А вот за это моим стажёрам надо дать по шее. Похоже, они не смогли скрыть от неё своё беспокойство и вынудили пациентку подозревать наихудший результат.
— Хидетаки-сан, все анализы в норме. Я лично всё перепроверил, — сказал я. — Поэтому предлагаю начать разговор сначала. К сожалению, в прошлый раз я не смог принять вас лично. Так что за сегодняшний приём можете не платить. Я проведу его в системе самостоятельно. Расскажите, что вас вынудило к нам обратиться?
— Да меня время от времени беспокоит сразу куча симптомов! — ответила она. — Причём появляются они не постоянно. Я сама не могу понять, из-за чего конкретно это происходит. Периодичность каждый раз разная. Несколько раз в месяц начинает тошнить, затем в этот же день урчание и боль в животе. Начинают появляться газы, да причём с такой интенсивностью, будто меня воздухом накачали!
— Так, понял, а как у вас дела обстоят со стулом? Это — довольно важный момент, — подметил я.
Причём мои стажёры не додумались назначить ей копрограмму. А это — самое важное обследование в данном случае. По общему анализу кала определяется, какой из органов не справляется со своей задачей — с перевариванием тех или иных веществ. Надо будет Кучики и Дайго напомнить об этом.
— Стул в эти периоды жидкий, кашицеобразный и… Уж извините за подробности, — замялась Хидетаки Урака, — с очень кислым запахом.
— А что по цвету?
— Светло-жёлтый, — ответила она.
Ага… А вот это — уже очень важный признак. Судя по тому, какой объём обследований, в том числе и в биохимическом анализе назначили мои стажёры, они, кроме онкологии, подозревали ещё и нарушение в работе желчного пузыря.
Жёлтый стул бывает в том случае, если обмен желчи идёт не так, как надо. Однако на их месте я бы заподозрил ещё и язвенный колит. При нём такое тоже бывает.
Хотя… Нет. Они и его пытались проверить. Язвенный колит или болезнь Крона можно выявить на колоноскопии.
Однако в данном случае мы наблюдаем совершенно другую проблему. Пока что я её ещё не подтвердил, но уже скоро подберусь к правильному диагнозу. Больше её обследовать не придётся.
— А больше никаких хронических заболеваний у вас ранее не наблюдалось? — поинтересовался я. — Да, по результатам обследований всё хорошо. Но меня интересует, ставили ли вам другие врачи иные диагнозы ранее?
— Да вроде нет, всегда была здоровой, — вздохнула она.
— И в детстве таких симптомов не было? — задал уточняющий вопрос я. — С животом не мучились точно так же, как сейчас?
— Слушайте, Кацураги-сан, на самом деле нечто подобное уже было, но я плохо это помню, — произнесла Хидетаки Урака. — Вроде бы в начальной школе я часто отпрашивалась домой из-за того, что меня беспокоили такие же симптомы. Но могу ошибаться. Возможно, я это надумала.
Отлично, ещё один балл в копилку доказательств.
А теперь самое время заглянуть в её организм «молекулярным анализом». Ведь только с помощью него я смогу поставить этот диагноз. «Клеточный» тут никак бы не помог. Теперь ясно, почему Дайго Рэн не справился. У него даже близко не было такой возможности. Хотя, если честно, тут и без магии можно было разобраться. Достаточно качественно собрать анамнез.
Ведь никто из нас пока что не спросил, чем питается женщина.
Ага… Вот оно!
Нашёл.
Заболевание, которым страдает больше половины населения планеты. И почти сто процентов жителей Японии и близкородственных ей стран.
— Я знаю, что с вами происходит, Хидетаки-сан, — сказал я. — Слушайте внимательно, я объясню вам, как убрать симптомы без лекарств.
Глава 4
— Так вы поняли, что у меня за заболевание? — удивилась Хидетаки Урака. — Я уже пятерых врачей обошла. Мне что только не ставили. И панкреатиты, и онкологию, и…
— Самая обыкновенная непереносимость лактозы, — улыбнулся я. — Вспомните, пожалуйста, у вас эти симптомы развиваются исключительно после употребления молока, сыра, творога или йогурта?
Дальше даже нет смысла слушать. Она гарантированно ответит «да». А если и скажет, что это не так, то, скорее всего, ошибётся или соврёт. Я внимательно осмотрел её тонкую кишку с помощью «молекулярного анализа». И обнаружил очень любопытную картину.
В клетках кишечника не вырабатывается особый фермент «лактаза». Именно его главной задачей является переработка лактозы из молочных продуктов на галактозу и глюкозу. Если лактаза справляется, то никаких проблем не возникает. Однако, если ей это не удаётся, употреблённые продукты в непереваренном виде попадают из тонкой кишки в толстую, и там начинается всё самое «интересное».
Бактерии толстокишечной микрофлоры набрасываются на лактозу и превращают её совсем не в то, что нужно нашему организму. А именно — в молочную кислоту и газы. Именно из-за этих веществ начинается нарушение пищеварения. Кроме того, это сильно влияет на разрастание той микрофлоры, которая организму не нужна.
Я уже много раз убеждался, что теория связи кишечника и головного мозга правдива. Многие учёные говорят, будто состояние нашей микрофлоры напрямую влияет на головной мозг. И во многом это — правда. Дело в том, что бактерии, которые живут у нас в кишечнике, состоят с нами в симбиозе.
