ерзающая. Такая… непохожая на всегда уверенную, едкую, неутомимую Лорею.
Я замер в нескольких шагах. Все во мне кричало, чтобы подбежать, схватить ее, прижать к себе, спрятать от дождя и горя. Обогреть своим проклятым жаром. Защитить от всего мира. Но ноги словно вросли в мокрую землю. Что я мог ей дать? Утешение дракона, который сам на грани? Чудовища, от которого она, возможно, бежала? Ложную надежду? Больше боли? Свой огонь, который мог обжечь ее сильнее любого холода? Я был не спасением, а новой угрозой. Парадокс разрывал меня: инстинкт требовал действия, разум кричал об опасности меня для нее. Я замер в мучительном бездействии, наблюдая, как ее трясет от холода и рыданий.
Ветер донес обрывок ее сдавленного шепота сквозь шум дождя:
- Это совершенно не страшно, совсем-совсем, я точно ни капельки не боюсь…
Что ж, теперь это уже не мое решение. Голос прозвучал хрипло, чужим, но твердо, перекрывая вой ветра и шум ливня:
- Лори, идем со мной.
Глава 37 или о том, как греют важные слова
Тоскливо. Уныло. До невозможности предсказуемо. Ужин в беседке под завывающим уже горным ветром был похож на плохо сыгранный спектакль.
Я ковыряла вилкой в тарелке с салатом из местной горной зелени, который сама же и нарезала под бдительным оком Эмилии, единственной женщины-профессора в этой странной компании. Ее рассказы о свойствах горного щавеля и ветрогонного камнеломки пролетали мимо ушей. Мой взгляд, как предательский компас, раз за разом возвращался к Кальдару.
Он сидел напротив, сгорбленный над своей тарелкой. Молчаливый остров в бурлящем море профессорского восторга. Его мощные плечи были напряжены, будто несли невидимую тяжесть. Он медленно жевал, механически поднося вилку ко рту. Иногда кивал в ответ на какой-нибудь восторженный возглас Августина или уныло бубнил что-то нечленораздельное.
Участие? Притворство. Причем плохое, в театр бы его не взяли. Видно было, что он не здесь - его мысли витали где-то далеко, в мрачных тучах, которые уже начали заволакивать вершины. Его глаза сегодня были пусты, как озера, скованные первым льдом.
“Что с ним?” билось в такт моему сердцу. Почему он так далеко? Почему так холоден? Даже когда мы перестали общаться, он не был таким. В его глазах всегда было столько эмоций, пусть их и не видели чаще всего, считая парня холодным и необщительным.
- Юная мисс, вам не нравится салат? - голос Эмилии, как скрип несмазанной телеги, вывел меня из оцепенения.
- Что? А, нет, все замечательно, профессор, овощи очень вкусные, - поспешно улыбнулась я, надеясь, что это выглядит хоть немного естественно. - Просто устала с дороги. И виды… завораживают.
Я махнула вилкой в сторону темнеющих гор. Виды действительно были величественны и немного пугающими. Как и мои мысли.
- Ах да, наши горы, - улыбнулся мистер Диххи. - Они затянут вас, как старая добрая книга про приключения, будьте уверены.
- Завтра покажем вам кое-что интересненькое! Работы - непочатый край! - радостно заявил еще один из профессоров, которого я не запомнила.
Я промычала что-то одобрительное, снова украдкой глянув на Кальдара. Он отодвинул почти полную тарелку. Его лицо было бледным, даже несмотря на загар. Он выглядел... больным? Или просто изможденным до предела?
Надо поговорить. Наедине. Без свидетелей, без этих вездесущих профессоров, без возможности сбежать для него.
Мысль зрела все отчетливее, подпитываясь тревогой и тем самым странным теплом, что разливалось в груди при одном воспоминании о прошедшей дороге. Похоже, наши обнимашки оказались действительно важны для тебя, да, Лорея? Ох, намучаюсь я еще с этой зависимостью…
Но как вообще я могу с ним поговорить, если он меня избегает? Как его выманить? Как заставить говорить, а не хлопать дверью перед моим многострадальным носом?
Отсидев положенное время и вяло поучаствовав в обсуждении планов на завтра (сбор образцов мха на северном склоне - ура, веселье!), я открестилась от посиделок у обещанного костра.
- Голова болит, - солгала я, стараясь не смотреть в глаза Августину, который, казалось, все видел. - Отосплюсь - и завтра хоть горы сверну!
Комнатка, выделенная мне в одном из деревянных домиков, была небольшой, но уютной. Просто койка, маленький столик да резное окошко, в которое уже заглядывали первые звезды, пробиваясь сквозь набегающие тучи. Я бросила свой походный рюкзак, который в последнюю минуту всучила мне Гаяна со словами “На всякий пожарный, рыжая!”, на койку и начала бесцельно перебирать вещи. Смена белья, теплая кофта, блокнот для записей (какая ирония!), карандаши...
Руки дрожали. Не от холода - в комнате было на удивление тепло, - а от напряжения. От этой какофонии внутри: страх перед окружающим меня миром, тоска по дому (какому? Этому? Или тому, прошлому, уже такому далекому?), злость на сюжет, который, как липкая паутина, все туже опутывал, и... и это новое, трепетное, пугающее чувство к парню, который был сейчас так недосягаем.
Он мне нравится.
Вот так просто, без дураков, нравится.
