Я прикинула, сколько лет этим креслам и насторожилась.
— А они не рассыплются? Им же лет сто уже, даже больше!
— Мы храним вещи так, что время над ними не властно. Бытовая магия, — пояснил Реарден. — Кресло, конечно, не новое, но вполне крепкое.
— Не волнуйся, никто не стал бы подвергать мою дочь опасности, — улыбнулся мне Вэйланд. — Ты лучше расскажи, дед, что с ней сделал Траэрн? Это ведь его ты приводил ночью?
— Да. Он согласился взглянуть на малышку, хотя почти всю ночь провозился с Бастианом. Всё же, она пережила вчера ужасное потрясение, и помощь нужна была срочно. Траэрн сказал, что слегка изменил её воспоминания, превратив всё, произошедшее на той поляне, в часть её любимой сказки — я и об этом ему рассказал. Кстати, он был в восторге, сказал, что ты, Элла, выбрала идеальный способ помочь Россине, насколько это вообще было возможно без применения магии. Как ты догадалась?
— Такделала моя няня. Я просто вспомнила.
— Мудрая женщина. В общем, по словам Траэрна, малышка почти в порядке. Конечно, ему нужно будет с ней ещё поработать, но вмешательство будет минимальным. Особенно учитывая, что заговорила и обратилась она без постороннего вмешательства.
— Нападение Бастиана, похоже, таковым не считается? — насмешливо поинтересовался Вэйланд.
— Имеется в виду магическое ментальное вмешательство. Чем его меньше, тем лучше. Траэрн пообещал лишь чуть-чуть подтереть Россине воспоминания о прошлом. А именно — тот момент, когда она потеряла мать, а потом её испугал Бастиан. Чтобы как-нибудь потом в кошмарах не всплыло. Вмешательство будет минимальным, просто воспоминания давние, и чтобы добраться до них, а потом подправить с ювелирной точностью, Траэрну потребуется время. Вчерашние же он подкорректировал довольно легко и быстро — они лежали на поверхности. Это его объяснения, сам я в ментальной магии не разбираюсь, и что там легко, а что сложно — представления не имею. Но раз Траэрн так сказал — у меня нет повода ему не верить.
В этот момент мы подошли к кабинету, в котором нас ждали король и его брат. Когда Гровер подошёл к нам, я заметила, что виски у него словно бы припорошило сединой, и что-то мне подсказывало, что это не иллюзия, вроде той, которую, ради солидности, накладывал на себя король. Выглядел отец Бастиана не особо хорошо, словно не спал всю ночь — скорее всего, так оно и было.
Причём, даже не знаю, как я это поняла. Привычных мне признаков недосыпа — бледности, синяков под глазами, покрасневших глаз, — я у драконов никогда не встречала, наверное, из-за способности к исцелению. Но как-то всё же поняла. Возможно, дело было в выражении глаз, в них застыла печаль и усталость, зато хотя бы исчезла та обречённость, с которой он вчера молча выслушивал мой рассказ о произошедшем, уверенный, что его сына казнят.
Как мне объяснил Вэйланд, Бастиан совершил не просто самое страшное преступление из возможных, пытаясь убить малышку, а двойное — в виде дракончика я тоже официально считалась ребёнком, и для Бастиана это стало отягчающим обстоятельством. Впрочем, для смертного приговора хватило бы и одной Россины. Если бы покушение удалось — Бастиана ничто бы уже не спасло.
Хотя, если задуматься, Бастиана всё же «казнили». Его прежняя личность исчезла. Осталось лишь тело и шанс для родителей не допустить прежних ошибок в его воспитании.
— Элайора, я хочу попросить у вас прощенья за моего сына, — опускаясь передо мной на колени, склонил голову Гровер. — Это наша с женой вина, мы невольно поспособствовали тому, что Бастиан возомнил себя выше остальных. И это едва не закончилось трагедией. Простите нас.
— Встаньте, пожалуйста! — мне было ужасно неловко, что дракон стоит передо мной на коленях, склонив голову. Дракон, сильное, волшебное существо, так унижается, а ведь это не он совершил преступление. Но чувствует себя виноватым, а вот Бастиан вообще не раскаялся.
Мне стало жалко Гровера. Я помню, каким ударом для него стало известие о покушении на Вэйланда, организованное его сыном, а теперь — вот это.
— Это не ваша вина, — добавила, когда дракон поднялся с колен.
— Уверена, вы даже не догадывались, что Бастиан задумал нечто подобное. Если бы догадались — не позволили бы ему совершить то, что он сделал.
Почему-то я была твёрдо в этом уверена. Не знаю, почему, просто, как говорится, «сердце подсказало».
— Согласен с Эллой, — Вэйланд положил ладони мне на плечи и придвинул к себе. — Я даже представить не могу, в чём может быть твоя вина, дядя.
— Когда Бастиан родился, то был таким чудесным ребёнком, — вздохнул Гровер. — И эти его светлые волосы… Он был для нас, словно лучик солнца, казался чудом, посланным небесами. И мы не скрывали это от него, постоянно это повторяя.
— Для любых родителей их ребёнок — особенный, это нормально, — пожал плечами Реарден.
— Я тоже считал Вэйланда самым замечательным ребёнком на свете, — улыбнулся король. — Про Силинду вообще молчу, она — девочка, и этим всё сказано.
