Что ж, очевидно, что вирус перелом вызвать не может. Похоже, мы зря забили тревогу. Это всего лишь обычный завальный день. Таких уже были десятки, если не сотни. Просто раньше мы не знали о потенциальной угрозе.
Во втором кабинете тоже обошлось. Там оказался пациент с подозрением на инсульт. Однако я быстро осмотрел его «анализом» и выяснил, что пока острое состояние ещё не наступило. Головной мозг в норме, а потеря сознания наступила из-за гипертонического криза. После расспроса родственников я выяснил, что мужчина перепутал свои таблетки с лекарствами супруги, которая страдает гипотонией. Другими словами, принял большую дозу кофеина.
После госпитализации гипертоника в терапевтическое отделение и пробежал к последнему экстренному пациенту — в третью смотровую. И там я уже с ходу понял, что на этот раз так просто не выкручусь.
— Кацураги-сан! — начал отчитываться фельдшер Нода Такео. — Мужчину подобрала скорая час назад. Сам шёл в клинику, но потерял сознание по дороге. Лихорадка.
Лихорадка… А вот теперь точно стоит быть крайне внимательным.
— Наденьте маску! — велел фельдшеру я, а сам заполнил ноздри антисептической магией, чтобы предотвратить попадание в свою дыхательную систему любого микроорганизма.
Пациента уже привели в сознание, но на контакт он шёл крайне вяло.
— Расскажите, с чего начались симптомы? — спросил я.
— Температура держится уже неделю, — простонала мужчина. — Но я в отпуске, больничный брать не захотел. А сегодня стало совсем плохо… Есть не хочется, жутко знобит. В животе страшный дискомфорт. То диарея, то запор — и так последние два дня.
Я перевёл взгляд на живот пациента и ужаснулся.
Весь покрыт розовой сыпью.
Лихорадка, помутнение сознания, сыпь и боли в животе. Очень разношёрстные симптомы. Вот теперь нужно проводить дифференциальный диагноз очень внимательно. Права на ошибку у меня нет.
С высокой вероятностью это может быть «Фебрис-12». И если это так… Страшно даже представить, что здесь начнётся уже через пару часов.
Глава 4
Самое главное, что я прекрасно понимаю — если постоянно думать об этом вирусе, то даже лекарь со всеми возможными видами «анализа» запросто пропустит другое заболевание. Мозг очень просто обмануть, когда на него воздействует сильный стрессовый фактор.
Поэтому я взял себя в руки и принялся осматривать всё тело своего пациента. От органа к органу сначала «органным анализом», затем «гистологическим» и уже напоследок прошёлся «клеточным».
Но смотреть нужно было не только вглубь. Как оказалось, на руках и ногах пациента тоже была такая же розовая сыпь, как и на животе. В некоторых местах мельчайшие точки уже исчезли, оставив после себя лишь изменённую пигментацию на коже.
А ведь это не просто сыпь! Не бугорки и папулы. Это — розеолы. Миниатюрные двухмиллиметровые пятнышки. Ох, всегда недолюбливал инфекционные болезни и дерматовенерологию за эти бесконечные сыпи. Их там сотни видов, и нужно уметь отличать каждую от другой, чтобы правильно выставить диагноз.
К счастью, я в этом вопросе разбирался и уже понял, что передо мной может быть совершенно другая инфекция. Бактериальная. Однако не стоит забывать, что «Фебрис-12» способен «притворяться» другой болезнью.
Но сыпь и лихорадка — это лишь полбеды. Настоящий хаос творился в кишечнике пациента. А именно — в тонком. Дело в том, что в его стенке находятся групповые лимфатические фолликулы — это элементы иммунной системы, которые обеспечивают защиту пищеварительного тракта от других вредоносных микроорганизмов.
Но, чёрт подери, кажется, последний оказался хитрее иммунной системы. И забрался прямо в эти фолликулы. Они сильно разбухли, и местами наблюдалась тенденция к некрозу.
Нет… Не просто тенденция! В некоторых местах некротические массы уже отошли и там образовались язвы.
Параллельно с осмотром брюшной полости я получал данные от «клеточного анализа». Он уже подготовил мне общий анализ крови. И как оказалось, там всё гораздо хуже, чем может показаться на первый взгляд.
Все показатели рухнули! Лейкоциты всех разновидностей, эритроциты, тромбоциты — всё упало. Такое впечатление, что инфекция воздействует на костный мозг и подавляет его активность. И если это та самая бактерия, о которой я думаю, то всё сходится.
Не укладывается в общую картину только одно.
— Повторите, пожалуйста, вы сказали, что вас беспокоят боли в животе, верно? — уточнил я. — Как давно?
— Если честно, я уже запутался совсем… — прошептал мужчина. — Голова очень туго соображает. Не помню, может, сутки или двое. Поносы и запоры начались раньше.
Он определённо путается. И сильно. Он только что сказал, что температурит чуть больше недели. Но судя по картине в кишечнике, заболевание уже приближается к третьей неделе. Похоже, из-за лихорадки сильно подавилась активность головного мозга, и он перестал ориентироваться во времени.
Ну как же можно было так затянуть!
Я почувствовал лёгкое облегчение, когда ещё внимательнее присмотрелся к крови и лимфатическим узлам. Это не «Фебрис-12». Это — бактерия, как я и думал.
