После ужина мы вышли проводить короля, который улетал вместе с коричневыми — своей охраной. Глядя на огромную, чёрную драконью морду, я поняла, что, хотя издалека король с сыном и правда очень похожи, но вот в лицо, точнее — в морду, я их легко смогу различить. Взглянула на коричневых — и опознала среди них Савьера. Оказалось, они и правда разные, а ведь ещё полдня назад я различала драконов лишь по цвету чешуи. Кстати, о чешуе.
— А почему его величество весь чёрный, у него же седина на висках? — спросила, глядя вслед четырём драконам.
Королевская чета переглянулась и фыркнула, Вэйланд покачал головой.
— Нет у отца никакой седины.
— Но я же видел!
— Это морок. А вообще-то, волосы у него от моих не отличаются.
— Зачем? — вообще непонятно!
— Для солидности, — хихикая, просветил меня Реарден. — Моему сыну более полутысячи лет, и ни единого седого волоска.
— Так это же хорошо.
— Хорошо. Но ему кажется, что с сединой он выглядит солиднее. Вот и наложил морок.
— Но… Так дракон-то чёрный?
— Вот это-то и смешно. На дракона морок наложить невозможно, такова уж наша особенность. И все прекрасно понимают, что седина нашего короля ненастоящая. Но он продолжает её накладывать. Это часть его образа, и подданные принимают эту малую слабость своего короля.
Как мило. Помню, братец Акерлей закатывал истерику своей кормилице, требуя штанишки вместо платьица, которое носят малыши до шести лет. Ему казалось — надень он брюки, и все сразу будут считать, что он старше своих четырёх. Похоже, у короля драконов то же самое.
Вечер я провела в библиотеке. Вэйланд отвёл меня туда и показал полку, на которой лежали учебники по овладению боевой магией. Предложил пока ознакомиться с теорией, потому что мой огонь не давал ему, да и мне тоже, покоя.
Если честно, я мало что поняла из описаний потоков энергии, но упражнения по медитации, чтобы научиться ловить эти потоки, постаралась запомнить. Оказалось, что всё это очень сложно. А я-то думала, что будет, как у меня: захотела — обратилась, захотела — выдохнула огонь. И никакой гарантии, что моя дракошка сумеет хоть чем-то ещё овладеть, возможно, огонь — это случайность. Но заняться всё равно больше нечем, почему бы не попробовать?
Я как раз продиралась сквозь описание способов дыхания при медитации, когда раздался негромкий стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в библиотеку вошёл Реарден. Усевшись в кресло напротив, он оглядел меня, книгу в моих руках, хмыкнул и, без предисловий, выдал:
— И как же тебя зовут на самом деле, девочка?
Я испуганно оглянулась на дверь.
— Не бойся, я поставил полог тишины, нас никто не услышит, даже если мы будем орать во все горло. Стоп. Зря я спросил, не отвечай.
— Почему?
— Потому что, узнав твоё настоящее имя, я буду мысленно называть тебя именно так, и могу нечаянно оговориться вслух. Но мне всё же любопытно, «Элай» — близко по звучанию к твоему настоящему имени?
— Часть его.
— А, тогда понятно, почему ты так легко на него отзываешься, — покивал старый дракон. — С выдуманным именем поначалу были бы проблемы.
— Ваше величество, — не выдержала я. — А как вы поняли, что я девушка? Остальные до сих пор не догадываются, но у вас, похоже, и сомнений не возникло. Когда вы поняли?
— Как только узнал, что ты — метаморф.
— Но как? Почему?
— Как? Это долгая история. Если хочешь — расскажу. — Я закивала, и дракон поудобнее расположился в кресле, откинувшись на спинку. — Это случилось очень давно…
Глава 10. Ожившая легенда
— Это случилось очень давно…
Я тоже свернулась в кресле калачиком, отложив книгу и поджав ноги, и приготовилась слушать.
— Ты ведь уже знаешь, что когда-то давно я подружился с метаморфом?
— Да. А как это произошло?
Всё же, наши королевства многое разделяло, не только география. Где король драконов мог познакомиться с метаморфом? Впрочем, принц же вот со мной познакомился, значит, возможно. Но интересно — как?
— Самое забавное, что Фестер меня тоже спас. Правда, не совсем так, как ты Вэйланда, на самом деле, настоящей угрозы не было. Но он этого не знал, даже не знал, кто я, но пришёл на выручку, а это дорогого стоит.
— Расскажите!
— Ну, слушай. Было это давно, более семисот лет назад. Я тогда был ещё наследным принцем, молодым совсем, ещё младше, чем Вэйланд сейчас. И нередко бывал в человеческом королевстве с разными дипломатическими миссиями. Да и просто так, ради развлечения. И, как в этот раз мои внуки, я тоже, бывало, бродил по столице инкогнито. Все эти придворные церемонии меня ужасно утомляли. У нас всё же проще, а вот у людей, стоило появиться на каком-нибудь балу — и меня тут же начинали облизывать разные лицемеры — а других там не водилось, да и сейчас не водится, — надеясь на разные блага, которые могли от меня получить. Договор, протекцию, кредит. Дочерей и племянниц мне подсовывали, не в жёны, так хотя бы в любовницы. Мерзко.
— Знакомо, — кивнула я. Не так уж и много званых вечеров успела посетить, но хорошо запомнила, как роился народ возле кого-нибудь из гостей, чей статус был выше, чем у остальных.