Давняя боль привычно кольнула сердце, но быстро отступила. Да, для своих родителей я никогда не была особенной или даже просто значимой. Зато новая семья приняла меня как родную. И вообще — я теперь «дракон», не стоит переживать о прошлом, нужно смотреть в будущее.
— Но мы с женой, видимо, перестарались. И не заметили, как Бастиан решил, что более достоин трона, чем Вэйланд. Ещё и эльфы эти…
— Кстати, мы нашли того, кто морочил твоему сыну голову «избранностью» эльфийской крови. Второй помощник посла будет выслан из королевства в ближайшие дни. К счастью, посол и его первый помощник были не в курсе того, что тот задумал, поэтому дипломатического скандала не будет.
— Но зачем ему это было нужно? — удивился Вэйланд.
— Надеялся с помощью Бастиана занять пост посла, — хмыкнул король. — Каждый ищет свою выгоду.
— Жаль, что нельзя наказать его как-то более серьёзно, — нахмурился мой жених. — Подумаешь, высылка.
— Савьер выяснил, что этот эльф лишь нашёптывал Бастиану о его избранности, никаких советов по твоему устранению не давал — сам знаешь, Кристалл Правды не обмануть. Но и высылка — тоже достойное наказание, нормальной карьеры ему уже точно не сделать. Эльфам тоже не пришлось по душе подобное поведение того, кто, по идее, должен ратовать за мир между нашими королевствами, а не подзуживать к смене власти.
— Ладно, пусть эльфы сами разбираются со своим провинившимся, — махнул рукой Реарден. — А у нас есть и хорошие новости. Вэйланд и Элла хотят о чём-то нам сообщить, не так ли?
— Так, — расплылся в улыбке мой жених. Потом взял мою руку и приподнял, демонстрируя окружающим моё запястье с браслетом. — Отец, дядя, поздравьте меня, Элайора согласилась стать моей женой.
— Замечательно! — расплылся в улыбке король, потом обнял сына, а следом и меня. — Чего-то подобного я и ждал со дня на день. Очень раз за тебя, сынок. Добро пожаловать в семью, Элла.
Я мысленно выдохнула. Да, Вэйланд говорил, что для драконов неважно, кто я такая, но всё равно, в глубине души я побаивалась реакции его родственников. Но раз уж даже его отец, к тому же король, так обрадовался — можно больше не переживать.
— Я тоже сразу понял, что эта парочка просто предназначена друг для друга, — улыбнулся старый король. — Мне-то сразу было известно, кто такая Элла, а вот тебе, внучек, наверное, нелегко пришлось, особенно когда она стала такой красавицей.
— Ты всё видел — и молчал? — укоризненно покачал головой Вэйланд, притягивая меня к себе, после того, как мы побывали в объятиях обоих королей.
— Не моя тайна, — пожал плечами Реарден. — Но я делал всё, чтобы дать тебе подсказки. Предложил обращаться к Элле, как к девушке, например.
— Так и знал, что ты это специально! — с наигранной обидой пробормотал Вэйланд, но не удержал выражение лица и заулыбался.
— Конечно, — судя по улыбке, старому королю вообще не было стыдно.
— Я рад за вас, — Гровер тоже улыбнулся нам, хотя и не такой сияющей улыбкой, как его отец и брат. Мне почему-то подумалось, что ещё не скоро он сможет от всей души радоваться чему бы то ни было. Слишком много боли он пережил за последние дни. — Радостная новость нашей семье сейчас точно не помешает. Будьте счастливы. А я, пожалуй, пойду. Нам с женой пора уносить нашего сына. Постараемся не повторить с ним прежних ошибок.
— Мы можем увидеть Бастиана? — спросил Вэйланд.
— Конечно, — вздохнул Гровер. — Думаю, так даже лучше. Увидите, что больше он для вас не опасен.
Мне не очень хотелось смотреть на того, кто меня едва не убил. И не только меня. Но, наверное, так и правда будет лучше.
Следом за Гровером, мы вошли в одну из спален. На ковре сидела его жена — нужно будет спросить у Вэйланда, как её зовут, а то неудобно как-то, всё же, скоро мы станем родственниками, — а рядом, положив голову ей на колени, свернувшись калачиком, лежал Бастиан. Женщина что-то тихонько напевала, гладя короткие волосы сына, а тот словно дремал, засунув в рот большой палец.
И именно этот самый палец меня окончательно убедил, что бояться нечего. Передо мной уже не тот страшный дракон, взрослый боевой маг, который пытался меня убить. Я видела перед собой ребёнка. Очень большого, но всё же ребёнка.
Женщина обернулась на звук наших шагов, Бастиан открыл глаза, настороженно посмотрел на нас с Вэйландом и подался к матери, прижимаясь, словно бы ища защиты. Потом увидел Гровера, широко улыбнулся и, вынув изо рта обслюнявленный палец, радостно воскликнул:
— Па-па!
Гровер опустился на колени рядом с сыном и тоже погладил его по голове.
— Сейчас мы полетим домой, сынок. Ты ведь любишь летать, правда?
— Тать! Тать! — радостно забормотал Бастиан и протянул отцу руки.
— Нет, сынок, ты ведь уже большой и умеешь ходить ножками. Пойдём.
Он встал и помог подняться сыну, который тут же вцепился в его руку, потом оглянулся.
— Мама, тать!
— Конечно, моё солнышко, — женщина поднялась, приняв помощь Вэйланда, украдкой смахнула слёзы, а потом улыбнулась сыну. — Мы полетим все вместе, высоко-высоко, как ты любишь.