– Никогда! Никогда не говори мне о Спасителе! – прибавила она, вскочила и убежала, оставив Жерома обсушиваться бумажными салфетками.
– Чего от тебя папе понадобилось?
Луиза не ждала, что Алиса, появившись из своей комнаты, встретит ее таким вопросом.
– Они с Пэмпренель расходятся, – сказала Луиза и тут же пожалела, что Алиса узнала эту новость от нее.
– Пф, ерунда какая, – передернула плечами Алиса. Развернулась и пошла, удивив Луизу полным равнодушием. Но в следующую минуту дочь вернулась, клокоча от ярости. – А мы куда денемся?! Опять придется собирать манатки?
– Собирать манатки? – повторила Луиза, не очень понимая, что имеет в виду Алиса.
– Хватит с меня! Это семейство меня достало! – продолжала она бушевать. – Буду проситься в приют!
Бабах! Алиса хлопнула дверью.
– Что случилось? – Из другой двери высунулся Поль.
– Не знаю, – ответила Луиза. – Хочешь, напечем блинчиков?
Поль отправился вслед за мамой на кухню – лучшее место на земле, когда она там стряпала. И уж точно его слушала, пусть даже не очень внимательно, но зато убежать никуда не могла.
– Знаешь, какой мой самый любимый день? – спросил Поль. – Не знаешь? Вторник.
– А я думала, среда, потому что ты ночуешь у Лазаря.
– Среда, конечно, тоже мой самый любимый день, но он пролетает очень быстро. А во вторник я жду, день тянется медленно, но я очень рад, потому что все время думаю: завтра наступит лучший день недели.
– Да ты у меня философ! – улыбнулась Луиза.
Поддразнивая ее, Поль дернул завязку передника.
– Хорошо бы у нас все дни были средой! Почему мы не живем у Спасителя, как Габен и Жово?
– Потому что там живут Габен и Жово, – ответила Луиза сердито и завязала передник.
В голове у нее крутились слова Жерома: «Спасителю нечего тебе предложить. Ты для него лакомый кусочек, не больше». Больнее всего ранит хладнокровная злоба с крупицей правды.
Среда. Приемная Спасителя. Кто-то сидит в потемках, забравшись с ногами в кресло и сжавшись в комочек. Это Бландина. Она думает, что же она скажет психологу. Не в ее привычках готовиться к консультации, но она не привыкла и не желала чувствовать себя виноватой.
– Здесь темно, – произнес хорошо знакомый ей голос. – Fiat lux![11]
Спаситель щелкнул выключателем, и приемная осветилась.
– Марго не придет?
Сестры Карре вот уже несколько недель приходили на консультацию вместе, выбрав совместную терапию.
– У нее есть кое-какие дела, – объяснила Бландина и спустила ноги.
– Значит, присоединится позже? Ну, тогда ваш выход, мисс!
Театральное приглашение пришло Спасителю на ум по наитию, Бландина всегда готова была что-то выкинуть.
– У вас бывает так, чтобы пришел убийца и сказал: я убил? – спросила Бландина, готовя почву для дальнейшего разговора.
– Не часто, – дурашливым тоном ответил Спаситель.
– Если я признаюсь вам в преступлении, вы поклянетесь, что никому не скажете?
Спаситель выпрямился в кресле, почувствовав, что ему немного не по себе. Два месяца тому назад Жово в этом самом кабинете сказал ему: «Если я скажу, что пришил троих, не проболтаетесь?»
– В преступлении, – повторил он, не давая ответа.
– В общем, так вышло, что я воспользовалась маминой картой Visa и купила себе кое-что по интернету.
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Что тебя надо выслушать.
– Я же не виновата, что она ничего не хочет покупать для моих Пуллипов, – сердито продолжала Бландина.
Пуллипы – это очень дорогие коллекционные куклы, с которыми Бландина снимала ролики, пользующиеся феноменальной популярностью на Ютубе. У нее был даже свой фан-клуб.
– Мне нужен был новый wig[12] для Кимико. Старый уже dead[13].
– Короче говоря, ты, значит, стащила у мамы карту, чтобы купить своей кукле парик?
– Мне он был необходим, – настойчиво повторила Бландина.
– А для тебя есть разница между «мне необходим парик» и «мне очень хочется получить парик»?
– Что это меняет?
– Я голоден, я краду хлеб. Это желание или необходимость?
Бландина подняла глаза к потолку.
– Само собой, я не умру с голоду, если у меня не будет парика.
– И все же сказала, что он тебе необходим.
– Ладно, ляпнула глупость.
– Не факт.
– Что не факт? – рассердилась Бландина.
– Возможно, для тебя это и правда необходимость.
Месяц за месяцем разведенные родители Бландины ссорились, мать называла отца самовлюбленным эгоистом, а он ее – депрессивной манипуляторшей. Недавно месье Карре обратился к судье по семейным делам с требованием оградить двух его дочерей от вредного влияния матери. В результате на зимних каникулах девочки отказались видеться с отцом.
– Так что же тебе необходимо, Бландина? – продолжал докапываться Спаситель.
– Мои две ноги, – выпалила она, думая его поддеть.
