— Спасибо вам, доктор Кацураги, — вздохнул Адлай Иманати. — Я несколько часов назад осмотрел одного пациента, ради которого мне пришлось проехать несколько сотен километров. Я узнал о нём случайно. Мне сказали, что он контактировал с какими-то необычными камнями, а после этого заболел.
Значит, есть вероятность, что вспышка инфекции «Фебрис-12» возникла уже и в ЮАР. Если это правда, вирус быстро адаптируется к любым климатическим условиям. Его уже и в Гренландии находили, и в Австралии, и в Японии. А теперь есть вероятность, что он уже добрался и до зоны близ экватора.
— Вы сказали, что открыли новый путь распространения, доктор Иманати, — напомнил я. — Что вы имели в виду?
— Мне сказали, что тот камень, который предположительно является осколком метеорита, был найден пациентом в одной из пещер, где протекают грунтовые воды. Понимаете, к чему я клоню? — спросил он.
— Хотите сказать, что осколки метеоритов могут перемещаться даже по подземным течениям? — предположил я.
— Возможно, так и есть. Больше всего я опасаюсь, что вирус может сохранять свою целостность в грунтовых водах и перемещаться таким образом через реки, озёра и даже выбираться в морские воды. Если это действительно так, вопрос его распространения по всему миру через воду — лишь вопрос времени, — объяснил свою теорию Адлай Иманати.
— Подождите, а с чего вы взяли, что он вообще способен пережить длительное пребывание в воде? — поинтересовался я. — Вы ведь сказали, что заболел только тот, кто контактировал с камнем. Это вовсе не означает, что вода заразна.
— Я забыл уточнить, доктор Кацураги, — вздохнул он. — Контактировавший с неизвестным минералом пациент заболел тяжелее других. Остальные заболели после того, как употребили воду из этого источника. У меня в деревне пять больных детей.
— Погодите-ка, — перебил его я. — Дети? Взрослые не заболели?
— Взрослых в этой пещере и не было. Местные жители говорят, что дети часто лазают по этим пещерам, но раньше такого не случалось.
Ох и двойственная же ситуация… В идеале их нужно срочно изолировать, перепроверить все органы и системы, сдать полный спектр анализов и только потом уже судить. Возможно, «Фебрис-12» маскируется под другое заболевание. Но почему-то мне кажется, что дело не этом вирусе.
Я ещё даже не знаю симптомы, но интуиция подсказывает мне, что мы имеем дело с чем-то другим. Если бы я только мог осмотреть их лично и…
Стоп. А я ведь и вправду могу это сделать. По крайней мере, могу попробовать.
— Доктор Иманати, где сейчас находятся эти дети? — спросил я. — Далеко от вас?
— Нет, в соседнем здании, — ответил он. — Я поместил их в местный изолятор. Жду, когда «ВОЗ» пришлёт мне автомобиль и специальную группу для перевозки детей в ближайший центр инфекционных болезней.
— Я смогу вам помочь, доктор Иманати. Но для этого мне потребуется связаться с вами ровно через час. Я хочу, чтобы вы надели защитный костюм и прошли к детям со своим телефоном. Интернет у вас там ловить будет? Сможете показать мне их по видеосвязи?
— Должен ловить, доктор Кацураги, — ответил он. — Здесь рядом хорошая вышка. Может, иногда будет прерываться, но, думаю, мы справимся.
— Тогда ждите моего звонка. Через час я с вами свяжусь.
Я положил трубку, подхватил свои вещи и на бегу вызвал такси. Мне нужно было срочно добраться до своей квартиры. Ведь теперь у меня есть способ оказать помощь на расстоянии.
Лекарский компас, который я совсем недавно приобрёл у коллекционера на севере Японии. С помощью него мне удалось буквально внедриться в сознание других лекарей. Я пока что не могу знать наверняка, может ли он помочь мне повлиять на пациентов из Африки, но я должен хотя бы попытаться.
Если через телефонную связь передавались мои мысли и лекарская энергия, значит, магией с помощью этого компаса можно манипулировать на расстоянии.
Что ж, лучшей возможности это проверить и представить сложно.
Мне повезло, и я добрался до дома, миновав большую часть пробок. Хотя обычно в это время из Сибуи выехать практически невозможно. Поднимаясь в квартиру, я мысленно рассчитал разницу во времени.
Если у меня сейчас десять вечера, значит, в ЮАР должно быть за полдень. Это к лучшему. Думаю, если у заболевших детей действительно окажется «Фебрис-12», днём машины «ВОЗ» доберутся до этой деревни гораздо быстрее, чем ночью.
Я забежал в квартиру, затем, не раздеваясь, достал из своего тайника компас и вновь позвонил через мессенджер Адлаю Иманати. Почему-то он долго не отвечал, мне пришлось набрать его раз шесть, но всё безрезультатно.
— Ну, давай же… — вновь вызывая, Иманати, прошипел я.
Может, там всё-таки не ловит интернет? Либо случилось что-то ещё, чего мы оба не предсказали. Но я всё же буду дозваниваться до тех пор, пока он не ответит. Мы рискуем потерять пятерых детей. А если там и вправду вспышка «Фебрис-12», значит, и вся деревня скоро вымрет. Нужно поспешить.
