. Такая форма есть.
И я даже знаю несколько примеров. Однако мы уже распределили обязанности. Если Рэйсэй и Щербаков не догадаются, я дам им подсказку. Но они не могут этого не знать — я в этом уверен.
— Пожилой возраст, — произнёс Щербаков.
— Тяжёлые сопутствующие заболевания, — добавил Рэйсэй Масаши.
— А это не слишком расплывчато? — пожал плечами Щербаков. — Может быть, лучше выбрать сахарный диабет? При нём часто страдают нервные окончания. Я могу представить ситуацию, при которой язвенная болезнь пройдёт без боли.
— Коллеги, выбирайте три варианта, — посоветовал я. — Все три подходят. Вы оба правы.
Щербаков с Рэйсэем согласились со мной и выбрали соответствующие пункты.
Однако уже через несколько вопросов нам пришлось застрять вновь.
— О нет… — промычал Сидхарт Рам Рави. — Блок неврологии. Ненавижу неврологию.
— Впервые жалею, что с нами нет Асакуры Джуна, — усмехнулся Рэйсэй.
Я внимательно вчитался в вопрос, чтобы не упустить важную информацию.
«Выберите верно описанные специфические симптомы менингита».
И, чёрт подери, двадцать вариантов ответа! И, разумеется, вновь не указывается, сколько из них правильных.
— Симптомы менингита… — принялась рассуждать Акихибэ Акико. — Головная боль, головокружение.
— Озноб, лихорадка, — добавил Хосино Мамору. — Тут чуть ли не все варианты подходят.
Хосино, кажется, успокоился и действительно начал всерьёз участвовать вместе с нами в решении вопросов. Однако они с Акико вели нас в ловушку, хоть и сами того не понимали.
— Стойте! — хором воскликнули мы с Сидхартом Рам Рави.
— Что такое? — вздрогнула Акико. — Разве мы не правы?
— Вы подумали о том же, о чём и я, доктор Кацураги? — спросил Сидхарт.
— Видимо, да, доктор Рави, — кивнул я. — Коллеги, от нас требуют не просто симптомы менингита. А именно специфические симптомы. Понимаете? Головная боль и головокружение могут быть чуть ли не при любом заболевании. А озноб и температура при любой лихорадке. От нас хотят другое.
— Тогда нужно выбрать ригидность затылочных мышц, — сказал Хосино Мамору.
— Хосино-сан, — перешла на японский Акихибэ Акико, — если вы снова нас путаете, я вас придушу — даю слово.
— Спокойно, — попросил я. — Хосино-сан прав. При менингите повышается тонус мышц, разгибающих голову. Но здесь есть ещё пять правильных ответов.
— Точно… — вспомнила Акихибэ Акико. — Симптом Кернига и четыре симптома Брудзинского. Только клянусь, я не помню, что они из себя представляют.
— Невозможность разогнуть ноги в коленных суставах, — сказал я. — Выбирайте этот вариант — это симптом Кернига. А Брудзинский…
— Щёчный симптом, — опередил меня Сидхарт. — При надавливании на щёку с той же стороны поднимается предплечье, и рука сгибается в локтевом суставе.
— А говорили, что ненавидите неврологию, — усмехнулся я. — И ещё три симптома: верхний, средний и нижний. Выбирайте эти варианты. Я подробно распишу их тем, кто не помнит, после тестирования. Если интересно. Мы уже потратили больше трёх минут на этот вопрос.
Мы проскочили неврологический блок, и дальше всё снова пошло, как по маслу. Удача была на нашей стороне — из десяти белых вопросов целых семь оказались на хирургические темы.
— До конца тестирования всего пятнадцать минут, — тяжело вздохнул Рэйсэй Масаши. — А у нас ещё пять вопросов.
— Успеваем, — заключил я. — Давайте дальше!
Один из последних вопросов касался одновременно гастроэнтерологии и инфекционных болезней.
«Какой стул соответствует сальмонеллёзу и кишечному амёбиазу соответственно?»
— Тут должно быть два варианта, — сказал я. — Нужно выбрать в правильном порядке. Сначала сальмонеллёз, затем амёбиаз.
— Позвольте мне, — грустно улыбнулся Рэйсэй. — Благодаря нашему заведующему Ясуде Кенши, я с сальмонеллёзом теперь на «ты».
Рэйсэй Масаши кликнул по варианту: «жидкий или кашицеобразный слизеподобный стул с зеленью типа 'болотной тины».
— При кишечном амёбиазе стул цвета малинового желе, — сказала Акихибэ Акико. — Недавно наблюдала такого пациента.
Я не стал вмешиваться в их решение — они всё выбрали правильно. Пока что мне кажется, что мы не допустили ни одной ошибки. Если, конечно, тест составлен корректно.
Вскоре мы подобрались к последнему вопросу, на который у нас осталось всего лишь две минуты.
— Быстрее, мы теперь точно не имеем права тормозить! — воскликнул Хосино Мамору и потянулся к клавиатуре, хотя другие ещё даже не успели прочесть текст задания.
