– Потому что эта глава была, несомненно, написана задним числом, чтобы оправдать махинации. Будь у нас хоть капля критического мышления, мы никогда не поверили бы с такой легкостью.
– Простите, что прерываю, – с некоторым раздражением вмешался Льето, – но сдается мне, вы слишком торопитесь. Если я еще не совсем забыл катехизис, все не так просто. Насколько я знаю, в Евангелиях описано не само воскресение, а его последствия. А таковыми считаются, если мне не изменяет память, явления Христа. Вот что заставляет многих полагать вполне вероятным, что телесные останки продолжали существовать после бестелесного воскрешения и просто затерялись на протяжении веков. А если это могло произойти на Земле, то почему бы и не на Акии?
Я и не знал за Льето такой склонности к теологии. Должно быть, его набожный брат Энгельберт крепко вдолбил младшенькому несколько уроков.
– Все эти соображения имеют смысл, только если верить в то, что написано в вашей священной книге, – не сдавался Санш и снова привлек к себе недобрый взгляд рыжего гиганта.
– Позвольте мне закончить мою мысль, – проговорил Танкред, раздраженный тем, что его постоянно перебивают. – Теологические разногласия меня не интересуют, потому что экзегеза[22] допускает любое толкование текста. Главное – факты. А факт заключается в том, что Испепелитель точно производил какие-то странные манипуляции в святилище. На мой взгляд, чтобы превратить истребительную и захватническую войну в священную, Ватикану была необходима ложь, претворенная в нечто реальное, осязаемое.
– И чем же Испепелитель там занимался? – растерянно спросил Льето.
– По всей видимости, этому спецагенту было поручено вместо покоящегося там праха какого-то атамида подложить в находящуюся в святилище гробницу фальшивые реликвии Христовы. Таким образом, когда ученые из нашего контингента получат доступ в это место, они обнаружат там человеческие останки. Кстати, эта гипотеза придает смысл информации, которой мы уже давно владеем.
– Какой? – спросил Сильвио.
– Помните тот особый заказ на синтезирование необычного генома, который Петр Пустынник отправил в лаборатории Ватикана? Если я прав, целью было создание правдоподобных реликвий, то есть достаточно странных, чтобы дать основания утверждать, будто они принадлежат Христу. Я думаю, именно этим и занимался Испепелитель, пока мы за ним наблюдали.
– Значит, это никогда не было гробницей Христа? – глухим голосом спросил Льето.
– Никогда.
За этими словами последовало долгое молчание. Хотя большинство наших были неверующими, многие, подобно Танкреду, разделяли официальную доктрину относительно библейских текстов, никогда всерьез в нее не вдумываясь. Кому приятно осознавать, что тобой манипулируют, особенно для тех, кто считает себя поумнее многих прочих.
Однако никто не оспорил рассуждения Танкреда.
– Черт, что за паршивая шайка говнюков, – буркнул Льето. – Поверить не могу, что они обманом отправили на войну столько людей.
Многие бесшипники не удержались и прыснули от такой наивности. А я, заметив, что Танкред неподвижно уставился в пустоту, продолжал наблюдать за ним.
Он все еще размышлял.
Или же ему пришло в голову что-то, чем он не хотел делиться.
В этот момент Колен хлопнул по столу кружкой, привлекая общее внимание.
– Послушайте, пожалуйста. Сегодня вечером недалеко от пещер состоятся похороны Адельфа. Приглашаем желающих присоединиться и собраться на могиле, чтобы почтить его память. Конечно, никто не обязан.
Адельфа знали и ценили все; отныне он имел несчастье стать первым покойником, которого нам предстояло оплакать.
После ужина, несмотря на непрекращающийся дождь, из-за которого ночь казалась еще холоднее, девяносто девять бесшипников и два солдата в молчании присутствовали при погребении нашего друга.
Возвратившись в пещеры, никто не вымолвил ни слова. Для всех это был тяжелый момент. Некий рубеж, который каждый хотел преодолеть в одиночку.
Однако я незаметно подошел к Танкреду. Мне хотелось спросить его кое о чем, просто для очистки совести.
– Интересные у тебя соображения насчет могилы, – вскользь бросил я. – И когда же ты разработал эту теорию?
– На обратном пути. У меня было полно времени подумать. Вдобавок это не дало мне возможности заснуть на перше.
– Любопытно, но мне показалось, будто в твоей аргументации тебя что-то смущает. Я не ошибся?
Устало улыбнувшись, он взглянул на меня:
– От тебя ничего не скроешь. Верно, до меня вдруг дошло, что хотя все соображения в целом вполне верны, но я забыл одну деталь, которая их решительно опровергает. Боюсь даже, что она их перечеркивает напрочь.
– Прямо-таки напрочь? И что же это за деталь?
– Если и впрямь в святилище лежит не Христос, то почему над входом Его изображение?
Лесистый провал заполнен туманом.
Только крики животных нарушают спокойствие.
Он идет медленно, выверяя каждый шаг. Боится провалиться в устилающий почву ноздреватый мох.
