Юрий СимоненкоСПАСИТЕЛЬ
Посвящается A.D.
Они думали, что с нами покончено, что они победили. Но мы вернулись. Мы снова на свободе. И теперь всё будет иначе. Теперь всё изменится. Теперь у нас есть преимущество — есть союзник, с которым вместе мы сокрушим их. Действующему миропорядку приходит конец, хотя он ещё об этом не знает…
Память десятков тысяч наших товарищей, революционеров, сражавшихся за лучший мир до последнего вздоха, будет отомщена. Ждать осталось недолго.
В самое ближайшее время — я говорю о днях, неделях, в крайнем случае, месяцах — от наших рук падут президент, министры, сенаторы, главы корпораций, судьи, прокуроры и их верные псы — имперские генералы и полицаи. Их дни уже сочтены. Мы придём за каждым. И мы огласим наш приговор, и все в империи Объединённых Штатов и за её пределами услышат его. Крестьянин на жаркой плантации в восточном полушарии и фабричный рабочий на Западе; лишённый права голоса житель колонии и его надсмотрщик-полицай; сытый обыватель — патриот и лоялист, здесь, в метрополии и его сосед, пусть и тоже сытый, но знающий цену этой сытости и потому стыдящийся её, и потому готовый действовать; солдат с тщательно промытыми мозгами, готовый убивать за вскормившее и выпестовавшее его государство и городской партизан. Услышат и разделятся. И каждый выберет сторону.
Возможно, в то время, когда ты, мой Читатель, станешь читать эти строки, всё уже будет кончено. Государство-тиран под названием Объединённые Демократические Штаты Западного Полушария уже прекратит своё существование и станет историей. Или же прямо сейчас, ты, отважный партизан, читаешь это в перерыве между боями, в окопе или в отбитом у имперских собак доме. Может быть, ты ещё молод для борьбы, или слишком стар, или ты — сестра, вынашивающая под сердцем будущих граждан нового справедливого мира… А может ты мой близкий товарищ, которому я решил показать рукопись и, стало быть, всё только начинается.
Тебе, мой боевой товарищ, наверняка уже известны события, о которых я буду говорить ниже. Что же до вас, читающих это в будущем, то вам моя история может показаться фантазией (если, конечно, наши друзья не решатся предать гласности своё пребывание в нашем мире… но здесь я забегаю вперёд), и, тем не менее, в этой истории нет ни капли вымысла.
Как бы там ни было, я думаю, что всем вам — и тебе, Читатель из будущего, и тебе храбрый партизан, и тебе, сестра, и тебе, мой боевой товарищ — будет интересно узнать мою историю (или же её подробности). Ведь она — часть истории нашего мира и нашей революции. Эта история о пришельце из далёкого мира, который пришёл в Шхакабб, чтобы помочь угнетённым свергнуть иго хищников. Её вам расскажу я, Шиаб, бывший школьный учитель географии, в дальнейшем городской партизан, узник и снова партизан. Будь я в прошлом учителем литературы, возможно, этот рассказ был бы ярче и читался интереснее, но, что есть, то есть… Писатель из меня — так себе.
Ну, что же… Время рассказать вам о случившемся со мной.
Для меня эта история началась с длившейся долгие годы тишины…
Тишина.
Шерш, Кхан, Хшио, Аша, Феш, Зихт…
Я сидел, поджав под себя ноги, на холодном полу тюремной камеры и мысленно повторял имена моих товарищей. Чтобы не забыть. Я боялся, что могу забыть кого-то. В последнее время — не знаю, как долго это продолжалось — мне становилось всё труднее удерживать мысли. Я становился рассеянным, апатичным, глупым… «Мёртвые коридоры…» Мои мысли мертвели, распадались на фрагменты, ускользали, таяли. Иногда, на мгновение, я ловил себя на том, что не могу вспомнить собственное имя. Потом вспоминал, но забывал их…
Шерш, Кхан, Аша… Зихт…
Конвоиры… Кажется, меня должны отвести на очередной — не помню уже какой по счёту — допрос… Точно? Должны? Нет! Это было слишком давно… не должны… Они поняли, что я не откажусь от своих показаний — не признаю себя обычным уголовником и не стану делать позорных заявлений, каких добиваются власти. Я не попрошу о помиловании! Нет! Поэтому я здесь…
Тишина.