Признание, вырвавшееся наружу в тишине комнаты, прозвучало громко. Я замерла, будто ожидая, что сюжетные боги сейчас грянут мне молнией за такую измену канону. Ведь должна же я была влюбиться в принца! В Альтарфа с его внезапными ухаживаниями и царственными замашками! Но нет. Сердце, предательское и своевольное, выбрало этого замкнутого, колючего, невероятно сильного и невероятно ранимого ботаника.
Выбрало Кальдара.
И знаете что? Я была чертовски довольна этим выбором. Пусть он сложный. Пусть с ним страшно (а было страшно - его перепады настроения, его внезапная холодность после тепла и прочие моменты наводили на разные мысли). Но он - настоящий. В нем не было фальши Альтарфа, этого натянутого покаяния и дешевых комплиментов.
Кальдар был... Кальдаром. И это было в тысячу раз ценнее.
- Хорошо, - решила я, сжимая в руке теплую кофту. - Пусть сюжетная колея. Пусть инерция мира. Я не Лорея из книги. Я - это я. И я выбираю его. Даже если придется бежать. В горы, в леса, на край света. Лишь бы с ним.
Именно в этот момент мой взгляд упал в окошко, в котором я с удивлением увидела удаляющуюся фигуру.
Разумеется, Кальдара, кто бы сомневался.
Он выходил из своего домика, огляделся быстро, нервно, и быстрым шагом направился не в сторону беседки с костром, а к той самой тропе, что уводила вверх, в темноту нависающих гор.
Сердце ёкнуло. Куда? Почему? Сейчас? Ночь на носу, тучи…
Да какая разница? Может это знак?
Я сжала в руках лямку рюкзака.
Точно знак. И я ему последую.
Больше я не раздумывала, схватила рюкзак Гаи (на всякий пожарный) накинула свой плащ и, пригнувшись, выскользнула из домика, стараясь слиться с тенями.
Преследовать его было... сложно. Он шел быстро, уверенно, словно знал тропу на ощупь, чего я от него, признаться, не ожидала. Я же спотыкалась о корни, скользила по мокрой от вечерней росы траве, сердце колотилось так, что, казалось, его слышно за версту.
Расстояние между нами росло. Темнота сгущалась с каждой минутой, а первые тяжелые капли дождя упали мне на лицо, когда я уже почти потеряла его из виду. Спустя пару минут дождь полил стеной.
“Каль!” - хотелось крикнуть, но голос застрял в горле. Страх? Стыд, что выследят?
Я ускорилась, спотыкаясь, продираясь сквозь мокрые ветки, которые хлестали по лицу.
Тропа... где тропа?
Под ногами - скользкая глина, камни. Ориентиры растворились в серой водяной пелене. Я металась, пытаясь найти след, хоть что-то знакомое, но видела только деревья, корявые и мрачные в потоках воды, да гул дождя, заглушающий все звуки.
Холодная, липкая паника поползла из живота, сжимая горло. Я потеряла его. Я потерялась сама. Где лагерь? В какую сторону? Все выглядело одинаково чужим и враждебным.
Ноги подкосились. Я оступилась, упала на какую-то кочку, больно ударив колено, и скатилась вниз по мокрому склону, прямо к подножию огромного, покосившегося дерева. Корни, как скрюченные пальцы, образовали что-то вроде ниши. Я вжалась туда, пытаясь укрыться от ледяных струй, но дождь настигал везде, куда бы я ни поворачивалась.
Еще секунду я старалась бороться с эмоциями (правда старалась!), но под следующий же громовой раскат все навалилось так тяжко, что я едва была в состоянии вдохнуть.
Весь ужас этой жизни. Одиночество. Постоянный страх быть раздавленной сюжетом. Невозможность рассказать кому-то правду. “Я не Лорея! - хотелось закричать в ночь. - Я чужая здесь! Я из другого мира! Я просто хочу жить! Сама решать! Любить того, кого хочу!”
Слезы хлынули сами. Не тихие, а надрывные, душащие рыдания. Я прижала лицо к коленям, обхватив их руками, стараясь заглушить звук, но сдавленные всхлипы вырывались наружу. Тело била мелкая дрожь, хотелось просто исчезнуть, словно меня и не было.
- Это совершенно не страшно, - шептала я себе сквозь рыдания, пытаясь успокоиться, но получалось только хуже. - Совсем-совсем, я точно ни капельки не боюсь…
В ту же секунду сквозь вой ветра и шум ливня прорвался голос. Хриплый, напряженный, но такой родной и долгожданный:
- Лори…
Сквозь ливень было почти ничего не слышно, но я смогла разобрать, что он звал меня куда-то. Куда? Каль знает, куда идти?
Он опять позвал меня.
Я вздрогнула, резко подняла голову. Из серой пелены дождя вырисовывалась его фигура. Парень стоял в нескольких шагах, промокший насквозь, капюшон слетел, темные волосы прилипли ко лбу и щекам.
- К-каль, - вырвалось у меня между всхлипами. Я попыталась встать, но ноги подкосились и я снова плюхнулась в грязь.
Он оказался рядом мгновенно, его руки подхватили меня, крепко удерживая и давая опору.
В то краткое мгновение, когда он обхватил меня, поднимая, я уткнулась ему в шею, спрятав заплаканное лицо в его капюшоне, и поняла, что каким бы страшным не был мир вокруг, я во что бы то ни стало удержу свой островок спокойствия.