Я практически вбежал в дом Иосифа Аримафейского. Забыв об осторожности, я чуть не начал говорить по-русски в присутствии слуги. Оценив ситуацию одним взглядом, Семен Давыдович взмахом руки избавился от лишних глаз. Слуга поклонился ему и стремительно покинул комнату.
– Успокойтесь, Александр. Успокойтесь. Согласен, это было жестоко, отправлять Вас навстречу с Иисусом, о Господи, Андреем, ничего не объясняя. Но поймите: я боялся, и, надо заметить, небезосновательно, что мои слова превратятся для Вас в пустой бред. И сколько бы времени я ни потратил, Вы все равно отнеслись бы к ним, мягко говоря, с недоверием. Давайте посмотрим на эту историю под другим углом, и тогда, надеюсь, Вам станут более понятны поступки и, главное, устремления Андрея. Но сначала выпьем-ка вина. Ночь предстоит длинная.
Семен Давыдович подошел к столу, разлил вино из глиняного кувшина в две чаши. Одну протянул мне:
– Замечательное вино. Надо попросить Андрея еще нам такого из воды приготовить.
Видя мое изумление, Ланской прыснул, давясь смехом.
– Простите, не мог сдержаться. Больно уж вид у Вас, Александр, беспомощный. Надеюсь, это не перебор? Ну, простите, право. Это отличное вино из прошлогоднего урожая. Здесь вода, если успели заметить, не совсем чистая, с минеральными солями. Даже я до сих пор не могу привыкнуть. Поэтому предлагаю вина. В Союзе- то я вообще почти не пил, а тут пристрастился, знаете ли… Продолжим?
Когда несколько лет назад ко мне после субботней службы подошел незнакомец и произнес знакомое Вам слово, я чуть не упал в обморок. Он повторил его дважды, и откуда-то из глубин моего сознания, вырвалось аналогичное, но немного другое: «Телепорт» – «телепортавт». Я не знал, что это пароль. Я лишь помнил само слово. Помнил, потому что сам его придумал. Ведь еще нет никакого послания для потомков, прочитав которое ко мне отправят людей из будущего. Я его еще не написал. Пока не написал. Но непременно напишу. И вот какая картина получается. В будущем я придумал термин, который вы должны использовать как пароль для общения со мной в прошлом, который я, услышав от вас в прошлом, напишу в послании для будущего. Вот где настоящий взрыв мозга. Я специально остановился на такой, казалось бы, мелочи, чтобы наглядно продемонстрировать Вам, Александр, что телепортавт сам являет собой точку преломления времени. И еще раз повторюсь. Если рассматривать вещи под таким углом, то Вам, мне кажется, будут понятнее поступки Андрея.
Он с самого начала был одержим идеей разыскать Иисуса Христа или хоть какие-нибудь упоминания о нем. Согласно современным околоисторическим документам, церковным каноническим или самому понятному и более объективному подсчету по григорианскому или юлианскому календарю, исчисляемым от «Рождества Христова», – евангельские события должны были произойти уже лет двадцать назад. Первые полгода Андрей изучал документы и много общался с фарисеями Иерусалима. Затем за полгода он обошел основные храмы Иудеи. Никаких результатов. Еще полгода он мучился сомнениями, сидя у меня в Иерусалиме, но так как от Вас, Александр, все еще не было никаких вестей, Андрей отправился в свой первый поход по местам пребывания Христа, описанным в Библии. Стал расспрашивать людей об Иисусе из Назарета, ну и невольно рассказывать о его деяниях и принципах христианства, все больше общаясь с ними. Как ты, наверное, уже успел заметить, народ здесь довольно темный. Никаких развлечений, кроме казней, базаров да субботнего служения. К Андрею примкнули последователи, готовые помочь ему отыскать нового мессию. Одержимость идеей плюс хорошее образование, ну и, безусловно, отточенная веками христианская доктрина в устах Андрея, родила нового харизматичного наставника. Он обошел Иудею, Самарию, Галилею, Идумею и пришел к ужасающему выводу. Никакого Иисуса Христа, а значит, и зародившегося христианства в Палестине не было, и нет. Помню, у нас состоялся один разговор…
«Возможно ли, что Иисус явит себя миру позже?»
Я сильно сомневался.
«Последний исторический шанс для его появления только сейчас. Посуди сам. Понтий Пилат уже не молод, первосвященник Кайафа совсем стар. Ирод умер очень давно. И с каждым годом вероятность исторической стыковки евангелий стремительно приближается к нулю. Ты же сам понимаешь, сколько пройдох и откровенных бандитов в Палестине называют себя мессиями. И ради чего? Бунта против римлян? А еще сюда приплюсовываются вечные «пролетарские ценности» – забрать все у богатых, и раздать бедным. Какая любовь к ближнему, какое самопожертвование? На их фоне фарисейские догмы выглядят куда предпочтительней».
Уж не знаю, может именно тогда Андрей и решился…
Я несколько раз просил его объяснить, что им двигало, когда он принял такое решение? Однажды, он мне доходчиво все объяснил. Хочешь знать?
Ланской смерил меня своим хитрым прищуром, переходя на «ты».
