– Мы не знаем, сколько все это продлится, – осторожно сказала Луиза. – Жово – человек крепкий.
– Так-так-так.
Дверь между кухней и верандой отныне была закрыта. Тонкая переборка между жизнью и смертью.
– Думаю, вы тут наслушались разных секретов.
Скрестив на груди руки и полузакрыв глаза, Соло сидел напротив Спасителя.
– «Человек – это его тайны, жалкая груда жалких тайн», – ответил ему Спаситель цитатой из «Звездных войн».
– Что вам сказала моя мать?
– Я не имею права передавать то, что говорят мне пациенты, месье Насири. Думаю, вы меня понимаете.
– Вы, психологи, прямо мафиози какие-то! Ты не имеешь права знать о моей матери то, чего я о ней не знаю! Речь шла про моего отца?
– К вам это не имело отношения!
– Что она тебе рассказала? Давай говори…
Соло вел себя по-ребячески и в то же время угрожающе. Спаситель с полным спокойствием ждал, чем закончится атака.
– А то я, имей в виду, кое-что насчет тебя знаю! Ты позабыл мне в прошлый раз сказать, что альбинос тебе родня.
Соло показался странным интерес, который проявил его психотерапевт к заключенному. И он сделал то, что не положено делать надзирателям: разузнал причину, по которой Гюг Турвиль попал в тюрьму.
– Он пытался убить твоего сынка. Ничего не скажешь, добрый у тебя шурин, – с издевкой продолжал Соло, разыгрывая из себя шантажиста. – Но мы с тобой можем договориться. Я тебе расскажу, что было с твоим родаком на неделе, а ты мне расскажешь, что тебе сказала моя мать.
Ответ Спасителя прогремел, как гром:
– Нет!
Эффект мгновенный. Грозный Соло обмяк в кресле.
– Да я пошутил, – сказал он.
Перед Спасителем опять сидел симпатичный паренек, взращенный на «Звездных войнах». Уже не думая о шантаже, он рассказал Спасителю, что произошло в тюрьме. Как и предвидел молодой надзиратель, Гюга Турвиля во время прогулки загнали в темный угол и избили. Но бедняга одинаково боялся как заключенных, так и тюремщиков, поэтому он никому не пожаловался, хотя бок у него сильно болел. Потом он якобы поскользнулся на лестнице и повредил себе плечо. Сейчас он в больничке, и ему дают успокоительное.
– До суда ему не дотянуть, если хочешь знать мое мнение, – прибавил Соло.
Спаситель печально опустил голову. Ему было жаль Гюга.
– Кое-кто из моих коллег считает, что нужно вернуть смертную казнь для тех, кто причиняет вред детям, – сказал Соло, явно проверяя Спасителя.
– «Тот, кто убил одного человека, подобен убившему все человечество», – снова откликнулся цитатой Спаситель.
– Это из «Звездных войн»? – спросил Соло, напрягая память и пытаясь выудить оттуда цитату.
– Нет, из Корана. У меня нет желания мстить Гюгу. Наоборот, я хотел бы попытаться ему помочь.
– «Не надо пытаться, делай или не делай», – возразил на это мастер Йода.
После того как Соло ушел (в этот раз он забыл бумажник и отложил плату до следующего раза), Спаситель подбодрил себя, пробормотав «There is no try»[50], и взялся за телефон.
– Я хотел бы поговорить с адвокатом мэтром Клеманс Руссо. Ах, это вы? С вами говорит Спаситель Сент-Ив. У вас найдется для меня минутка? Дело в том, что мой шурин… Да, да, да, он ваш клиент.
Молодая женщина делала первые шаги в адвокатской профессии и поначалу слушала Спасителя недоверчиво. Спаситель был из противоположного лагеря, его сын стал жертвой нападения.
– Я не собираюсь каким-то образом вредить Гюгу, – успокоил ее Спаситель. – По профессии я психолог, и, хотя мой шурин никогда не был моим пациентом, я знаю, что он страдает параноидной деменцией[51].
– И вы скажете это на суде? – поспешила спросить адвокат, не ожидавшая найти такого союзника. – А вы знаете, что согласно сто двадцать второй статье Уголовного кодекса «не подлежит уголовной ответственности лицо, которое в момент совершения деяния находилось в состоянии психического или нервно-психического расстройства»?
Адвокат Руссо хотела убедиться, что Спаситель понимает: человек, напавший на ее сына, отправится не в тюрьму, а в больницу.
– Не надо дожидаться суда, Гюг может до него не дожить. Нужно добиться уже сейчас его госпитализации в психиатрическую больницу.
– И вы готовы поддержать меня, когда я начну действовать?
– Да. Я не хочу, чтобы самоубийство Гюга было на моей совести.
Закончив разговор, Спаситель замер с колотящимся сердцем, не снимая руки с телефона. И вдруг телефон зазвонил.
– Да? А-а, Фредерика! Да, я оставил вам сообщение, вы его прослушали?
– Дедушка у вас? – спросила Фредерика. – Я не очень поняла. Он жив?
– Знаете, какое у него было прозвище в Легионе? Обмани-смерть. Он понемногу оправляется от последствий своего бегства. Он говорил со мной о вас, он прекрасно помнит, что вы приходили к нему в больницу. Если вы в субботу свободны, то приходите часов в двенадцать на улицу Мюрлен, 12. Но Жово поставил одно условие. Он хочет, чтобы его дочь по-прежнему верила, что он погиб на поле сражения. Ему стыдно, что он ее оставил.