Да, ей были необходимы отец и мать, чтобы шагать уверенно. Спаситель искал извинение ее поступку и, вполне возможно, предложил бы ей именно такое истолкование возникшего у нее образа, но удар молотка в дверь сообщил им о приходе Марго. Однако она, хоть и опоздала уже на десять минут, не прошла прямо в кабинет, а уселась в приемной. Спаситель поднялся, чтобы пойти за ней. Бландина вцепилась ему в рукав и попросила:
– Ни слова! Ни единого слова!
– Могила.
Спаситель приоткрыл дверь в приемную и неприятно удивился, увидев, что Марго сидит и спокойно набивает на мобильнике эсэмэску.
– Сегодня мы не спешим, – заметил он, раздосадованный ее необязательностью.
– Да. Бландина меня предупредила, что вы сегодня опоздаете.
– Неужели? Как интересно!
Марго тут же сообразила, что Бландина ей наврала.
– Так она здесь?! – воскликнула она, соскочив со стула. – Я так и думала. Хочет, чтобы ей больше досталось вашего времени. Да я ей сейчас глаза выцарапаю!
– Ну нет, – сказал Спаситель, загородив дверь.
– Но вы же не на ее стороне? – возмутилась Марго.
– Нет. И отправлю Бландину в приемную, когда мы будем с тобой работать. Но никакого насилия под моей крышей. Выцарапаешь ей глаза на улице, договорились?
Расставив точки над i, Спаситель пропустил Марго в кабинет. Бландина встала с кресла и загородилась им от сестры.
– Брысь, – распорядилась Марго.
Бландина снова умоляюще взглянула на Спасителя.
– Be a good girl![14] – мягко сказал Спаситель.
Марго, сместив младшую с трона, уселась в кресло сама.
– Не сомневаюсь, она наговорила обо мне гадостей.
– Как ты себя чувствуешь?
– Если скажу «хорошо», вы загордитесь своей психотерапией.
– Значит, хорошо?
Марго учится в предпоследнем классе, ей 15 лет, она красивая, умная, очень одаренная девочка, отличная наездница, играет на виолончели, но… Все бросила и дважды пыталась покончить с собой.
Сейчас она улыбалась.
– Можете радоваться, я наконец заинтересовалась серьезными вещами.
– То есть?
– Не поняли? А между прочим, вы мне сами сказали, цитирую: «Школа – это не только учеба, а еще и общение, подруги, мальчики».
– Теперь понял! Ты записалась в клуб филателистов!
Марго рассмеялась. Своими поддразниваниями Спаситель ее только раззадорил.
Глаза Спасителя тоже смеялись.
– Я понял, – сказал он. – Он учится в твоем классе?
– Не-е-ет, – возразила Марго. – Не так все просто. Он в выпускном и на меня даже не смотрит.
Однако неблагоприятные обстоятельства, похоже, нисколько ее не огорчали.
– Он приятель брата моей ближайшей подруги. Я давно его знаю, но никогда не обращала внимания. У него вид был немного того, прямо скажем, дебиловатый, и к тому же от него воняло. Мы с подругой смеялись, что после него хоть святых выноси.
– Так-так-так.
– Со всеми моими историями, – Марго подразумевала свои две ПС и больницу, где она лежала, – я совсем потеряла его из виду, и тут мы случайно встретились… – Марго изобразила крайнее изумление. – Я его едва узнала! Переменился полностью. Даже голос! Не знаю, что произошло, но была гусеница – вылетела бабочка! А глаза! Раньше я не замечала, какие у него глаза. И тоже, как вы, ходит в белой рубашке. НИ ОДИН мальчик в его возрасте не носит белых рубашек. А он… настоящий мужчина.
Значит, голос, глаза и белая рубашка. Марго пишет ему письма (мысленно) и уже убедила трех подружек, что сходит по нему с ума. Рассказ о новом витке своей жизни она завершила еще одной новостью:
– Я подарила себе на Рождество бабочку.
Марго засучила левый рукав и показала татуировку, закрывшую шрамы тех времен – и очень близких, и таких далеких, – когда она резала себе руки.
Спаситель попрощался с сестрами Карре, когда Орлеан уже погрузился в густые сумерки. Однако рабочий день психолога еще не кончился. На другой половине дома изнемогал, находя, что время тянется слишком медленно, постоянно голодный Поль.
– Папа у тебя допоздна работает, – заметил он Лазарю. – Видно, сегодня много сумасшедших.
Поль не очень хорошо представлял себе, чем именно занимаются психологи.
Спаситель освободился только в восемь часов и, как все взрослые, чувствующие за собой вину, сразу же набросился на ребят:
– Почему на стол не накрыли? Все на компьютере играете?
Потом он заглянул в холодильник: на средней полке сиротливо стояла коробочка плавленого сыра.
– И в магазин никто не сходил! Где Жово? Чем Габен занимается?
Поль и Лазарь молча расставляли на столе тарелки и кружки. Интересно, их чем-нибудь наполнят?
Габен, услышав громкие голоса внизу на кухне, мигом выскочил из Зомбиленда.
– Ты знаешь, где Жово? – спросил Спаситель, когда он появился.
– Ужинает в городе с приятелем.