— Да, доктор Кацураги, я вас слышу! — наконец, ответил Адлай. — Простите, мне пришлось отвлечься. Парню стало ещё хуже. Пришлось вколоть ему противорвотные. Его всего выворачивает наизнанку.
— Как остальные? — тут же спросил я.
— Гораздо лучше в сравнении с ним. Может показаться, что они и вовсе не болеют. Но симптомы той же инфекции всё равно есть, — объяснил Адлай Иманати.
Так, осталось придумать, как мне провернуть дистанционный осмотр, не заставив Адлая заподозрить что-либо о моих силах.
— Доктор Иманати, мне нужно знать всё о течении его заболевания, — произнёс я. — Прошу, включите камеру, вставьте телефон в нагрудный карман и покажите мне пациента. Будет лучше, если вы его осмотрите при мне. Я постараюсь дать вам подсказки, если что-то пойму.
— Хорошо, доктор Кацураги, одну минуту, — включая камеру, ответил Адлай. — Так, вам всё видно?
Я настроил качество связи и всмотрелся в экран своего мобильного телефона. Как же меня ужаснуло то, что я увидел. И речь сейчас вовсе не о пациенте. Больше всего меня поразили условия, в которых находятся больные. Это прекрасно видно даже через видеосвязь.
Изолятор? Да разве можно назвать изолятором старый деревянный дом с прогнившими стенами? ЮАР — не самая бедная страна в Африке, но в некоторых её деревнях всё-таки царит полная антисанитария.
— Я всё вижу, доктор Иманати, начинайте осмотр, — произнёс я, а затем сжал в руках артефакт «компас».
— Так, смотрите, доктор Кацураги, пациенту тринадцать лет, симптомы проявились три дня назад. У четверых его ровесников буквально сегодня. Только после этого они признались, что на самом деле произошло в той пещере три недели назад.
— Так с момента посещения пещеры прошло уже три недели? — уточнил я.
— Да, всё верно. А что вас так удивляет? — ответил Иманати.
Нет, тут что-то определённо не так. «Фебрис-12», конечно, тоже может «играться» с инкубационным периодом, но в целом общая картина выглядит подозрительно. Во всех предыдущих случаях вирус начинал проявлять себя в период от нескольких часов до двух-трёх дней. А тут получается, что у детей симптомы появились практически одновременно лишь спустя три недели.
Это продолжает наталкивать меня на мысль, что мы имеем дело с совсем другим заболеванием.
— Продолжайте осмотр, доктор Иманати, — попросил я. — Больше всего меня в данный момент интересуют симптомы, которые возникли у мальчика.
Я всё ждал, когда проявится эффект компаса. До этого момента мне казалось, что всё тщетно и мой план не удастся, однако, как только Адлай Иманати начал перечислять жалобы и симптомы, я почувствовал, как моё восприятие реальности изменилось.
Больше перед моими глазами не было низкокачественного видео, передаваемого телефоном Иманати. С этого момента я стал наблюдать за картиной сразу с двух сторон. Через самого Адлая и через «анализ», который смог прорваться через десятки тысяч километров и за счёт союза интернета и магического артефакта оказался прямо в Африке.
— Поначалу родители мальчика заметили, что он потерял аппетит, — голос доктора Иманати звучал прямо в моей голове. Теперь важно проследить за тем, чтобы я случайно не ответил ему мысленно. Иначе он, мягко говоря, удивится.
Интересно, как я смог установить с его сознанием прямой контакт? Может, он тоже имеет лекарские способности?
Нет. Это не так.
Работа компаса стала мне предельно ясна. С лекарями я могу связываться через артефакт напрямую, а для слияния с органами чувств других людей требуется телефонная связь или интернет.
— Он перестал есть, начал слабеть. На улице сверстники его больше не видели, потому что он постоянно валялся дома, — продолжил Адлай. — За слабостью пришла лихорадка. Через сутки мальчик начал жаловаться на головную боль и… Доктор Кацураги, позволите, если я не буду его мучить лишними проверками?
— О чём это вы? — временно закрыв свой разум, вслух произнёс я.
— О светобоязни, — ответил Иманати. — У него очень резкая реакция на фонарик. Как видите, он даже от солнечного света старается укрыть лицо.
И это при том, что все окна занавешены. Пациента раздражают даже малейшие лучики света. Плохо дело. Речь идёт о поражении нервной системы и органов чувств. Вопрос только в том, насколько далеко зашли повреждения в головном мозге?
Пора направить взор «анализа» туда.
— Нет, не надо включать фонарик, я верю вам на слово, — ответил я. — Помнится, вы упоминали, что его постоянно рвёт. Есть и другие симптомы поражения пищеварительной системы?
— Тошнота, рвот и неукротимый понос, — тут же ответил Адлай. — И это вам ещё плохо видно, что происходит с его руками, ногами и шеей. Мальчик двигается с большим трудом. Теперь понимаете, о чём я говорю, доктор Кацураги? Симптомы слишком разношёрстные. На такое способен только «Фебрис-12».
Иманати мог спокойно говорить о вирусе прямо при пациенте, поскольку мальчик, судя по всему, не понимал английского языка, на котором мы с коллегой как раз и общались.