Спаситель спешил вниз. Он только что говорил с Габеном, объяснил, что мама в отделении ГПТ, госпитализации по просьбе третьих лиц, что ее осматривал лечащий врач и в ближайшее время она из больницы не выйдет.
Луиза и Спаситель возобновили балет любезностей: извините, простите, я пренебрег своими обязанностями, что вы, что вы, это мы вторглись в ваш дом, ну и так далее. Мальчуганы принялись щекотать друг друга, чтобы не заскучать.
— Покажи Полю свою комнату, — предложил Сент-Ив сыну.
А Луизе он предложил выпить с ним чашечку кофе.
— У вас наверняка есть дела поинтереснее, — для виду заскромничала Луиза.
Сент-Ив, в свою очередь, сделал вид, что размышляет, и ответил:
— Нет. Не нахожу.
Если и была насмешка в его тоне, то совсем незаметная. Усевшись напротив Луизы с чашкой кофе в руке, Спаситель заговорил с несколько наигранной веселостью:
— Я слышал, что Николь величает нас с сыном черномазыми?
— Кто это вам… Ну конечно, Поль! — воскликнула Луиза в смущении. — Нет, не то чтобы… Но у нее такие взгляды и такие выражения. Неужели вы не замечали?
— Что Николь — расистка?
— Она ведь так давно у вас работает…
Сент-Ив помолчал, вздернув бровь, — он понял упрек, но не сразу нашел что ответить.
— Знаете, когда срочно ищешь помощника, как-то не очень присматриваешься к людям. Но Лазарь никогда мне не жаловался.
— А он часто вам жалуется?
— Никогда. Лазарь — мой антидепрессант.
Спаситель не успел даже удивиться, что заговорил так откровенно. В ответ он услышал от Луизы, что Поль — ее главная радость в жизни, особенно сейчас. Будь Луиза пациенткой доктора Сент-Ива, он бы повторил: «Особенно сейчас», — подталкивая ее к дальнейшим признаниям. Но сегодня суббота, отдых, Спаситель устал спасать людей.
— Папа! Пап!
Лазарь и Поль в страшном возбуждении влетели на кухню.
— Мы нашли сайт про хомячков. Там полно полезных советов.
Лазарь успел распечатать первую страницу на принтере и принялся читать вслух:
— Хомячок может быть в плохом настроении, когда проснется.
— Прекрасно, нас будет двое, — заметил Спаситель.
— Если хомячка разбудили, — продолжал читать Лазарь, — по его виду сразу можно понять, что он недоволен: уши у него направлены назад, такую позицию они занимают во сне. Это значит, он хочет спать и совсем не хочет, чтобы вы его брали на руки. Именно в этот момент он вас может укусить. Дайте вашему хомячку оклематься, а то он с утра в глубокой… Дальше три точки. В чем он с утра, пап, я не понял?
— В глубокой депрессии, — совершенно серьезно ответил Спаситель. — Я чувствую, что буду обожать это милое животное.
После обеда Сент-Ив вместе с двумя скачущими вприпрыжку мальчуганами отправился в «Жардиленд», сад-магазин, полный чудес. Сначала они увидели там утят — страшненьких, уже не желтых, но еще и не серых. «Подростки, — определил про себя Сент-Ив, — скоро похорошеют». Потом похохотали перед клеткой с морскими свинками — очень уж они уморительно бегали и время от времени подпрыгивали, как будто у них была икота. И наконец застыли перед маленькими клетками с хомячками. Хомячки сидели по отдельности из-за своего неуживчивого характера. Лазарь выбрал мальчика — черного с широким белым поясом вокруг живота. Он так старательно крутил колесо, как будто прибавки к зарплате добивался.
— Мне кажется, он туповат, — заметил Спаситель. — Ему что, не сказали, что он все равно никуда не прибежит?
Лазарь не обратил внимания на папины шутки, он уже подыскивал хомячку имя.
— Белое с черным — это что? — спросил Поль, словно загадывал очередную загадку.
— Клавиши рояля, — ответил Сент-Ив. — Но хомяка так не назовешь.
— А я знаю! — закричал Лазарь. — Баунти, вот как!
Спасителю показалось, что все клетки с хомяками упали ему на голову. Приятели на Антилах, когда он учился в школе, называли его Баунти: он был черным снаружи и белым внутри.
— Я назову моего хомяка Баунти, — гордо и уверенно объявил сын.
Весь воскресный день Баунти пролежал в уголке клетки, не притронувшись даже к морковке, которую Лазарь просунул ему сквозь решетку.
— Но хомячки обожают морковку, — жалобно сказал мальчик чуть ли не со слезами в голосе.
— Ну-ка, покажи мне твой сайт с хомячками, — попросил Спаситель.
Его совсем не радовала перспектива лечить от депрессии еще и хомячка. Спаситель принялся читать, что писали на сайте, и делал для себя заметки.
— Ну вот, — объявил он Лазарю, закончив чтение, — твоему хомячку нужны крекеры «Витакрафт», морковные бомбинос, площадка для игр, домик для хранения запасов, поилка «Коко Клин» и очищающий гель на натуральных маслах. Теперь я понял, зачем люди заводят детей!
