Хирано не ошиблась. Практически сразу же после того, как я вошёл в комнату, около нашей клиники остановилась машина скорой и ко мне занесли пациентку. Фельдшер сильно торопился на следующий вызов, поэтому задал мне лишь один вопрос:
— Пациентку сможете госпитализировать или нам лучше забросить её в другую клинику?
— Смогу, не беспокойтесь, — ответил я. — Но мне нужен краткий отчёт о причинах обращения за помощью.
Мужчина тут же передал мне заполненный от руки протокол и побежал назад — в машину. В целом этот протокол мне не больно-то и нужен, ведь я могу получить всю информацию через «анализ», но ведь в будущем в этом приёмном отделении будут работать не только лекари, но и обычные врачи.
Так что баловать скорую не надо. Пусть с самого начала делают всё, как следует.
Я расположился рядом с пациенткой. Ей оказалось молодая женщина. Прежде, чем начать опрос, я всё же пробежался взглядом по протоколу.
«Нишикава Югито. Тридцать два года. Жалобы на головную боль, насморк, слабость, лихорадку».
Чуть ниже были отмечены все параметры её текущего состояния. Температура достигла тридцати девяти градусов. Тахикардия, частота сердечных сокращений выше ста десяти. Дышит часто, прерывисто. Явные признаки одышки. На первый взгляд может показаться, что у неё пневмония. Но что-то мне подсказывает, что ситуация не так проста, как может показаться на первый взгляд.
— Нишикава-сан, как себя чувствуете в данный момент? — спросил я.
— Будто очень сильно устала… — произнесла она. — Вы не подумайте, я могу встать. И ходить сама могу. Просто фельдшер почему-то решил погрузить меня на носилки.
— Так надо. Чтобы вы не упали по дороге сюда, — уточнил я. — Расскажите, с чего начались симптомы?
— Симптомы начались ещё два месяца назад, когда я завела кошку, — заявила она.
— Хотите сказать, что лихорадка длится уже два месяца? — удивился я.
— Нет, что вы! Я говорю про насморк, — уточнила Нишикава. — Раньше всё было в порядке. А как только у меня появилась кошка, вскоре возникли эти симптомы. Постоянный насморк, слабость. Через какое-то время присоединились головные боли, а вместе с ними и температура. Я почти неделю с ней проходила. Не хотела уходить на больничный. Но сегодня стало особенно плохо. Пришлось вызвать скорую прямо на работу.
Теперь понятно, почему она так строго одета. Засиделась на работе допоздна. В итоге оттуда её и увезли.
— Я готова госпитализироваться, Кацураги-сан, но меня кое-что беспокоит, — заявила она. — Не знаю, кто будет кормить мою кошку!
Ох… Классическая картина. Как же часто встречаются пациенты, которым требуется стационарное лечение, а они в итоге пишут отказ от госпитализации. Утверждают, что им не с кем оставить кошку, собаку или целый скотный двор!
Всегда приходится в мягкой форме пояснять, что мёртвый человек животным ничем уже помочь не сможет. В некоторых ситуациях приходится намекнуть человеку, насколько сильно он рискует. Лучше немного напугать, но сохранить больному жизнь, чем потакать его капризам, а потом заполнять протокол констатации смерти.
— Хотя дома у меня муж остался, но он про кошку постоянно забывает, — продолжала бормотать она.
— Так, забудьте про кошку, — строго сказал я. — Сейчас у нас другая проблема. Вы говорили, что уже обращались в клинику в течение прошлых месяцев. Какой диагноз вам ставили?
— Аллергический ринит, — ответила она. — Сказали, что вся проблема в моей кошке. Посоветовали от неё избавиться. И назначили противоаллергические препараты. Таблетки я принимать начала, но от питомца избавляться не стала. Я так не могу.
Что-то я сомневаюсь в правильности назначения антигистаминных препаратов в данном случае. Если бы это была обычная аллергия, они бы уже давно помогли пациентке. И уж тем более состояние Нишикавы Югито не должно было дойти до того, что я вижу сейчас, будь у неё простой аллергический ринит. Такие заболевания лихорадку не вызывают. Дело в чём-то другом.
— Сопутствующие заболевания имеются? — уточнил я. — Что-то ещё беспокоит в течение жизни, кроме насморка и головных болей?
— Да в целом ничего особенного. Давление только иногда повышается. И сплю плохо, — объяснила она.
Стандартный набор регулярно переутомляющегося человека. Японцы во всей своей красе!
Я решил больше не тратить время на разговоры и активировал «анализ», чтобы осмотреть её пазухи. И первое, что меня смутило — это её сопли.
«Анализ» автоматически перешёл на «молекулярный» и обратил моё внимание на состав жидкости, выходящей из её носа.
Ничего себе! По цвету и консистенции похоже на слизь, которая выходит из носа при аллергии или ОРВИ, но в данном случае мы имеем дело с совсем другой биологической жидкостью.
Проклятье, да у неё же ликвор из носа течёт! Ликвор! Жидкость, которая циркулирует внутри головного мозга и обеспечивает его обмен веществ.
Аллергия, говорите? Кошка? Ну-ну. Очевидно, проблема находится совсем в другом месте. Это состояние называется ликвореей. Пазухи носа воспалены, а в одной из них — в клиновидной — имеется повреждение из-за сильного воспалительного процесса и выпячивания одной из мозговых оболочек.
