рства. Ходили по дому, участку, а она не может найти Найду, для которой я привезла лекарства. «А, – говорит, – я вспомнила. Она у соседки моей сидит. Мы там тоже собак держим». Приходим, там забор покосившийся вокруг домика, вокруг грязь, доски, будки фанерные. И прямо в грязи лежат собаки! Худые, больные, несчастные. Еле нашли эту Найду, я сама ей лекарства дала, покормила. А потом Малыша увидела. Он у них на цепи сидит! То есть лежит в болоте прямо швом своим. Аля, у меня сердце оборвалось. Говорю, куратор знает, что он здесь? Эта работница отвечает: «А как же. Она сама его привезла, сказала на цепь посадить, чтоб не сбежал».
– Настя, мне страшно жалко Малыша и остальных собак этой Маш-маш, но я прошу тебя – держись от нее подальше. Я слышала, что эта передержка теперь ей принадлежит. Что там происходит, куда деваются животные, на которых деньги перестали поступать потоком, нам лучше не знать. Потому что изменить ситуацию мы не можем, а ничего хорошего не узнаем. Ты не считала, сколько собак она берет ежедневно на кураторство, причем самых тяжелых, больных, инвалидов? Дальше умело организован постоянный поток денег, а информация о них исчезает. Только: «нужны лекарства», «нужна вторая, третья, четвертая операции», сложное восстановление, плохо, плохо, денег нет на передержку, а передержка, оказывается, уже ей принадлежит… Потом деньги поступают реже – и тут же сообщение: собака счастливо пристроена. Куда, кому – неизвестно так же, как что были за операции. Я слышала, дело не только в сборе форумских денег. У Маш-маш есть подружка – Гречка. Это теневая бизнесменша, занимающаяся отмыванием грязных денег. Можешь посмотреть, ее спонсоры постоянно дают скромные суммы на больных детей, дома престарелых, собачьи приюты… Похоже, под это дело уплывают серьезные деньги.
– А откуда эти спонсоры деньги берут, чтобы отмывать?
– Да господи! Неоткуда, что ли? Наркотики, незаконный ввоз лекарств, ну, я не криминалист. Просто об этом слышу.
– Но при Наташе на передержке вроде такого не было?
– Ну, то, что Маш-маш прибрала ее к рукам после Наташи, – точно. Я это отметила. Но раньше были другие передержки… Будут еще…
– Что же делать?
– Умоляю тебя. Не делай ничего. У тебя столько проблем появилось с Шоколадом. Занимайся им.
Глава 20
Валерий Беленький, менеджер небольшого банка, муж Мананы Георгадзе, оказался высоким, вальяжным, полноватым молодым человеком. Он принял Сергея и Анатолия, показал им на стулья, а сам, не переставая, говорил по двум телефонам.
– Я вас слушаю, – наконец небрежно произнес он, перебирая бумаги на столе. – Если можно, короче. У меня очень много дел.
– Надо же, – тихо хмыкнул Толя. – А у нас их как раз сегодня нет вообще.
– Что вы хотите этим сказать? – холодно осведомился Валерий.
– Да мы, собственно, рассчитываем быстро получить ответы на свои вопросы, – вмешался Сергей. – Все зависит от вас.
– Слушаю.
– Как я сказал по телефону, мы занимаемся поиском преступника, похитившего драгоценности вашей тещи, точнее, они уже практически принадлежат вашей жене.
– Что у вас? Есть информация?
– Мы задержали одну девушку, которая действительно проникала в квартиру Ирмы с целью кражи. Но она утверждает, что украшений в тайнике уже не было. Кто-то взял их до нее.
– Забавно. То есть воровка вам сказала, что не брала украшений, и вы пришли сообщить об этом нам. Так?
– Не совсем. Не вам – в смысле вашей семье. А лично вам. Да, мы пришли сообщить вам, Валерий Владимирович, что, когда воровка проникла в квартиру, драгоценностей в ней уже не было.
