– На этот счет не обольщайся, – предупредила ее Ева, молоденькая приятельница, работавшая в детском саду. – Я уже попробовала, и знаешь, что получила? «Папа думает, что мама тратит много денежек» и еще «Мама больше не хочет спать с папой».
– Им по четыре года? – взволновалась мадам Дюмейе.
– Самым старшим да. Лучше выбрать не такую конкретную тему.
Утром во вторник мадам Дюмейе оглядела своих учеников, рассевшихся кружком в предвкушении дебатов, и сказала:
– Сегодня мы поговорим о семье. Давайте задумаемся: что такое семья?
– Легкотня, – успокоилась Осеанна, словно речь шла о контрольной.
Однако дети сидели, погрузившись в молчание, что немного встревожило учительницу. Первым подал голос опять Матис:
– Это люди, которые тебе все покупают.
– Спасибо, Матис. Какие еще есть идеи?
– Если тебя ругают, то для твоей же пользы, – сказал Ноам, очевидно, не раз слышавший эту фразу.
– Да, но если ты сделал глупость, тебя все равно любят, – подхватил Поль.
Ребята оживились: семья дороже золота, семья на всю жизнь, семья тебя защищает.
– Это люди, которым ты веришь и которым доверяешь.
– Они помогают нам делать домашние задания.
– Это когда тебя растят, а когда ты вырастешь, то станешь лучше всех.
Розанна открывала и закрывала рот, не решаясь заговорить.
– Да, Розанна, что ты хочешь сказать?
– Мой папа солдат, и мне иногда снится, что его убили.
Все постарались сказать ей что-нибудь утешительное: «Не повезло», «Это очень грустно…»
«Почему мы не говорим друг с другом чаще?» – подумала мадам Дюмейе. И почему она так долго не давала слова своим ученикам? Жанно уже давно ерзал на стуле и, наконец не выдержав, пропел в ритме рэпа:
Семья, семья, дорогие люди,
Кровь моей крови, плоть моей плоти.
На этот раз мадам Дюмейе не осадила его, она улыбнулась вместе со всеми ребятами. Она не знала, какой опасности избежала. С тех пор как старший брат Жанно познакомил его с творчеством Сета Гекко[24], Жанно скандировал с утра до ночи во всю мочь:
Сука, сука, ты получишь,
Никумук[25], получишь, сука…
– Да, Лазарь. Ты хочешь сказать, что такое для тебя семья?
– Люди, которые тебя выслушают.
«Определение сына психолога», – подумала мадам Дюмейе.
А психолог в это время, начав второй день рабочей недели, выслушивал своих пациентов, то радуясь, что у него такая чудесная профессия, то огорчаясь: «Дерьмовый я психолог!», что и подтвердила ему Мейлис, громко поздоровавшись:
– Пьивет, какашка!
– В последнее время только такое от нее и слышишь, – вздохнул Лионель с несчастным видом.
«Пройдет», – подумал Спаситель и припомнил поговорку своей матери: перемелется – мука будет. Он подвел девочку к столику, где заранее расставил для нее фигурки домашних животных.
– Неспасибо, – сказала малышка, усаживаясь на маленький стульчик перед низким столиком.
Лионель с привычным видом смертельно усталого человека чуть ли не повалился на кушетку.
– Все в порядке? – с тревогой спросил Спаситель.
Но Лионель не успел ответить ни да ни нет, потому что из угла раздался властный голос:
– Хотю коёву с тиёнком!
– Надо сказать «пожалуйста». Спаситель тебе не собачка! – одернул дочь Лионель.
– Собатька, собатька! – откликнулась Мейлис.
– Она так и будет всю жизнь разговаривать? – Лионель по-прежнему сомневался в нормальности своей дочери.
Спаситель нашел корову с теленком на дне пластиковой коробки.
– Спасиба, собатька! – поблагодарила Мейлис, нахально глядя на Спасителя.
Усевшись напротив Лионеля, Спаситель осведомился, собирается ли Клоди, мама Мейлис, продолжать семейную терапию. Лионель покачал головой:
– Не думаю. Похоже, теперь моя очередь.
– Ваша очередь?
– Заниматься девчонкой. Клоди занималась Мейлис четыре года, а следующие четыре года буду я.
– Воспитывать ребенка можно вместе. Это как-то само собой разумеется…
Лионель пожал плечами:
– Клоди хочет «немного вздохнуть». В общем, она переехала к подруге. Чтобы я… – он нарисовал в воздухе кавычки, – «повзрослел». Я не захотел стать мужем. Значит, должен стать отцом. Что-то в этом роде она мне сказала. Но я ничего не понял. – Лионель был в полной растерянности. – Она вывалила мне все это, когда я как раз нашел работу.
– Работу? В дополнение к разработке вашей видеоигры?
– Моя игра для Клоди чушь. Ей нужно, чтобы я ходил на работу. И я рассчитываю на одного друга. То есть на друга одного моего друга…
Обещание было весьма туманным. Речь шла о работе в какой-то конторе, которая занималась то ли продажей, то ли рекламой неведомо чего, и им понадобился разработчик игр. А может быть, графический дизайнер. Или не важно кто, но чтобы умел держать в руке карандаш.