Полость носа с головным мозгом имеет очень тесную связь. Верхние отделы дыхательной системы отделены от мозга тонкими костными стенками. Именно поэтому некоторые операции на головном мозге проводятся через нос.
Если вспомнить историю Древнего Египта, можно даже сказать, что именно египтяне заложили основу для будущей нейрохирургии. При подготовке фараона к погребению они извлекали головной мозг через ноздри. Учитывая, как устроена анатомия черепа, сомневаюсь, что этот исторический факт является простой выдумкой. При желании мозг действительно можно вытащить таким образом.
И нечто похожее сейчас происходит с Нишикавой Югито. Только она, к счастью, теряет не мозг, а окружающую его жидкость.
— Нишикава-сан, попробуйте чуть-чуть приподнять голову, — попросил я. — Мне нужно прощупать ваши мышцы.
Девушка попыталась оторвать голову от кушетки, но ей это далось с большим трудом. Она поморщилась, почувствовав сильную боль, и тут же положила голову назад. Но мне хватило времени, чтобы прощупать её затылочные мышцы, а затем спуститься к плечам и верхней части спины.
На ощупь мышечная ткань оказалась твёрдой. Когда я касался затылка, Нишикава Югито всхлипывала от боли.
— Сил поднять голову не хватает? — спросил я. — Не можете кивнуть? Коснуться груди своим подбородком?
— Сейчас, Кацураги-сан, дайте минуту передохнуть. Думаю, я справлюсь, — произнесла она.
— Нет, не надо, — помотал головой я. — Мне этого достаточно.
Ригидность затылочных мышц. Ярчайший признак менингита — воспаления мозговых оболочек.
Я позвал Хирано Юрику, чтобы та взяла анализ крови у Нишикавы. Результаты пойдут в историю болезни, но сами показатели я уже получил с помощью «анализа».
И в общем анализе крови — очень сильный лейкоцитоз. Клетки, отвечающие за иммунитет и борьбу с инфекцией, взлетели до небес. Больше всего в крови именно нейтрофилов — клеток, уничтожающих бактерии.
Я перевёл взгляд на текущий из носа ликвор и принялся изучать его. В норме в этой жидкости очень низкая концентрация различных веществ, но я сразу же обнаружил, что в составе всё пошло наперекосяк.
Лейкоцитов очень много, хотя в норме их должны быть единицы. Эритроциты — красные клетки крови — тоже появились в жидкости, хотя в норме в ликворе их вообще быть не может. Белок взлетел выше нормы, а глюкоза, наоборот, упала.
Теперь сомнений в том, что у пациентки менингит, у меня точно не осталось. Однако нужно отметить ещё одно весомое доказательство этого серьёзного заболевания.
Кроме клеток крови в ликворе было кое-что ещё.
Бактерии. Менингококки. Заразиться этой инфекцией не трудно, если человек не вакцинировался и при этом посадил свой иммунитет. Не знаю, делала ли вакцину Нишикава Югито, но с иммунитетом у неё серьёзные проблемы.
После выписки обязательно уточню, что ей нужно восстанавливать здоровье и меньше проводить времени на работе. Нельзя себя так загонять.
Вслед за анализами крови я сделал пациентке компьютерную томографию головного мозга, а затем перевёз в инфекционный бокс. У меня была всего одна палата, полностью оборудованная для потенциально заразного больного. Если скорая привезёт ещё одного такого пациента, придётся перенаправлять его в другую больницу или в один из филиалов моей клиники.
— Кацураги-сан, вы уже поняли, что со мной, верно? — спросила женщина.
— Понял, не беспокойтесь. Дней через десять выпишетесь от меня полностью здоровой, — произнёс я. — У меня для вас две новости. Одна хорошая, другая — очень хорошая. С какой начать?
— Давайте по порядку, — удивлённо произнесла она.
— Я знаю точный диагноз. И у нас есть все необходимые препараты для того, чтобы вас вылечить. У вас менингит. Вы обратились очень вовремя. Нам удастся избежать осложнений. Пройдёте антибактериальную терапию, а затем отправитесь домой, — объяснил я.
— А очень хорошая новость?
— Вам не придётся избавляться от своей кошки, — улыбнулся я. — Она тут ни при чём. Никакой аллергии у вас нет.
Странно, но больше всего пациентка обрадовалась именно второй новости.
Правда, я кое-что умолчал. Но об этом я сообщу чуть позже, когда свяжусь с ЛОРом из второго филиала. Скорее всего, ей понадобится пластика. Нужно заделать ту часть пазухи, через которую выходит ликвор. Но если выяснится, что операция будет слишком травматичной, я залечу отверстие лекарской магией, а пациентке вообще ничего не буду рассказывать об этой проблеме. Скажу, что нашего лечения хватило, чтобы купировать все патологические процессы.
Когда я вернулся из стационара в свой кабинет, там уже сидел Куросики Теппей. Он неловко поклонился и тут же спрятал взгляд. Должно быть, ему до сих пор очень стыдно из-за того, какие проблемы он доставил моей клинике и самому себе.
— Добрый вечер, Куросики-сан, — кивнул я, затем сел напротив него и замолчал.