А всё почему?
Потому что нас окружает слой бактерий, которых мы даже не видим. И соприкасаемся мы своими микроорганизмами, а не кожей. Этот пример хорошо объясняет, почему больным иммунодефицитом опасно контактировать с другими людьми.
Да чего уж говорить о других людях? Пациент с таким заболеванием может и сам себя заразить собственными бактериями. Естественная микрофлора разрастается, создаёт огромную колонию, и та в итоге начинает захватывать организм, приводя его к серьёзным заболеваниям.
— Я хотел бы уточнить, — перешёл к следующему этапу беседы я. — А вы принимаете все необходимые препараты, чтобы поддерживать свой иммунитет? Вас ведь наблюдают гематологи, онкологи, иммунологи? На мой взгляд, чтобы держать себя в тонусе, вам нужны все эти врачи.
— Был один такой, — вздохнул айтишник. — Но по какой-то причине он уехал за границу. Я бы направился к нему, а не к вам. Но его здесь уже нет.
— Я смогу помочь вам, но заменить узких специалистов всё равно не смогу. Крайне рекомендую найти тому врачу замену. Да, кстати, вы так и не сказали, какие препараты принимаете?
— Раз в несколько месяцев прохожу химиотерапию. Регулярно принимаю моноклональные антитела и иммуноглобулины. Иногда приходится вводить себе глюкокортикостероидные гормоны, чтобы снимать острые воспалительные процессы, — пояснил он.
Ага… Хороший набор. Самые современные препараты, которые создаются за счёт методик генной инженерии. Такие точно должны поддерживать его какое-то время. Но, как показывает практика, люди с такими заболеваниями живут недолго. Рано или поздно он всё равно подхватит инфекцию, которая сведёт его в могилу.
И я могу помочь ему. И в целом плевать, как он отнёсся ко мне в начале разговора. Я с радостью бы попробовал излечить первичный иммунодефицит с помощью лекарской магии. Такого мне ещё никогда не удавалось. Вернее, я банально не пробовал это делать. Что ж, сейчас самое время!
— Хорошо, — кивнул я. — Значит, вы говорите, что у вас болит горло. Подозреваю, что дело не только в нём. Скорее всего, у вас ещё появляются высыпания.
— Как вы догадались? — удивился айтишник.
— Стойте-стойте, не спешите, — попросил я. — Мелкая точечная сыпь на теле и боль в горле — это стандартное сочетание при диагнозе, который я уже определил. Но что-то мне подсказывает, что у вас есть и другие проблемы. Дайте отгадаю, недавно вы сдавали УЗИ брюшной полости и обнаружили, что у вас увеличена селезёнка и печень. Кроме того, стали чувствовать, как поднимается температура и параллельно с этим происходит увеличение лимфатических узлов прямо под челюстью. Вы же уже нащупали плотные комочки в этой области?
Пациент был шокирован. Он даже не знал, как продолжить разговор. И это при том, что я не использовал «анализ». Я не потратил ни крупицы жизненной энергии. А всё потому, что эта ситуация была крайне типична.
Но при этом не менее опасна.
— Инфекционный мононуклеоз, — назвал диагноз я, решив окончательно продавить айтишника своим медицинским авторитетом. — Иначе это инфекционное заболевание называют поцелуйной болезнью. Скажите прямо, вы всё-таки с кем-то контактировали не так давно?
— Да… С девушкой, — вздохнул он. — Впервые.
— И вы прекрасно понимали, насколько это опасно, верно?
— Конечно, я понимал! — воскликнул он. — Но что я мог поделать? Всю жизнь скрываться невозможно.
— В вашем случае это необходимо. Но… Я могу вам помочь, — перешёл к делу я. — Но своими методиками. Засекреченными, как и ваша личность.
— Я не могу лечиться тайными методиками, — нахмурился он. — Я должен знать, что со мной делают.
— А я должен знать имя своего пациента и завести на него электронную карту, — пожал плечами я. — Что ж, тогда я выпишу вам антибиотики, антисептики для ротовой полости и пожелаю удачи. Такое вариант вас устроит?
— Нет.
— А на моём месте любой врач поступил бы именно так, — сказал я. — Правда, оговорюсь. Есть важный момент, который стоит уточнить. Ваша ангина куда серьёзнее, чем у любого человека с инфекционным мононуклеозом. Я сразу понял, что у вас именно это заболевание, поскольку вы сразу предупредили о болезни Дункана. Правда, есть одно «но». При вашем дефекте иммунитета мононуклеоз может привести к фатальной ангине, от которой вы не излечитесь. Другими словами, лекарственные средства здесь не помогут.
— Ничего не понимаю… — вздохнул он. — Что вы предлагаете?
— Мои условия таковы, — принялся объяснять я. — Вы закроете глаза, я сделаю кое-что, и вам сразу же станет гораздо лучше. Более того, вам больше не придётся скрываться от других людей. Однако вам придётся сохранить это в тайне.
— С чего бы? — усмехнулся он. — Если вы действительно можете лечить людей такими методиками, об этом должны знать другие люди.
— Нет, не должны, — ответил я. — И, к слову, у меня в кармане сейчас работает диктофон. Вы как-то не подумали, что я могу вести запись офлайн. Поверьте, я успею выгрузить наш диалог на другой носитель информации до того, как вы попытаетесь отобрать мой телефон или же удалить с него данные дистанционно.