– В ближайший вторник пойду разговаривать с боссом, – прибавил Лионель, откровенно опечаленный этой перспективой. – Но возникает проблема: что делать с малышкой, если я буду ходить на работу?
– Мейлис не ходит в детский сад?
– Ходит. Но эта работа ненормированная. Без графика и выходных. Такая вот, друг, жизнь у взрослых.
Он усмехнулся, но тут же опасливо сдвинул брови, увидев, что к ним приближается Мейлис. Девочка что-то несла на вытянутых руках, словно юная жрица свой дар к алтарю.
– Детка, – сказала она.
Она принесла пластикового теленка. Поднесла его к низу живота и уронила на пол.
– Пук! – сказала она.
– Так рождаются дети? – поинтересовался Спаситель.
– Чеез попку, тетя в саду сказаа.
Лионель затравленно посмотрел на Спасителя. Нет, его дочь точно ненормальная.
– Тетя в саду не совсем в курсе, – внес уточнение Спаситель. – Дети выходят не там, где ка-ка, и не там, где пи-пи, а через специальное отверстие.
Спасителю случалось пожалеть о капусте и розовом кусте. И об аистах, конечно, тоже. Это все же так симпатично. И еще он вспомнил книжку с картинками, с помощью которой объяснил Лазарю процесс деторождения. Бабет Коль «Как получаются дети».
Он нашел ее и протянул Лионелю.
– Возьмите, – сказал он, – но эту книжку зовут «Вернись ко мне!».
– Нашу маму тоже.
– Маму корову, – уточнила Мейлис, глядя на Спасителя.
– Вот видишь, когда хочешь, ты говоришь корова, а не коёва, – заметил очень взрослым тоном ее папа.
– Иногда я маленькая, а иногда НЕТ, – объявила Мейлис без признака шепелявости, бросив «нет» как вызов.
Потрясенный Лионель искал взглядом помощи у Спасителя, не веря своим ушам, а тот только смеялся.
– Дети – это что-то непостижимое, – пробормотал молодой человек. – Они, похоже, умнее нас.
Спаситель вспомнил о крошке Мейлис, родившей маленького теленочка, немного позже, когда был с Луизой в спальне. На неделе, которую дети проводили у отца, она иногда навещала Спасителя, отправив днем эсэмэску «Вечером свободен?» и получив в ответ смайлик.
– Что-то я давно не слышал о малыше, – сказал он.
Луиза подумала, что Спаситель вспомнил о сводном братишке Поля и Алисы.
– Об Ахилле?
– Ахилле, – повторил Спаситель. – Ты так хочешь его назвать?
– Ах, ты говоришь о… о нашем малыше?.. – О котором она мечтала, об их общем ребенке. – Но ты же сам сказал, что для него здесь нет места.
– Неужели я так сказал?
Он притворялся или в самом деле мог позабыть такое? «Полна коробочка», – сказал он тогда. Луиза уселась на край кровати, а Спаситель, повернувшись к ней спиной, снимал рубашку и брюки. Его несерьезность обидела Луизу. Она очень хотела третьего ребенка, но потом себя урезонила. Не по возрасту. И вообще все слишком сложно.
– Пора бы нам уже жить вместе.
Голос ее прозвучал жалобно, и она сразу вспомнила, что мама в детстве называла ее в насмешку «мадемуазель Нюня».
– Да? – откликнулся Спаситель, обернувшись. – Конечно, пора завести «не пойми какую семью», как говорит Алиса.
И засмеялся. А Луиза еще больше обиделась: вот, значит, как он относится к ее мечтам!
– А имя ты придумала? – спросил он, словно ему даже в голову не приходило, что она может обидеться.
– Какое еще имя?
– Есть такая традиция. Когда ребенок рождается, ему дают имя.
Он еще и шутит! Теперь Луиза рассердилась.
– Что случилось? Думаешь, я дурака валяю? Нет, я правда хочу, чтобы у нас был малыш.
– Спаситель, ты прекрасно знаешь, что одного желания мало.
«Черт! – подумала Луиза. – У меня опять голос нюни!» И она покашляла, прочищая горло.
– Ты работаешь, вечно занят, я воспитываю двоих детей, и меня постоянно достает мой бывший. Алисе нужен «элементарный комфорт», она никогда не согласится жить у тебя тут на птичьих правах.
Луиза всячески доказывала, что самое для нее желанное – жить со Спасителем вместе, создать новую семью – не только невозможно, но и никому не нужно.
– Перед новогодними каникулами, помнишь? Ты попросила меня подумать, – напомнил он ей. Они тогда чуть было не расстались[26]. – И я подумал.
Вообще-то он не особенно думал, но ему было приятно считать себя человеком основательным, который слов на ветер не бросает. Но действовал он всегда по наитию, под наплывом чувств.
– Я обустрою чердак. Сделаю две комнаты, одну для Алисы, другую для Габена.
Идея его осенила только что. Луиза смотрела на него во все глаза. Еще одна комната – и все возможно? А то, что спрятано в конверте, тоже не препятствие? Интересное положение, ничего не скажешь! Тут Луиза невольно улыбнулась. Она вспомнила, что так иногда говорят про беременных женщин: она в интересном положении.
– Ну? – спросил Спаситель, хватая Луизу в охапку. – Придумала имя?
– Ты сума