– Я приехала из Парижа, – сказала мадам Робертсон.
– Так, так, так.
Спаситель тоже по-разному встречал пациентов. Бывал сердечен и заботлив. Или, как теперь, сосредоточен и сдержан.
– Можно сказать, что меня привела к вам случайность. Я работаю в агентстве недвижимости высокого класса: Маре, 16-й округ. И у меня появились парижские клиенты, которые хотят переселиться в Орлеан. Им нужен городской дом с садом, чтобы спокойно работать. Квартал Дюнуа им бы подошел.
Как раз в этом буржуазном квартале Спаситель и открыл свой кабинет. Он слушал мадам Робертсон с некоторым удивлением, а она продолжала говорить и сообщила, что месяца два тому назад осматривала дом чуть дальше на улице Мюрлен и по дороге записала телефон, который увидела на табличке Спасителя.
– Так, так, так.
Сдержанность Спасителя обескуражила мадам Робертсон. Она замолчала и огляделась вокруг: книжный шкаф, детский столик с игрушками, кот, спящий на коврике. Спаситель тем временем приглядывался к посетительнице: женщина между сорока и сорока пятью, деловой дресс-код: костюм, блузка. Безупречная стрижка. Категория: «притворно-непринужденные» посетители.
– Вы немой? – спросила она с неискренней улыбкой.
– Ни в коей мере. Чем могу служить?
– Сразу к делу? Хорошо. У меня проблемы… со сном.
Спасителю показалось, что слово «сон» ей просто подвернулось. Точно так же она могла сказать «с кожей», «с пищеварением», но выбрала сон, потому что это больше подходило для психолога. И Спаситель повторил, пристально глядя ей в глаза:
– Со сном.
– Да, именно. Я плохо сплю. И главное, все время просыпаюсь от одного и того же дурного сна.
– Понятно.
«Понятно» означало у Спасителя, что его можно вести куда угодно, говорить ему что угодно, он будет внимательно слушать.
– Рассказать вам, что мне снится?
– Прошу вас.
Сон начинался в большой квартире, какие мадам Робертсон часто показывает своим клиентам.
– Но мне кажется, что квартира похожа на ту, где я родилась. Только кажется, потому что мне было семь, когда мы переехали, и я плохо ее помню.
Во сне мадам Робертсон видела себя девочкой в кругу своей семьи.
– С мамой, папой и с кем еще? – осведомился Спаситель, желая изобразить интерес и с трудом подавляя голодные зевки.
– С братом. Моим старшим братом.
Семья сидит, ужинает, и вдруг в столовую врываются вооруженные люди.
– Мама кричит. Брат плачет. Бандиты привязывают нас к стульям и завязывают глаза.
Спаситель мгновенно сосредоточился. Он старался нащупать подспудный смысл сна. Что означает внезапное вторжение? О чем говорит повязка на глазах?
– А ваш отец? Что он делает в вашем сне?
– Он хочет нас защитить, – взволновано ответила мадам Робертсон, – но один из бандитов приставляет ему к виску револьвер и говорит: «Пойдешь со мной». Он уводит отца. Мы остаемся в столовой, мама, брат и я. Привязанные, с завязанными глазами. Мне кажется, мы вот-вот умрем…
У мадам Робертсон перехватило дыхание. Она наяву переживает свой сон?
– Я падаю со стула и просыпаюсь.
Спасителю почудилось, что он тоже упал со стула и окончательно проснулся.
– Впечатляет, – признал он. – И вы видели этот сон не один раз?
– Два месяца подряд почти каждую ночь.
– А два месяца назад в вашей жизни произошло что-то особенное?
Мадам Робертсон укоряюще взглянула на Спасителя, но он не понял, по какой причине.
– У меня умер брат, – сказала она.
– Сочувствую… Вы были близки?
– Не очень… То есть, – продолжила она, – мы были очень близки в детстве. У нас два года разницы. А потом мы потеряли друг друга из вида. Я довольно долго жила в Лондоне, он оставался во Франции.
– Вам тяжело? Он так рано умер.
– В сорок семь лет. Он был изношен.
– Изношен?
– Отсутствие работы, развод, алкоголь, – перечислила она безнадежным тоном. – Наш отец умер еще раньше. В сорок лет. От сердечного приступа.
– Вы не связываете одно с другим?
– Как это?
Что она хотела сказать своим взглядом? «Ей не по себе», – решил Спаситель.
– Во сне вашему отцу грозит опасность, ваш брат плачет, а вы ничего не можете сделать. Вы привязаны, у вас завязаны глаза.
«Нет, – тут же поправил себя Спаситель. – Пожалуй, это мне не по себе, а не ей». Описанная сцена была ему знакома.
– Ваш страшный сон как-то связан со смертью брата, не так ли? Вы сказали, что видите дом вашего детства. Значит, вам меньше семи лет, если в вашем сне есть какая-то логика. Ваш отец тогда был еще жив?
– Он умер, когда мне было восемь. А когда мне было десять, умерла мама.
– О!
Сколько смертей! Отец, мать, брат. Эти голубые глаза с набухшими веками много плакали.
– Жизнь не щадила вас, Мюриэль, – сказал Спаситель, оставив свою сдержанность.