— Вы меня шантажируете? — удивился он.
— Нет, это вы меня шантажировали с самого начала приёма. А я всего лишь хотел вам помочь. И сейчас хочу. Так что предлагаю вам сделку, — твёрдо сказал я. — Я помогу вам, а потом мы оба сделаем вид, что этой встречи не было.
Не столько я хотел его вылечить, сколько желал проверить, способна ли лекарская магия нового уровня справиться с такой сложной задачей.
Хотя помогу я ему в любом случае. Даже если полностью восстановить иммунитет не выйдет, он уже сможет выходить в люди. Просто болеть будет чаще, чем другие люди — не более того.
— Это не больно, — объяснил я. — Вы вообще ничего не почувствуете.
— Ладно. Хотя я вам всё равно пока что не верю… — произнёс он, а затем закрыл глаза.
Ровно в этот момент я ударил по его горлу антисептической магией и моментально снял воспалительный процесс. Айтишник чуть не открыл глаза, но всё же сдержался.
— Г-горло прошло, — прохрипел от удивления он. — Что вы сделали?
— Ничего особенного, сидите спокойно.
Он никому об этом не расскажет. Ведь в этом кабинете хранится не только моя тайна, но и его в том числе.
Я потратил чуть больше получаса, чтобы ускорить работу костного мозга и восстановить работоспособность нейтрофилов и лимфоцитов. При этом пришлось потратить почти всю свою энергию, но я был чертовски доволен.
Это первое лечение первичного иммунодефицита лекарской магией! Будет чем похвалиться перед Купером Уайтом. Он излечил вторичный, а я первичный. Счёт 1:1.
— Всё, — заключил я. — Вы свободны. Открывайте глаза.
— Не хочу, — неожиданно заявил он.
— Это ещё почему?
— Я боюсь. Мне сейчас слишком хорошо, — дрожащим голосом заявил заведующий отделом «айти». — Мне кажется, если я открою глаза, всё снова станет таким же, как и раньше.
— Я свои обещания держу, — сказал я и поднялся со стула. — Если понадобится моя помощь ещё раз — обращайтесь. А лучше — пройдите иммунограмму через месяц. Думаю, результат вас приятно удивит. Скоро вы сможете впервые выйти в люди.
С этими словами я покинул сто первый кабинет. Однако айтишник выскочил из него вслед за мной.
— Стойте, Кацураги-сан! — прокричал он. — Я вам так и не представился. Меня зовут Ямамото Хигами. Я — младший брат генерального директора корпорации. Если понадобится какая-то помощь, обращайтесь ко мне через Ямамото Ватару.
Младший брат? До чего же он хорошо скрывался! СМИ на каждом углу кричит, что Ватару — единственный наследник Ямамото Мифунэ. Оказалось, что это не так.
— Это взаимно, Ямамото-сан, — кивнул я. — Если понадоблюсь, вы найдёте способ меня найти.
Закончив один из самых сложных приёмов за эту неделю, я вернулся в свой кабинет и приступил к работе. Отписался главному врачу о том, что консультация прошла успешно, а затем принялся помогать Кучики Акеми с пациентами, которые успели заполонить весь коридор.
— Кацураги-сан, а вы идёте на сегодняшний корпоратив? — спросила Акеми ближе к концу приёма.
— Какой ещё корпоратив? — удивился я.
Видимо, я пропустил все свежие новости. Все мои мысли сейчас направлены на частную клинику. Я уже перестал следить за жизнью «Ямамото-Фарм».
— Сегодня ведь день рождения главного врача! Акихибэ-сан сегодня отменил вечерний приём и приказал всем собраться в конференц-зале, — объяснила Кучики Акеми. — Говорят, там будет торжественная часть — новичков примут в ряды остальных терапевтов.
Проклятье… Не хотелось бы пропустить такой праздник. Акихибэ Шотаро — очень хороший главный врач. Особенно в сравнении с Ягами Тэцуро, который был до него. Придётся сегодня задержаться здесь. И не только мне, но и Дайго Рэну. Ведь он — один из новых терапевтов. Коллеги могут счесть оскорблением тот факт, что мы с Дайго сбежим в свою клинику.
Я позвонил Куперу Уайту и попросил его взять весь удар на себя. Однако он был только «за». Австралиец сказал, что у него в последнее время слишком мало пациентов, так что они с Рэйсэем с радостью займутся вечерним приёмом.
Когда мы с Кучики пришли в конференц-зал, там уже вовсю шёл праздник. Терапевты сдвинули столы и упивались сакэ. Половину из этих людей я даже не знал. Много свежей крови пришло в нашу клинику. Но это и к лучшему! На одних старых кадрах хороший коллектив не построить.
И пришли мы явно вовремя. Потому что как только Ватанабэ Кайто заметил меня, он сразу же вышел к главному столу и сообщил:
— Уважаемые коллеги! Вынужден сообщить важную новость. Кого-то она обрадует, кого-то, может быть, расстроит. Но решение уже принято.
Ватанабэ Кайто выдержал паузу, чтобы дождаться абсолютной тишины, а затем добавил:
— Я увольняюсь. Теперь моё место займёт Кацураги Тендо.
Что⁈ Но ведь мы так не договаривались!
Глава 23
Как же всё просто у этого Ватанабэ! Решил уволиться? Увольняется. Задумал усадить меня на своё место? Усаживает. И даже моего мнения не спросил!