Где он? Неужели вернулся туда, где боролся с Испепелителем?
Ищи линии.
Опять голос. Что ему надо?
Туман такой плотный, что он не видит, куда ступает.
Невозможно понять, далеко ли до стен. Он даже не очень уверен, где верх, где низ.
Следуй линиям.
Черт, да хватит уже про линии, которых он никогда не видит!
Внезапно странное маленькое существо спрыгивает с ветки и вцепляется в его рубашку.
Тварь похожа на ослабевшего грызуна с длинной тощей шеей, на конце которой насажена голова с узкой пастью, усеянной крошечными блестящими клыками.
Четыре лапки заканчиваются крючкообразными коготками, цепляясь которыми существо начинает карабкаться по нему.
Оно уродливо, а его коготки сквозь рубашку царапают кожу, но Танкред, словно завороженный, смотрит, как оно ползет вверх.
Существо добирается до его левого плеча и устраивается там.
Он видит, как приподнимаются маленькие ребрышки в ритме прерывистого дыхания.
Он едва успевает заметить, как другое животное усаживается на его правое плечо.
Нечто вроде светло-желтого попугая, когти которого смыкаются у него на ключице, вызвав у него крик боли.
Вновь прибывший так же неказист, как и первый. Безобразный белесый клюв, красные глаза альбиноса и грязные перья. Да еще испускает пронзительные крики, которые бьют по барабанным перепонкам.
Резким движением он пытается согнать пришельца, но попугай только крепче вцепляется когтями. На рубашке появляются красные пятна.
Тогда он хочет прогнать грызуна с другого плеча, но у того такой жалкий вид, что он отказывается от своего намерения.
Он идет дальше. Надо выбираться отсюда.
Стоит ему споткнуться, как когти с обеих сторон ранят его еще сильнее.
Христа ради, как выбраться отсюда?!
Обнажись.
Он и так обнажился! Две мерзкие зверушки единственная его броня.
Обнажись; приди ко мне.
К кому? Кто с ним говорит?
Я твой путь; приди ко мне.
Как?
Прими все. Следуй за моим голосом.
Неожиданно желтоватый попугай срывается с его правого плеча и, задевая крыльями лицо, перепархивает прямо перед его носом на другое плечо, где принимается ударами клюва гнать слабенького грызуна. Зловоние грязных перьев отвратительно, а пронзительные крики невыносимы. Хотя грызун старается отбиться своими крючковатыми коготками, попугай не сдается.
Он машет руками, пытаясь разогнать их. При каждом движении его ноги все глубже уходят в мох.
Твои вопросы.
Атаки попугая выглядят жалко, но он словно впал в бешенство.
Твои сомнения.
Если он не положит конец драке, то окончательно увязнет!
Кровь грызуна брызжет ему на щеку.
Следуй линиям.
Наконец ему удается хлопнуть попугая ладонью. Тот, оглушенный, отлетает почти на метр.
А потом как ни в чем не бывало возвращается на правое плечо.
Теперь надо следовать за голосом, это единственный маяк, ведущий его в этом тумане.
Ты должен доверять.
Да, он хочет доверять.
Ему удается вытянуть ноги из мха и снова двинуться вперед.
Ты часть Всего.
Да, он последует за этим голосом.
Обнажись; приди ко мне.
Да, он пойдет этим путем.
24 ноября 2205 ОВ
– Черт возьми! – воскликнула Жермандьера, посмотрев в иллюминатор баржи. – Вы видели, сколько народа?
Клоринда и Бланка нагнулись, чтобы тоже выглянуть наружу, пока баржа, перевозящая их подразделение в Новый Иерусалим, приступала к маневру снижения. Сотни людей, собравшихся, чтобы встретить их, толпились по краям летного поля, удерживаемые на расстоянии военной полицией.
– И все ради тебя, Клоринда, – с иронией заметила Бланка. – Ты здорово расстаралась, чтобы оказаться в нужный момент в нужном месте, верно?
– Вовсе нет, – возразила немного смущенная итальянка. – Меня вела судьба, вот и все.
Три молодые женщины расхохотались.
– Похоже, судьба к тебе благоволит! – заметила Жермандьера, переводя дыхание.
23-е ударное подразделение полка амазонок возвращалось в лагерь только сегодня: его задержали в столице какие-то непонятные административные процедуры. Всем войскам, принимавшим участие в финальном штурме, пришлось дожидаться, пока Legio Sancta проведет «проверку», хотя никто не удосужился объяснить им, с какой стати это понадобилось.
Всех подвергли допросу, а видеозаписи экзоскелетов были тщательно просмотрены. Легионеры желали удостовериться, что никто не нарушил приказа и не проник в святилище. Войскам было позволено вернуться – с задержкой на двое суток – только после того, как вся эта возня завершилась.
Спускаясь по пандусу, Клоринда вынуждена была признать, что Бланка ничего не преувеличила. Все эти люди действительно собрались ради нее. Стоило ей появиться, толпа, выкрикивая ее имя и размахивая транспарантами с наспех написанными поздравлениями, разразилась бурными приветствиями.