— Итак, я частенько бродил по столице и окрестностям, заходя в разные заведения, в том числе и питейные. И вот, в одном из них, привязалась ко мне троица местных — не понравилось им, как на меня подружка одного из них смотрит. Заметь — не я на неё, я на их столик и внимания не обратил, но им это не помешало.
— Мозги у пьяных подчиняются своей собственной логике, — хмыкнула я.
— Верно. Говоришь со знанием дела.
— Во время путешествия я многое повидала. Не только по лесу шла, приходилось заходить в городки, чтобы подзаработать. И питалась в разных трактирах. Пока не додумалась стать орком — меня тоже порой задирали.
До чего же приятно говорить о себе в женском роде. Не нужно следить за каждым словом!
— Вот и со мной всякое бывало. В общем, миром решить дело не удалось, хотя я и убеждал их, что даже мысли не имел претендовать на их… хмм… даму, — дракон хмыкнул, и я догадалась, насколько там была НЕ дама. — Не помогло. Пришлось драться.
— Но Вэйланд говорил, что вы все в семье боевые маги и многое можете даже в человеческом обличье.
— Верно. Я мог бы раскидать их за пару мгновений — и конец моему инкогнито. Слухи разлетаются быстро, и больше мне не удалось бы, как прежде, свободно бродить по столице под видом простого сквайра. Пришлось пустить в ход кулаки.
— Но у людей тоже есть маги.
— Есть. Но не боевые. Никто, кроме нас, драконов, не может сделать то, что тебе продемонстрировал сегодня мой внук.
— Но… Их же было трое!
— А я был больше, сильнее, крепче, тренированнее, а так же, что немаловажно, гораздо трезвее. Плюс моя регенерация. Я бы справился. Не сразу, возможно, пропустил бы несколько ударов, но справился. Но в тот момент, когда эта троица кинулась на меня с кулаками, из-за одного из столиков поднялся молодой человек и молча встал со мной плечом к плечу. И вдвоём мы быстро раскидали этих пьяниц.
— Это был Фестер?
— Да. Вот после этого мы и подружились. И дружили на протяжении семи лет, пока метаморфов не изгнали из страны и не закрыли от них границы.
— Вы говорили, что он работал в посольстве?
— Всё верно. Тогда он был лишь третьим помощником посла, но спустя семь лет стал первым. Уверен, когда посол ушёл бы в отставку, Фестер занял бы его место. Но… случилось то, что случилось. И я потерял хорошего друга.
— Мне жаль, — вздохнула я.
— Утешает лишь то, что на момент нашего расставания он был счастливо женат, и его ждало место в королевском совете — всё же, вторая категория имеет свои преимущества. То есть, я мог не беспокоиться за друга. Уверен, у него всё было хорошо.
— Значит, благодаря ему вы и узнали столько о нас?
— Да. Фестер рассказывал мне о метаморфах, я ему — о драконах. Знаешь, мы не так уж часто виделись, я бывал в человеческом королевстве несколько раз в год, чаще просто не получалось. Но мы обязательно встречались и проводили вместе столько времени, сколько удавалось выкроить между обязательными мероприятиями. Я уже начал намекать отцу на то, что неплохо бы и нам наладить с метаморфами дипломатические отношения, и ты догадываешься, кого я прочил на роль посла. Но случилось то, что случилось, и идея потеряла всякий смысл — метаморфы оказались в полной изоляции, какое уж тут посольство?
— Это печально. Но, если честно, я не понимаю, как рассказы вашего друга помогли вам догадаться обо мне. Вряд ли я знаю о нашей расе меньше него, но у меня нет вообще никаких идей и догадок.
— Кое-чего ты явно не знаешь, как, собственно, и никто из ваших, — усмехнулся Реарден. — Потому что, вряд ли кто-то ещё, кроме тебя, Фестера и его жены, решился превратиться в дракона.
— О…
— Да, ты не первая. Фестеру однажды стало любопытно, и он решил попробовать. Взял меня за образец, но…
— Но?
— Результат удивил нас обоих. Того, что дракончик из него получился совсем крохотный, с некрупную собаку, мы ожидали, но то, что он окажется коричневым, и совсем на меня не похожим, стало для нас сюрпризом.
— Для меня тоже. Когда в зеркало посмотрелась.
— То есть, дракон в книге был вовсе не самочкой?
— Нет. Но я поняла это лишь здесь. А в лесу я себя не видела. То есть, тело-то видела, а вот голову…
— Действительно. В лесу ты искренне верила, что лишь скопировала картинку, но я-то знал, что именно драконом ты — настоящая.
— Из-за Фестера?
— Скорее, из-за его жены. У неё тоже была вторая категория, и когда муж показался ей в образе дракона, ей захотелось тоже попробовать. Получился крохотный жёлтый дракончик. Девочка.
— О… — слова слишком уж регулярно меня покидали.
— Да. Фестер тоже был удивлён тем, что она так отличается от него, ещё больше, чем он от меня. А ведь вы всегда придерживаетесь образца. Он привёл жену ко мне, и когда она снова обратилась, я увидел перед собой самочку. При том, что ни он, ни его жена наших самок никогда в глаза не видели. И вот тогда- то мы и поняли — если метаморф превращается в дракона, то он становится этим драконом.