– Я версию воровки уже слышал. Что требуется от меня?
– Помощь следствию. Понимаете, в подобной ситуации мы обязаны проверять алиби всех членов семьи. Тем более – время похищения мы знаем. Восемнадцатого марта с часу дня до трех. До часу украшения были на месте. Вечером Ирма их вынимала, утром никуда не выходила, в тринадцать поехала к нам для дачи показаний по делу об убийстве. В пятнадцать в квартиру проникла Стелла, воровка. Украшений уже не было. Дело, собственно, в том, что с часу до трех ваша жена, например, была на работе, а вы отлучались. Куда, простите?
– Да вы что? С ума сошли? Вы подозреваете, что я украл украшения собственной жены и будущей дочери? Это произвол!
– Столько эмоций вместо ответа на вопрос. Где вы были в это время?
– Да где угодно. У меня за день масса встреч, переговоров.
– Точнее не вспомните?
– Не вспомню, конечно.
– Вот как память людей подводит. – Толя лениво подошел к столу Валерия, с интересом посмотрел на свадебную фотографию в рамке: Валерий и Манана смеются в объектив, прижимая к груди охапки роз. – Все работа, вот что я вам скажу. А когда делать нечего, например, бабушкам-пенсионеркам во дворе, то все, что происходит вокруг, укладывается в голове, как на полочке. Люблю я бабушек на скамейках. Всегда что-то расскажут. Видели они вас в это время входящим в подъезд. Опознали. Готовы подтвердить под присягой. Вы забыли. А они – нет.
– Я, может быть, и приходил. – Валерий попытался улыбнуться. – Меня, наверное, Манана попросила к теще зайти, я мог и сам забежать…
– Вы всегда забегаете без звонка, открываете дверь своим ключом, когда дома никого нет?
– Ну, бывает… Мы же семья. Но в данном случае я действительно не помню…
– Валерий Владимирович, – сказал Сергей. – Мы понимаем, что все это, возможно, недоразумение, но для того, чтобы его отмести, у нас существуют достаточно прямолинейные способы. Короче, мы взяли ордер на обыск в вашем кабинете. Для начала здесь. Если вы и дальше не согласитесь нам помогать, будем искать в других местах. Вы не станете возражать, если мы попросим нескольких ваших сотрудников принять участие в качестве понятых?
– Обыск? Понятые? – Валерий стал серым. – Только не сотрудников. Я прошу никого сюда не звать.
Он, сгорбившись, подошел к сейфу, открыл его и положил на стол плоскую деревянную коробочку.
– Вы выведете меня в наручниках? – улыбнулся он дрожащими губами.
– Да нет, – пожал плечами Сергей. – Позвоним нашему сотруднику, он привезет вашу жену и тещу, составим акт передачи… Если они откажутся писать на вас заявление, разбирайтесь, как говорится, в тесном семейном кругу.
… Ирма и Манана вошли в кабинет и остановились у порога. Две бледные тени, четыре горящих черных глаза.
– Посмотрите, дамы, – пригласил их Сергей к столу. – Это те украшения, которые мы искали?
Ирма тяжело подошла, взяла в руки коробочку, открыла, закрыла.
– Да, это мой гарнитур. – Она медленно повернулась к зятю. – Я не могу поверить в то, что ты такой негодяй.
– Ой, только не надо. – Валерий небрежно развалился в кресле. – Я продал бы эти побрякушки за нормальные деньги. Вложил бы их в дело. Они бы работали, на вас, между прочим, в том числе. Это же чистый бред – затолкать целое состояние в дырку старого дивана, сидеть на нем, копейки считать и строить идиотские фантазии о бесконечном рождении каких-то дочерей. Долго вам придется ждать внучку. Дочь-то ваша бесплодна.
– Манана, – Ирма беспомощно посмотрела на дочку. – Что он говорит?