– Нет? Лучше спроси сам. А я без лишней демагогии просто пройдусь по фактам. Андрей собрал своих последователей, и объявил им, что ночью Бог явился к нему в видении и сообщил: «Не ищи больше Иисуса из Назарета, ибо Я нашел его. Отныне Я даю тебе это имя, и нарекаю тебя Иисусом Христом. Моим сыном». А дальше мы ждали Вашего, Александр, прибытия. Вернее, я ждал каждую субботу в храме, а Андрей стал по крупицам воссоздавать деяния Христа. Оказывается, вера одного сильного человека может если не все, то очень многое. Мы, конечно, все время держали связь. Почти три года скитаний по Палестине, и результат, я думаю, Вы видели сегодня в городе. Многие кричат: «Осанна», а мне вспоминается переписанная с кассетника у моего продвинутого лаборанта-меломана композиция Эндрю Ллойда Уэббера: «Jesus Christ Superstar».
И Семен Давыдович промурлыкал финальную мелодию рок-оперы.
9
Андрей пришел часа через два. Мы обнялись. Теперь я мог его как следует рассмотреть. Бороды и волосы мы отрастили еще в процессе подготовки, так что внешне он оставался прежним, но при этом сильно изменился. Просто для меня с момента телепортации прошло меньше недели, а для Андрея – около четырех лет. Выглядел он, пожалуй, еще старше. Заматерел. Появилась внутренняя уверенность и какая-то сила, свойственная влиятельным политическим деятелям. Но, в отличие от них, в Андрее не было никакого высокомерия.
– Жалко, что тебя так долго не было, – Андрей похлопал меня рукой по плечу.
– Ну а ты успел уже делов натворить…
– И не говори.
– Я до сих пор в себя не могу прийти.
– Да, Саш. И я тоже.
– Ну, объясняй. Рассказывай. А то у меня такое ощущение, что после телепортации у меня наметились серьезные проблемы с логическим мышлением.
– Тебе интересно, почему я так поступил?
– Очень.
–Тогда постарайся не перебивать. Мне, если честно, и так не просто. Приходится каждый раз убеждать еще и себя.
Помнишь арт-проект наших бравых ФСБ-шников – «Израиль. Зарождение новой эры»? С помощью него мы отрабатывали разные модели поведения, стратегии интеграции в палестинское общество. Так вот. Ученые мужи много дискутировали, вырисовывая исторически достоверную картину этого времени, но были солидарны в одном: немногие верили в божественное происхождение библейского Христа, но все до одного говорили о неком Иисусе – реальном прототипе евангельского Мессии. Основываясь, кстати, на достоверных документах. Это были «Иудейские древности» Иосифа Флавия – неважно, греческая рукопись, или ранний перевод на сирийский язык; раннехристианские авторы – Ориген, Тертуллиан и Феофил Антиохийский…
Поверь: я прошел, исколесил вдоль и поперек, всю Палестину. Искал хоть какое-нибудь упоминание, или маленькую общину последователей. Ничего. Не было, и нет. А вот теперь главный вопрос. Что будет, если сейчас не найдется прототип Иисуса? Как зародится христианство, и зародится ли оно вообще? Куда денутся более ранние, начиная с первого века, свидетельства римских историков Корнелия Тацита или Лукиана о мучениях первых христиан, принявших смерть за веру? Конечно, можно надеяться, что веку эдак к третьему ученые мужи что-нибудь подобное да придумают. Но это может быть чем-то совсем другим. Что станет с нашим миром? Если не будет Христа, то не будет и фундаментальной мировой религии.
–Так может это и к лучшему? – не выдержал я. – Ты представляешь: свободные, не затуманенные никакими предрассудками светлые головы человечества. Никаких догм. Вера в людей. В Прогресс. Это же новый виток развития!
– Ну, это только на первый взгляд так кажется. Полагаешь, я об этом не думал? Посмотри на людей вокруг. Они бедные, больные, несчастные и недалекие. Человеческая жизнь здесь ничего не стоит. Прогресс и свобода – это удел умных, цельных, здоровых, богатых, в конце концов. А как же остальные? Им остается только злиться, роптать, но терпеть унижения, не понимая, почему жизнь к ним так несправедлива. Вера позволяет каждому надеяться, что их страдания не напрасны. Я могу еще много говорить про любовь, про очищение души, про надежду, пускай призрачную, на лучшую жизнь… Вместо того, чтобы ненавидеть, лучше знать: Бог воздаст обидчикам по заслугам, и, возможно, простить их самим. Верить в справедливость, пусть не на земле, а на небе.
– Андрей, я знаком с библейскими доктринами. Но это все лирика.
– Да нет же. Как тебе объяснить-то? Попробую зайти с другой стороны. Допустим, ребенку нужно растолковать, что такое хорошо, а что такое плохо. Как у Маяковского, помнишь? Что делать? С детства заложить правильную формулировку добра и зла, чтобы отпечаталось на всю оставшуюся. Когда ребенок вырастает, понятия «хорошо» и «плохо» воспринимаются им часто иначе. То же самое и с религией. Настанет время, когда человечество, возможно, перерастёт церковные догмы, как дети вырастают из маленькой одежды. Но, как хорошее воспитание, в нем навсегда отпечатаются христианские ценности. Не имея возможности вовремя принять понятия «хорошо» и «плохо», человек может остаться животным.
– Поубедительней, конечно, но больно уж как-то далеко от нас, – не унимался я.