на 22 лет, живущая в союзе с мужчиной, который не хотел иметь детей, попросила у своего аптекаря средство от кишечных колик и вышла из аптеки с тестом на беременность. Результат был положительным. Побывав у гинеколога, она узнала, что беременна уже на шестом месяце. За три дня ее плоский живот округлился, и ребенок начал шевелиться. Девушка 17 лет вступила в связь с мужчиной старше нее и предохранялась, однажды ее привезли на скорой в больницу с сильными болями в животе, и она оказалась в родильной палате. Примите поздравления, мальчик, вес два семьсот! Самым трагичным в деле Лушаров было то, что мать Луаны заморозила не только мертворожденных детей – таких было трое, – но и двух жизнеспособных, задушив их подушкой. Одна Луана избежала такой участи.
Бландина опаздывала. Она никогда не пропускала консультаций, так что скоро прибежит, запыхавшись, с колотящимся, как овечий хвост, сердцем, переполненная эмоциями. О чем она его спрашивала в прошлый раз? Случалось, Спасителя подводила память – то-то он так дорожил тетрадкой на пружинке. Пока он листал ее, в памяти всплыл вопрос Бландины. «Как ты понял, что полюбил?» Нет, как-то по-другому. «Как ты понял, что будешь всегда любить свою подружку?» Примерно такой же вопрос задал ему Габен: «Как ты понял, что психология – твое призвание?» Всем хочется выбрать наверняка.
– Входи, входи, Бландина! – крикнул он, услышав возню у двери.
– Вы мне не поверите! – объявила девочка, бросив сумку и куртку на кушетку. – У меня ожирение!
– У тебя?!
– Печени!
Она засмеялась, радуясь произведенному эффекту. Она только что побывала у Дюбуа-Герена, терапевта, который лечит ее маму. Две недели тому назад он направил ее на анализы, а сегодня сообщил результат.
– У меня начинается диабет. Если я и дальше буду есть горстями конфеты, у меня наступит кома, потом я ослепну, и у меня будет как-то там на «оз» печени.
– Стеатоз печени[27], – пробурчал Спаситель.
– Вот-вот! – торжествующе подтвердила Бландина.
Наконец-то у нее появилось что-то серьезное, чем она может встревожить родителей.
– Мама сказала: «Видишь, Спаситель прав, ты губишь себя конфетами!»
Если бы только конфетами… Бландина пила банками кока-колу, набивала живот дешевым печеньем. Хлопья в сахаре, шоколадные батончики – вот чем она в основном питалась. Два года тому назад Спаситель поставил под сомнение поставленный Бландине диагноз «гиперактивный ребенок»: он считал, что нужно ограничить ее в сладостях, а не прибавлять к ним еще и лекарства. Но тогда мадам Дютийо, мать Бландины, ему не поверила[28].
– У тебя молодой организм, Бландина, все еще можно поправить. Это диабет второго типа. Доктор Дюбуа-Герен пропишет тебе разумный режим питания.
– Уже прописал! Но мне придется невесело, – снова вскинулась Бландина. – Доктор сказал маме, что у меня сахарная зависимость.
Оказывается, сахар может быть чем-то вроде наркотика, тогда, если сладкого не есть, возникает ломка. Дюбуа-Герен особо напирал на это.
– На месте твоих родителей я бы ограничил тебе карманные деньги, – сказал Спаситель таким тоном, что было ясно: ничего веселого в новостях Бландины он не видел.
– Со мной поделятся друзья, – насмешливо поддела его Бландина.
Да, источников добывания сладостей было много.
– В любом случае умирать прямо сейчас я не собираюсь, – прибавила она.
Спаситель кивнул, но он был всерьез обеспокоен. Гипотеза относительно сахара-наркотика день за днем находила все новые подтверждения. Переизбыток в рационе сахара вызвал по всему миру волну ожирения, увеличение числа диабетиков и больных стеатозом печени, схожим с циррозом алкоголиков. Хотим мы того или нет, но «болезнь жирной печени», как назвал ее доктор Дюбуа-Герен, существовала.
– Ты говоришь о смерти, потому что в нее не веришь, – заметил Спаситель. – Но речь совсем не о смерти, а о болезни. Мало хорошего заболеть в четырнадцать лет.
Но имеет ли смысл еще больше пугать Бландину? Дюбуа-Герен не многого добился, рисуя перед ней мрачные картины.
– Взвесь все сама, Бландина. Есть решения, которые нужно хорошенько обдумывать. Собери информацию. Вот, например, недавно вышел фильм «Сахар – сладкая ложь[29]». Режиссер сообщает нам, что он, как каждый средний австралиец, потребляет в день сто шестьдесят граммов сахара в самых разных видах. И что? С ним случилось то же, что с тобой: диабет и стеатоз. Посмотри в интернете, как пищевая промышленность подсаживает нас на сахар, добавляя его в любой готовый продукт, даже в соленый.
– У-у-у, мировой заговор! – засмеялась Бландина и зашевелила пальцами, будто рассылая по воздуху зловредные волны.
– Как ты считаешь, мы все это тебе рассказываем, чтобы тебя запугать или тебе помочь?
– Чтобы мной управлять.
Спаситель иногда забывал, как умеет Бландина осадить собеседника.
– Но ты не грусти, – добавила она чуть виновато. – Помнишь, о чем я тебя спрашивала в прошлый раз?