Мы даём им питательные вещества, они их перерабатывают, забирают себе часть из них, а потом выделяют соединения, которые влияют на нервную систему и головной мозг в частности.
Вот только часть этих веществ может придавать бодрость и хорошее настроение, а другая часть делает всё в точности до наоборот. И какой же напрашивает вывод?
Получается, что пословица «Ты — это то, что ты ешь» имеет двойной смысл. Мало того, что вся употребляемая нами еда становится «кирпичиками» для создания нашего организма, так ещё и бактерии влияют на нашу нервную систему и психику.
— Вы правы, Кацураги-сан, — кивнула Хидетаки Урака. — Мне уже об этом говорили. Да я и сама замечала. Но мне показалось, что избавляться от такого полезного продукта, как молоко — это ещё вреднее. Я не понимаю, что мне в таком случае делать.
— Вы тоже абсолютно правы, Хидетаки-сан, — ответил я. — Если полностью лишить организм молочных продуктов, у вас может возникнуть дефицит кальция. А с возрастом, когда у вас наступит менопауза, вы гарантированно приобретёте остеопороз с такой диетой. Потому что кальций костям попросту необходим.
— Существует какой-то выход? Или мне придётся с этим смириться? — напряглась она.
— Какое смирение? О чём вы? С такими вещами современная медицина может справиться. Хотя бы частично, — уверил её я. — Я бы порекомендовал полностью убрать всё, что содержит лактозу. Я уже перечислил вам основные продукты, но полный список можете сами проверить в интернете. Или обратиться к хорошему диетологу. Таким образом вы полностью уберёте всю симптоматику со стороны кишечника. Как я и обещал — только диета.
— Но с осложнениями лактозной недостаточности всё обстоит иначе, верно? — улыбнулась Хидетаки.
— Ого, вижу, вы слёту понимаете, к чему я веду. У вас случайно нет медицинского образования? — поинтересовался я.
— Работала медсестрой шесть лет, потом ушла в декрет, и так из него и не вернулась, — объяснила Хидетаки.
Сразу видно, когда среди пациентов затесался медицинский работник. Порой встречаются больные, которые начитались статей и пытаются светить знаниями — и это раскусывается сразу. Потому что все эти «сказки» в интернете редко несут в себе хотя бы долю правды. А вот другого медика вычислить очень просто.
Хотя не стану отрицать, в некоторых университетах преподают по устаревшим программам, которые местами даже хуже, чем статьи в интернете. Я с этим встречался и в прошлом мире, и в этом.
Это связано с тем, что медицина постоянно развивается. А преподаватели, как правило, это пожилые доценты, многие из которых отказываются отвергать старую школу, которая по факту уже недееспособна.
Но я — не работаю в университете, так что и размышлять мне на эту тему незачем. Моё дело — лечить людей. И я с этим неплохо справляюсь.
— Препараты кальция, — сказал я. — Можно принимать их. Курсами, разумеется. А вообще, существует целый ряд продуктов, которые содержат в себе кальций, но при этом не содержат лактозу. К примеру, капуста, чёрный хлеб, яйца, морепродукты, орехи и сухофрукты. И, разумеется, специально созданное безлактозное молоко. Но последнее — довольно химозный продукт. На мой взгляд, куда проще принимать таблетированный кальций. Та же химия, но эффект будет куда более заметный.
Я расписал всю схему дальнейших действий для Хидетаки Ураки, после чего та сердечно поблагодарила и меня, и моих стажёров с медсестрой, а затем покинула кабинет.
— Сакамото-сан, — обратился я к медсестре. — Будьте так добры, попросите остальных пациентов подождать. И сами подождите снаружи минут пятнадцать. Мне нужно поговорить с моими стажёрами на… особо секретные темы.
Рин без лишних вопросов покинула кабинет. А Дайго Рэн с Кучики Акеми сильно напряглись. Видимо, подумали, что я устрою им серьёзный нагоняй.
Но обычно без особо веских причин я так не поступаю. Просто учить врачей на глазах у медсестры, как правило, считается дурным тоном.
Хотя на этот раз их есть за что отчитать. Они допустили большую ошибку.
— Копрограмму где потеряли? — прямо спросил я. — Хронический панкреатит, онкология? ОНКОЛОГИЯ? Вы зачем пациентке об этом сказали? Даже если бы у неё действительно обнаружился рак, лучше всего умолчать об этом до момента, когда это будет очевидно по всем анализам. Так впечатлительного человека можно и до инфаркта довести. Онкологии в итоге не будет, а трансмуральный инфаркт со смертельным исходом — запросто! Признавайтесь, кто из вас намекнул ей на злокачественное новообразование кишечника?
Она ведь пришла встревоженной. Уже подготовилась заранее услышать об этом диагнозе. У неё, грубо говоря, понос из-за молока, а мои стажёры уже рак успели сочинить.
Вот это им точно нужно вдолбить на всю жизнь. Существует определённая, едва заметная грань. Когда есть подозрение на онкологию, медлить нельзя. Но и без причины сообщать пока что несуществующий диагноз пациенту не стоит. Это тот случай, когда врач врёт во благо. Необходимо оправдать массу назначений любым враньём. Хоть собственной безграмотностью, если фантазии не хватает. Но до тех пор, пока кто-то из диагностического отделения не найдёт очевидную опухоль — молчать.