Услышав, что ее назвали по имени, женщина недовольно поджала губы. Она избегала сближения. Спаситель это понял, но он по-прежнему не мог понять мотива, который ею движет.
– Бандиты в моем кошмаре были безжалостны, – сказала женщина.
– Сколько их было?
– Трое, – мгновенно ответила она.
– Они походили на кого-то из ваших знакомых?
– Понятия не имею. Они были в масках.
– В масках, – повторил Спаситель.
– Да, в масках, какие покупают детям для карнавала.
Совпадение становилось все более пугающим. Сон этой женщины повторял реальность: много лет назад Жово и два его сообщника ворвались в квартиру парижского ювелира. Сообщники привязали мать и детей к стульям и завязали им глаза, а потом уже сняли смешные маски Дональда Дака. Жово увел ювелира, чтобы тот открыл сейф своего магазина на Вандомской площади, через несколько улиц от квартиры.
– Нападение во сне не вызывает у вас каких-то воспоминаний? Может, оно связано с каким-то реальным событием? – спросил, слегка заикаясь, Спаситель. – Возможно, случай из детства? Или поразивший вас чей-то рассказ?
– Я бы запомнила, случись со мной что-то подобное. Разве можно забыть такое? Это же травма! Вы понимаете.
– Иногда мы вытесняем травмирующее событие. Не хотим его помнить именно потому, что оно нас травмирует, – сказал Спаситель, чувствуя, что цитирует учебник по психологии.
– А вы можете помочь мне вспомнить?
– Каким образом?
– Вам виднее, – не без иронии отозвалась мадам Робертсон.
Несколько месяцев тому назад Спасителю действительно удалось помочь одной своей пациентке пережить травмирующую ее сцену при помощи гипноза[16]. Но откуда могла узнать об этом мадам Робертсон?
– Вы не хотите мне помочь? Вы же психолог. Обязанность психолога помогать.
Тон был настойчивым и раздраженным. Спаситель почувствовал: мадам Робертсон – скорее всего, это не настоящее ее имя – стремится им управлять. Он постарался улыбнуться, а потом ответил:
– Я могу вам порекомендовать замечательного гипнотерапевта. Он живет в Париже, что для вас гораздо удобнее. Нет смысла ездить из Парижа в Орлеан к районному психологу.
– Не скромничайте. Я набрала вас на сайте «Оцени своего психолога», посмотрела рейтинг – отзывы только положительные.
Она взглянула на красивые часики на запястье. Именно такие продают в ювелирных магазинах на Вандомской площади.
Спаситель встал, и одновременно с ним поднялась мадам Робертсон.
– Но вы же не отказываете мне в помощи? – спросила она. – Могу я приехать на консультацию к вам?
– Если хотите, безусловно. Но я все-таки дам вам адрес своего коллеги.
Спаситель писал адрес и чувствовал, что рука у него слегка дрожит. Сорок пять евро мадам Робертсон заплатила наличными и сказала:
– Не провожайте, я знаю дорогу. – И прибавила: – я вспомнила еще одну подробность. Во сне все бандиты были в масках Дональда Дака. Возможно, вы посмеетесь, но мне до сих пор страшно. До свидания, месье Сент-Ив. До будущей пятницы.
Спаситель, даже если бы захотел, не смог проводить до двери свою пациентку. Ноги у него стали ватные, и он опустился на стул возле письменного стола. Телефонный звонок заставил его очнуться.
– Да?
К нему снова вернулось самообладание.
– Спаситель? Это Бландина.
Бландина Карре полгода назад прекратила терапию. С большим сожалением. Прекращение консультаций тоже было частью терапии.
– Я знаю, что между нами все кончено, – сказала она, словно речь шла о сердечной связи. – Но мне жутко плохо, мне надо увидеть тебя как можно скорее, а то я, честное слово, покончу с собой, ты же понимаешь, у нас на носу конец света, осталось года полтора, не больше, из-за глобального потепления, и восемьдесят процентов всего живого погибнет. Я читала про это в интернете, просто жуть что такое. И еще астероид пятьдесят метров в диаметре. Он того и гляди столкнется с Землей. В один миг Орлеана не будет, в прошлый раз такой астероид уничтожил всех динозавров.
– Бландина! Бландина! – Спаситель попытался остановить словесный поток.
Но разве можно остановить лихорадочный бред?
– Летняя температура поднимется до пятидесяти градусов и выше, два миллиарда людей умрут. У белых медведей не будет больше льда, и зря мой отец купил дом на острове Ре, потому что море затопит все острова. Даже Мартинику.
– Бландина! – рявкнул Спаситель. – Замолчи! Считай про себя до десяти.
Молчание.
– Ну вот. Теперь договоримся о встрече.
И Спаситель с усталым вздохом открыл ежедневник.
На другой половине дома Лазарь поставил точку, закончив домашку по французскому.
– Масу шолсо учиться после школы? – спросил Поль, предпочитавший в пятницу расслабиться.
– Я хочу поскорее отделаться. Теперь забуду о школе до понедельника.
Поль прекрасно знал, что отравит себе выходные, откладывая с часу на час выполнение заданий.
– А я вот ну никак не могу себя заставить… – жалобно простонал он.
Дверь в коридоре хлопнула.
– Твой папа идет, – простонал Поль тем же жалобным голосом.