Вот только радоваться тут всё равно нечему. В пациенте сидит сальмонелла, вызывающая…
— Это брюшной тиф, — заключил я. — Скорее всего, средней степени тяжести. Вторая или третья неделя болезни. Нода-сан, позвоните нашему инфекционисту, передайте ему этот диагноз. Пусть готовит место. А я продолжу осмотр.
Потому что кое-что с брюшным тифом не совпадает. И это — боль.
Живот от этой инфекции, как правило, болеть не может. Дискомфорт — да. Боль — нет.
А это может означать только одно. У него уже возникли осложнения. А осложнения брюшного тифа запросто могут быть куда опаснее, чем само это инфекционное заболевание.
Я отдалился от кишечника, поискал зоны кровотечения, но их не нашёл. А затем перевёл взгляд на сосудистую систему брюшной полости и мигом осознал, в чём причина возникшей у него боли.
Редкий пример случая, когда анамнез заболевания, собранный со слов пациента, ничем не помогает при постановке диагноз. Наоборот, мешает.
Он сказал, что боль возникла несколько дней назад, но на самом деле, судя по тому, что я вижу, это произошло как раз в тот момент, когда он шёл к нам в поликлинику. Видимо, из-за острого приступа боли он и свалился посреди дороги.
Мезентериальные сосуды, которые питают кишечник, были закупорены. Сразу несколько! Пока что там лишь ишемия — недостаточность кровообращения, но очень скоро может развиться инфаркт кишечника с последующим некрозом.
А при этом шансы выжить уже начнут стремительно снижаться к нулю.
— Отмена, Нода-сан, — произнёс я, показательно прощупывая живот больного. — Звоните в хирургию, пусть его забирает Ясуда Кенши, оперировать нужно срочно. Здесь тромбоз мезентериальных артерий.
— Чёрт, а Окабэ-сан уже начал готовить палату, — выругался он.
— Ничего, пусть готовит. Скорее всего, после операции его всё равно переведут в инфекционное отделение, — заключил я, а затем взглянул на пациента. — Не беспокойтесь, сейчас вам станет лучше.
Он меня уже почти не слышал. Нода Такео отошёл, чтобы сделать звонок, а заодно подготовить каталку. Я воспользовался моментом и разрушил часть тромбов в артериях. Есть риск, что там сформируются новый, поэтому пусть его всё равно отвезут в хирургию. Там проведут контрольные обследования, и если обнаружат, что тромбов уже не осталось, оперировать не станут.
Остальной запас своей лекарской энергии я направил в бактерий, чтобы ослабить их токсическое воздействие на организм.
Всё, больше магии тратить не стану. Рабочий день только начался. Остальную работу за меня сделают антибиотики.
Когда пациента увезли в хирургию, мы с Нодой Такео с облегчением вздохнули. Три экстренных пациента за утро! Но, благо, хотя бы обошлось без «Фебрис-12».
— Я впервые в жизни увидел брюшной тиф, — признался Нода. — Если честно, ещё с колледжа его с сыпным тифом путаю.
— Там совсем другая симптоматика. И бактерия другая, — ответил я. — Меня больше интересует, где он его подцепил. Может, ездил куда-нибудь за границу?
Хотя в теории эту инфекцию и в Японии можно встретить.
— Он всю дорогу, пока находился в бреду, бормотал что-то вроде: «Больше никогда не поеду на эту чёртову рыбалку!», — рассказал фельдшер.
— Ах, тогда это многое объясняет, — кивнул я. — Чаще всего эта бактерия попадает в организм фекально-оральным путём. Достаточно выпить загрязнённую воду. Возможно, додумался кипятить воду из реки или другого водоёма, но плохо её обработал.
За это время у моего кабинета уже успела скопиться приличная очередь. Однако я всё же попросил людей подождать ещё пару минут, и сделал звонок Окабэ Акире.
— Ну что у вас там, Окабэ-сан? Я со своим завалом разобрался, — произнёс я. — Признаков нашей суперинфекции нет.
— Ко мне тоже больше не поступали. Но у двух уже обнаружилась коронавирусная инфекция. Никогда бы не подумал, что так обрадуюсь, увидев положительный результат ПЦР на ковид! Остальные с кишечником страдают, но там все трое обедали вместе. Подозреваю, что это обычная пищевая токсикоинфекция. Так что можем выдохнуть, Кацураги-сан. Пока что обошлось.
Приём четверга хоть и начался с жуткой суеты, но остальной день прошёл, как по маслу. Мне даже удалось освободиться пораньше, чтобы, наконец, обсудить с Окабэ Акирой высланные нам исследования вируса.
Однако по дороге к кабинету инфекциониста я натолкнулся на Такеду Дзюнпея. Выглядел он совсем уж поникшим.
— О, Кацураги-сан? — вяло поклонился он. — Рад вашему возвращению. Без вас тут многое изменилось.
— И судя по вашему выражению лица, изменения произошли неприятные, — произнёс я. — А что конкретно произошло? Я просто второй день суечусь по клинике, закрываю накопившиеся за месяц хвосты. Ещё даже не успел спросить никого о свежих новостях.
— О-о, а свежие новости можете пронаблюдать в рейтинговой системе. Вы сильно удивитесь, как изменилась картина, — произнёс он. — Я когда-то был на десятом ранге! И что в итоге? Старательно поднимался назад целый