– О любви?
– Нет, о лечении. Когда ему наступает конец?
– Так, так, так.
– Так вот, я хочу, чтобы он не наступал НИКОГДА! Я хочу, чтобы мы всегда с тобой виделись.
– Вот и я хочу всегда видеть тебя живой и здоровой!
– Ну ты и гад, – вздохнула от полноты чувств Бландина.
Луиза не вполне разделяла мнение Бландины, однако, проходя в тот вторник около полудня через сад к калитке, думала, что жить со Спасителем – все равно что быть женой пастора. Душу и дверь держи днем и ночью нараспашку, в любой миг будь готова принять и бездомного легионера, и кота-диабетика. Возможно, когда она влюбилась, ей представлялась более уединенная семейная жизнь?
Луиза вышла на аллею Пуансо, и тут все ее размышления оборвались, потому что на нее набросились, так что от испуга она метнулась в сторону.
– Куда! Мне еще за тобой и бегать?! – заорал Жером. – Я тебя и так чуть ли не полчаса жду!
– Ты… меня… ждешь? – пролепетала Луиза, еще не совсем опомнившись от страха. – Но мы же не договаривались о встрече.
– Не договаривались, потому что ты не отвечаешь на мои звонки. Я отец твоих детей или нет?!
«Что он задумал? Зачем ходит возле нашего дома?» На секунду Луизе захотелось юркнуть обратно в калитку.
– Я пришел тебя предупредить, что подал жалобу в полицейский участок. Мне грозили смертью, – объявил Жером, крепко держа Луизу за руку.
– Что ты болтаешь?
«Выпил он, что ли? Или с ума сошел?»
– Так называемый сержант! Тип, который у вас вместо няньки при детях… в прошлую субботу угрожал мне смертью.
– Жово? Не говори глупостей. Это безобидный старик, и он очень мил с детьми.
– Ах, он очень мил? Ну а я не желаю, чтобы он находился под одной крышей с Алисой и Полем. В лучшем случае он душевнобольной. А в худшем… В худшем – даже не знаю, что сказать. Но клянусь тебе, я узнаю всю его подноготную. – Жером метнул ненавидящий взгляд на парадную дверь дома на улице Мюрлен. – Все! Все там у вас ненормальные!
Он ушел, а его бывшая жена стояла, чувствуя, что ноги у нее стали ватными, а сердце в груди бухает, как колокол. Резкая боль вдруг полоснула ее внизу живота.
– Что с вами, мадам? Вы побледнели как полотно.
Старушка соседка вышла за покупками и остановилась рядом с Луизой. Луиза постаралась улыбнуться:
– Спасибо, ничего страшного. Немного не по себе. Начало беременности.
– Идите-ка, полежите. А то как бы хуже не было.
Луиза поблагодарила и пошла вперед мелкими торопливыми шажками. Усевшись за руль старенького «пежо», она постаралась привести мысли в порядок. Жером следит за ней – это раз. Он по-прежнему хочет ей навредить – это два. Он выдумал идиотскую историю про Жово – это три. Неужели Алиса или Поль рассказали отцу, что она ждет ребенка? Она ведь просила их быть посдержаннее…Жером давно разлюбил ее, но страшно ревновал к Спасителю, и, как видно, известие, что она беременна, привело его в ярость. Луиза успокоилась и взглянула на экран айфона – времени 12:15. Еще немного – и она опоздает на традиционную встречу с подружками, Тани и Валентиной. И все-таки задержалась еще на несколько минут: просмотрела почту. По журналистской привычке она проверяла ее каждые четверть часа. Конечно, она не ждала, что главный редактор «Републик дю сантр» командирует ее репортером в Сирию, но вот в Ферре-Сен-Обен или в Рони-ле-Сет-Эклюз вполне может. Во французской провинции случаются самые непредсказуемые события! Но единственным письмом в этот вторник было сообщение от Лесли, издательницы Луизы: «Привет! Небольшие напряги с твоей книгой. Резкие отзывы в “Инстаграме”. Сама ответишь или мне заняться? Целую». Резкие отзывы на иллюстрированную популярную книгу о проблемах переходного возраста у девочек? Луизе трудно было себе представить, что могло их вызвать. Грубые орфографические ошибки, опечатки? Но уточнять она не стала. Отрицательные эмоции и так зашкаливали. Она включила зажигание и поехала в кафе «Гурман» на встречу с подругами.
– Так себе выглядишь, – заметила Тани, когда Луиза уселась напротив нее.
– Все еще тошнит.
По дороге она решила, что не будет рассказывать об агрессивном наезде бывшего. Но через пять минут все выложила подругам. А иначе, спрашивается, зачем они нужны?
– Это травля, – вынесла вердикт Валентина. – У меня есть приятельница, так ее бывший дружок стал посылать ей оскорбления на автоответчик. Она подала жалобу, и ему запретили ей звонить и приближаться к ее дому.
– У меня так не получится, – вздохнула Луиза. – Он же отец Алисы и Поля…
Она не смогла доесть салат «Цезарь», на нее напало неодолимое желание спать. И почему ей так хотелось забеременеть? Отвратительное состояние.
– Представляешь, – оживленно начала Валентина, – я тут читала отзыв на «Амазоне» о твоей книге, очень недоброжелательный. Погоди, я сейчас найду…