Меня его выходки сильно утомили. Я решил больше не сдерживаться и вызвал в его правой руке мощный мышечный спазм, из-за чего Хосино резко опустил ладонь и ударил себя по колену.
— Блок психиатрии… — промычал Сидхарт Рам Рави. — Только этого нам под конец не хватало!
«Перечислите главные симптомы маниакального эпизода при биполярном аффективном расстройстве».
— Как жаль, что Макисима Сакуя отказался от участия! — воскликнул Рэйсэй Масаши. — Вот сейчас его помощь нам бы точно пригодилась.
— Я точно знаю, какие здесь ответы… — простонал Хосино Мамору. — У моей сестры диагностировали это расстройство. Позвольте мне ответить! У нас ведь командная работа!
— У нас осталось менее трёх минут! — рявкнул Рэйсэй Масаши. — Кацураги-сан, может, лучше вы?
Хосино понял… Он догадался, что нас будут оценивать не только по результатам тестирования. Скотина! Специально перед камерой покрикивает о командной работе, чтобы я позволил ему дать ответ на вопрос.
Благо, лично я догадываюсь, какие выбрать варианты. Если Хосино ошибётся, я смогу быстро внести верные ответы вперёд него.
— Хорошо, Хосино-сан, — холодно произнёс я. — Ваши варианты ответов?
— Мы же теряем время… — схватилась за голову Акихибэ Акико.
— Маниакальная триада: повышенный фон настроения, ускоренное мышление и повышенное либидо, — произнёс Хосино Мамору. — Нам стоит выбрать эти три варианта.
— Минута осталась, доктор Кацураги! — крикнул мне Сидхарт Рам Рави. — Выбираем эти варианты?
— Стойте! — приказал я. — Неправильно.
— Ага, ну конечно! — хмыкнул Хосино. — Вы ведь возомнили себя лидером, думаете, что правда может быть только за вами, да, Кацураги-сан?
— Вы частично правы, Хосино-сан. Два варианта верных, но один ошибочный, — спокойно ответил я.
Мне приходилось сохранять хладнокровие. Я действительно взял на себя роль лидера, поскольку командой кто-то в любом случае должен управлять. И чтобы не посеять смуту и не потерять потенциальные баллы, я обязан объяснить этому упёртому недоумку, в чём его ошибка.
— Когда депрессивная фаза сменяется маниакальной, Хосино-сан, у пациентов действительно резко увеличивается настроение, а мысли ускоряются. А вот насчёт либидо — спорно. Как правило, оно возрастает, но в триаду не входит.
— Какой третий вариант, доктор Кацураги? Я уже ввёл первые два! — воскликнул Сидхарт.
Осталось десять секунд.
— Усиление речедвигательной активности, — сказал я. — Либидо может и не повыситься, а вот болтать такой больной будет без умолку.
Раздались судорожные щелчки клавиш. Индийский терапевт ввёл последний вариант ответа, а затем экран заблокировался. Время вышло.
Хосино Мамору даже не смотрел на монитор. Он, не моргая, пялился на меня. Будто жаждал глаза мне вырвать.
— Всё, уважаемые коллеги! Время вышло! — объявили организаторы. — Получасовой перерыв и перейдём к ситуационным задачам.
Из-за стола мы вышли молча, хотя все остальные врачи ещё не перестали шуметь. Особенно меня удивила команда Фукусимы Ренджи. Мне казалось, что мой коллега-терапевт собрал не врачей, а футбольных болельщиков. Они разве что друг друга над головой не подкидывали. Ликовали они громче всех. Видимо, были уверены, что выбрали все варианты ответов правильно.
Наша же команда перешла из зала с компьютерами в комнату отдыха, и мне тут же пришлось отгонять своих коллег от Хосино Мамору.
— Я же говорила, что придушу вас, Хосино-сан! — прикрикнула Акихибэ Акико. — Что это вы творили на тесте? Мы ведь из-за вас могли…
— Успокойтесь, Акихибэ-сан, — попросил я. — Присядьте, отдохните вместе с остальными коллегами. Я сам с ним поговорю. Хосино-сан, пройдёмте, пожалуйста, со мной.
Хосино Мамору, растирая руку, по которой я ударил магией, последовал за мной.
— Что, Тендо-кун, хочешь исключить меня из команды? — усмехнулся он.
— Не надо переходить на «ты», — поправил его я. — Мы среди коллег, считайте — на работе. Исключить я вас не могу — не имею права. Нам ещё задачи вместе решать. И я очень надеюсь, что больше такого с вашей стороны не повториться. Объясните, Хосино-сан, чего вы добивались?
— Я не могу понять, откуда в ВАС столько важности, Кацураги-сан? — прошипел он, намеренно выделив обращение на «вы». — Я же прекрасно помню, что из себя представлял Кацураги Тендо в прошлом. Что вдруг изменилось? Признайтесь честно, вы ведь в Австралию поехали только потому, что я вам рассказал о своих планах на неё!
Я смотрю, этот придурок вообще не желает принять свою неправоту. Спорить с ним бесполезно, а «харизма» даёт лишь временный эффект. Проходит час — и он снова пытается мне подгадить.