Фредерика все поняла. Голос по телефону звучал и радостно, и взволнованно. Спаситель почувствовал, что ей нравится их общая с дедушкой тайна. Она уже называла Жово «дедушкой».
Взглянув на часы, Спаситель сообразил, что уже опаздывает в «Тупик» на встречу с Самюэлем. Он быстренько отправил эсэмэску: «Ждешь? Я иду». На прошлой неделе он был вынужден отменить встречу из-за перегруженного графика и ни за что на свете не хотел бы пропустить и эту. Прошагав быстрым шагом пять минут, он с удовольствием увидел Самюэля, сидящего на привычном месте. Сел напротив и постарался отдышаться.
– Спокойно! Так и до инфаркта недолго.
– Согласен. В эти дни у меня была бурная жизнь.
– Много женщин?
– Нет. А у тебя?
Самюэль смущенно засмеялся.
– Вроде того. На прошлой неделе у меня было свидание с Перрин. Стаканчик в «Тупике». Как видишь, у меня маловато воображения… Но произошла одна странная вещь…
– Так-так-так, – пробурчал Спаситель и зажал себе рот рукой, чтобы уж точно не проговориться.
– Мы как раз заказали по стаканчику, я сидел на этом самом месте, и, как ты видишь, напротив меня висит большое зеркало. В какой-то миг я поднял глаза и увидел в этом зеркале… девочку, о которой я тебе говорил, подругу Перрин.
Спаситель замер.
– Ты же помнишь? – настаивал Самюэль.
Спаситель пробормотал, не отнимая руки, что-то вроде «не очень».
– Ее зовут Марго. Брюнетка, очень яркая. Я не мог ошибиться. Она нас видела, я уверен, но она тут же ушла.
– А Перрин? – спросил Спаситель не в силах молчать и дальше.
– Она ничего не заметила, она отвечала на сообщение по телефону.
– Ты ей сказал?
– Нет, уж очень странное совпадение. Она подумала бы, что у меня галлюцинация или что… ее подруга за нами следит. У нее и так мания.
– У Марго мания…
– Нет, у Перрин мания, у нее Марго – навязчивая идея. Она только о ней и говорит. До такой степени, что я даже подумал, что она и мной-то заинтересовалась, только чтобы позлить подругу.
– Да что ты? – удивился Спаситель, почувствовав, что у него дрожат коленки.
– Да, честное слово, что-то ненормальное. Но я со своей мамочкой прошел хорошую школу. Нюхом чувствую, если что-то не так. Ты как-то называл таких людей, не косые, а…
– С отклонениями, – уточнил Спаситель.
– Вот именно. И еще она ревнует.
– Погоди, кто ревнует – Перрин или Марго? – спросил Спаситель, у которого возникло ощущение, что он играет с Самюэлем в горячо – холодно: теплее, теплее…
– Перрин ревнует. Потому что вообще-то Марго гораздо красивее нее, гораздо умнее и вообще… гораздо всё.
– Ну надо же, – пробормотал Спаситель.
– А чего это ты дрожишь? – удивленно спросил Самюэль. – Пописать хочешь? Сходи.
– Да нет, совсем нет. Значит, Марго… гораздо всё.
– Да, и я думаю, что я промахнулся. Выбрал не ту девушку. Увидел отражение в зеркале, и в голове у меня щелкнуло: Перрин – бледное отражение Марго.
Официант подошел и сообщил:
– Ваш заказ.
Официант отошел, и Спаситель, наклонившись над тарелками, спросил:
– И что дальше?
– А чего бы ты хотел? – спросил Самюэль, оглядывая тарелку с сэндвичем, салатом и соусом бешамель.
– Я про Марго. Ты не собираешься что-то предпринять?
– А как ты себе это представляешь? Подхожу и говорю: знаешь, я ошибся, оказывается, мне нравишься ты? – И он стал кромсать ножом свой сэндвич. – И потом, она видела, как мы сидим с Перрин. Она, я думаю, не обрадовалась.
Спасителю кусок не лез в горло. Что же это за глупость такая! Он же чувствовал: Марго и Самюэль могут найти общий язык! Они оба начитанные, чувствительные, быстро взрослеют и, возможно, смогут помочь друг другу. А может быть, и полюбить.
– Напиши ей.
– Что?
– Напиши ей, – повторил Спаситель.
– Что написать?
– «В моей душе секрет, а в сердце тайна, любовь навеки в сердце поселилась, но безнадежно, так уж получилось…»[52]
– Ты достал меня своими стихами!.. – фыркнул Самюэль. Но, подумав, прибавил: – А вообще-то неплохо: «В моей душе та-та-та тайна…»
– Секрет, – поправил Самюэля Спаситель.
– Вот, значит, как ты цепляешь девочек! Ты романтик!
– Ну-ка посмотри на себя в зеркало: романтик – это ты.
Молодой человек улыбнулся своему отражению и допил пиво.
– Не знаю, что на меня подействовало, ты или пиво, – начал он после небольшого раздумья. – Но я чувствую себя совершенно свободным.
– Свободным?
– Да, и могу любить кого хочу.
Он счастливо рассмеялся, закинув голову. Дожидаясь Спасителя, он уже выпил одну кружку пива.
Закончив есть, Спаситель поднялся и похлопал Самюэля по плечу.
– Воспользуйся тем, что голова слегка кружится, и напиши ей.