– Я лечусь, мама. Да, у меня есть проблемы. И, честно говоря, он, наверное, в чем-то прав. Ты достала нас своими фантазиями. Мне кажется, что у тебя крыша поехала от Интернета, в котором ты сидишь круглосуточно. Воровку настоящую привела именно ты! Именно оттуда!
– Ах, ты, дрянь. – Ирма величественно выпрямилась. – Ты считаешь, это лучше, что наши фамильные драгоценности украл твой муж, а не чужой человек? Ты будешь после этого с ним жить? Я прокляну тебя. Я лишу тебя наследства, тем более что ты не способна, как он говорит, выполнить условие его получения. И поверь мне: твой муженек не будет ждать, пока ты вылечишься. Он найдет ту, что и состояние ему в клювик положит, и родит без проблем. Он подонок, ты не поняла?
– А ведь она выразила суть. – Валерий смотрел на них с нескрываемой злобой. – Многовато с вами обеими проблем.
Наступившую тишину разбил звенящий голос Мананы:
– Валерий, скажи мне правду. У тебя кто-то есть?
– Да, есть. И давно. – Он с наслаждением причинял ей боль.
Сергей и Толя синхронно встали.
– Ирма, берите вашу шкатулку, – сказал Толя, – мы отвезем вас домой. Если вы не очень устали, можем заехать в нормальный банк, где не работает ваш зять, и вы положите драгоценности на сохранение. Мы будем свидетелями. В остальном, к сожалению, мы вам помочь не в состоянии.
Всю дорогу до банка Ирма плакала на груди у Толи. Тот молча вздыхал и старался не шевелиться. Они привезли ее домой из банка, где гарнитур был оставлен за семью замками, вошли в квартиру. Ирма растерянно оглянулась по сторонам, как будто не узнавая свое жилье.
– Надо поменять замки, – заметил Сергей. – И ключи запасные хранить не на блюдечке.
– Так у нас же тайник освободился, – радостно выпалил Толя. – В дырке дивана!
Ирма вдруг облегченно рассмеялась.
– А ведь все сложилось не так уж плохо. Гарнитур вернули, Стелку разоблачили, Манана прогонит эту сволочь, вылечится и родит дочь. Наследство в безопасности. И вы у меня есть. А она говорит, что у меня крыша поехала из-за Интернета.
– То есть вы нас причислили к полку ваших виртуальных друзей, – просиял Толя. – Мы польщены. Рады соответствовать. Я, кстати, зарегистрирован на вашем форуме. Ник – «Левая нога». Если что, пишите в личку.
Ирма ходила по квартире с телефонной трубкой у уха, отдавала распоряжения рабочим, ремонтировавшим балкон, не прерывая разговора, время от времени бегала к компьютеру, замирала, читая, долго и старательно писала ответы через одну тему.
– Подожди, Алиса. Я тебе что-то важное сказать хотела. Потому и позвонила, просто эти недотепы отвлекают. – Ирма не выносила, когда телефонный собеседник начинал с ней прощаться. У нее от этого даже давление повышалось. – А. Вспомнила. Слушай, зачем Кокошанель лезет в тему Малыша-трехлапика? Там целая банда собралась. Да они ее прикончить могут. Уж на что я… Ты знаешь, я не боюсь правду сказать, но от этой Маш-маш держусь на пушечный выстрел. Ты ее видела? Нет? А я видела. Вот поверь мне: голову проломит спокойно. Жуткая рожа. Я с ней встречалась, деньги на карту мне кто-то перевел для ее собак, ну, я вечно соглашаюсь принимать. Меня племянник подвозил. Он как глянул на нее… Извини, но он заявил: «У меня сегодня на любимую девушку не встанет». Ничего, что я тебе это сказала? Грубо, конечно, но смешно, правда? Нет, я тебе говорю: баба дикая. Сейчас передержку Наташки ТИМ к своим рукам прибрала, там, говорят, такие делишки…