Неделяс 26 января по 1 февраля2015 года
В этот понедельник первой пациенткой Сент-Ива была молодая женщина с анорексией. Элиана, так ее звали, обратилась к психологу вовсе не из-за пищевого расстройства, о котором она, кажется, совсем не думала. Ее волновало, что у них с мужем нет детей. Вот уже три года, как они поженились, оба не были бесплодными, а забеременеть она никак не могла. Она чуть ли не гордилась тем, что уже пять психологов ничем не смогли ей помочь, и Спаситель по ее взгляду понял, что сразу же ее разочаровал. Она искала не психолога, а фею, которая подарит ей ребенка.
— Вы ведь африканец? — спросила она с порога, и в ее голосе трепетала надежда.
— Француз, — ответил ей Спаситель. И чуть не рявкнул следом: «Не африканец и не колдун!»
Когда Сент-Ив закрыл за ней дверь, он подумал: что это я так распсиховался? Какая может быть от меня помощь?
Он распахнул окно в кабинете, встал и начал глубоко дышать.
Лазарь сидел в классе и терзался муками творчества. Мадам Дюмейе, после того как все ученики записали у себя в тетрадях поговорку «Украдешь иголку, а потом и коровку», велела им придумать историю про волка. Какую захотят. Страшную или смешную.
Лазарь начал с воодушевлением писать.
«Однажды Черный волк встретил белую волчицу она его испугалась и убежала в страну белых волков там был злой белый волк он хотел убить черного но белая волчица стала его защищать и…»
— Отлично, Лазарь, — сказала учительница, когда, прохаживаясь по рядам, заглянула к нему в тетрадь. — Но у тебя получилось пока одно предложение. Ставь иногда точку и начинай следующее с большой буквы. А ты, Поль, что написал?
Поль хорошенько погрыз ручку и придумал историю про семью волков. «Папа и мама волк поссорились. Папа волк ушел один на охоту и больше не вернулся». Он не стал писать, что папа-волк, скорее всего, встретил молодую волчицу с острыми зубами по имени Пэмпренель.
— Очень хорошо, Поль. Только обрати внимание, у тебя не один волк, а два, значит, что надо ставить?
Поль вытаращил глаза. Он не знал, что надо ставить двум волкам. Стол?
— В конце слова, Поль. Когда волков несколько, значит это множ… Говори же, Поль!
«Множ? Какой еще „множ“? Учительница совсем с ума сошла».
— Множественное число! Проснись, Поль. И поставь букву «и»: волки.
— А потом, — заторопился досказать Лазарь, — черный волк и белая волчица поженились, и у них родился серый волчонок.
— Замечательная история, только ставь, пожалуйста, точки.
Мадам Дюмейе отошла от парты мальчуганов и улыбнулась. Черный волк, белая волчица, серый волчонок. Все понятно.
После школы Лазарю в школьном дворе встретилась мама Поля. Она его спросила, как себя чувствует хомячок.
— Он какой-то грустный, — озабоченно ответил Лазарь. — В среду мы купим ему колесо в «Жардиленде». Папа сказал, если Баунти будет крутиться в колесе, у него появится смысл жизни.
Луиза улыбнулась: она оценила чувство юмора месье Сент-Ива.
— И еще папа сказал, что вы очень красивая, — прибавил Лазарь.
Cент-Ив обычно говорил о людях хорошо — в глаза и за глаза.
— Спасибо, это… мило. — Луиза покраснела до ушей, как пятнадцатилетняя девочка.
Поль с гордостью взял свою маму за руку. Но это была «папина неделя», так что идти с мамой ему предстояло недолго. До трамвайной остановки.
— Мам, я не хочу туда, — заныл Поль. — Мне Пэмпренель не нравится, и вообще у них противно.
— Не говори так, — оборвала его Луиза с бьющимся сердцем.
— Я же правду говорю. У меня и комнаты там больше не будет!
— Почему это?
— Ее отдают будущему младенцу. Уже и колыбельку поставили. Я буду спать на кушетке в гостиной.
С губ Луизы готовы были сорваться какие-то злобные, полные ненависти слова, но она сдержалась, повторяя про себя: «Спаситель! Спаситель!» Ей хотелось найти другие слова, правильные. Слова, которые сказал бы психолог.
— Почему бы тебе не попросить сестру? Может, ты устроишься у нее в комнате? — дрогнувшим голосом предложила она.
— У Алисы? Да она видеть меня не хочет! Я там всем мешаю.
Луиза присела на корточки. Теперь они стали одного роста. Она крепко прижала сына к себе.
— Я тебя люблю, — шепнула она ему на ушко.
И Поль, тоже шепотом, поделился с ней своим планом на будущее:
— Когда вырасту, я куплю тебе большой дом, мы тогда всегда будем вместе.
У Луизы к глазам подступили слезы, она поднялась на ноги и увидела Лазаря, который наблюдал за ними. Он, когда вырастет, будет, как папа, психологом. Будет помогать людям. И хомячкам тоже. Лазарь повернулся и пошел домой, волоча за собой ранец на колесиках. Про себя он уже соображал: чей сегодня день? Мальчика, который писает в постель? Или девочки, которая не хочет ходить в школу? Нет. Понедельник — это… Это… Вспомнил! Это день Марго, которая режет себе руки.
В доме на улице Мюрлен Спаситель аккуратно задернул портьеру в кабинете. Что же с ней все-таки неладно? То ли с карнизом непорядок, то ли с зажимами…
Лазарь замер у приоткрытой двери и затаил дыхание, будто от его вздоха портьера могла упасть…
Сент-Ив отошел от портьеры и распахнул дверь в приемную. Выглянул и, увидев не одну, а двух девочек-подростков, посмотрел на них с недоумением.