Скрип где-то в коридоре. В другом конце. Это вертухай. Ублюдок никак не починит один из сапог и тот скрипит. Смазал бы уже…
Тишина.
Шерш, Кхан, Аша, Зихт… Шерш…
Внезапно, совершенно непонятно откуда, в нескольких шагах от меня, прямо возле двери с решёткой, появляется это…
…существо.
В тот момент я всерьёз усомнился в собственном рассудке. Его вид…
…я решил, что схожу с ума и вижу галлюцинацию.
Признáюсь, я даже подумал, что передо мной демон… Я — атеист и не верю в религиозный бред про бога, антибога, ангелов и демонов, но в тот момент я всерьёз подумал, что вижу нечто потустороннее. Я испугался.
— Не бойся, — сказал «демон» неживым голосом. Голос его звучал одновременно с совершенно немыслимым набором сложных звуков, производимых чем-то вроде рта в верхней части странного тела «демона», и исходил из тонкого и на вид мягкого обруча из металла, подобно змее обвивавшего основание этой самой части. Металл, мягкий! Я вижу, как слабо вздрагивает тело «демона» и обруч шевелится подобно тряпке. Но он точно железный! — пронеслась в мозгу глупая мысль. Нашёл о чём думать… — укорил я себя.
— Шиаб, — произнесло существо моё имя, — я понимаю, насколько чужда моя внешность всему тому, что ты привык видеть в своём мире… но вряд ли бы ты поверил мне, явись я в облике представителя твоего вида.
— Моего вида?.. — медленно произнёс я, уставившись на «демона» всеми глазами. — Кто ты, антибог тебя раздери?!
— Я из другого мира… с другой планеты, — спокойно ответило существо. — Можешь называть меня Иешуа… это моё имя.
— Шиаб, — сказал я вслух и зажмурился всеми глазами сразу, — у тебя едет крыша.
Тишина.
Шерш, Кхан, Хшио, Аша, Феш…
Тишина.
Открываю глаза. «Демон-пришелец» по имени «Иешуа» стоит на месте.
— Ты не сумасшедший, — говорит он. — Ты действительно видишь то, что видишь. Я здесь.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я.
— Помочь, — отвечает он.
— Мне?
— Тебе.
— Ты пришёл, чтобы вызволить меня?
— Да.
— Но, как?.. Как ты поможешь мне выбраться? Это — тюрьма особого режима…
— Просто вставай и иди за мной! — говорит «демон» или «пришелец», или «Иешуа». — Охрана ничего не заметит.
Он развернулся, протянул к двери верхнюю с сочленением ровно посередине конечность с «кисточкой» из пяти коротких и тонких многосуставчатых ответвлений на конце и, ухватившись ею за решетчатую дверь, отодвинул её в сторону. Дверь послушно поддалась.
— Идём! — произнёс пришелец неживым голосом. И я последовал за ним.
Тут, думаю, мне следует сделать отступление и описать пришельца Иешуа, в общих чертах.
Пришелец совершенно не походил ни на одно из тех существ, что обычно изображают в фантастических фильмах или описывают в фантастических книгах (по крайней мере, мне подобных описаний не попадалось). У Иешуа было всего лишь четыре конечности. Причём передвигался он на двух, — и это, похоже, была единственная их функция! — а другими двумя он пользовался как руками. Такое вот своеобразное распределение. Шагал Иешуа на нижних конечностях — назовём их «ногами» — довольно уверенно и даже не думал падать. Верхними конечностями — назовём их «руками» — пришелец манипулировал предметами (например, дверью камеры) и по-своему жестикулировал. Правда, язык его жестов оставался до времени мне непонятен (разве что, приблизительно, на уровне указаний направления). Лицо пришельца, с двумя глазами — миндалевидными, с округлыми, как у животных, зрачками голубого цвета, ртом и органами слуха и дыхания (эти детали я узнал позже), расположено на округлом отростке в верхней части тела, опоясанном, как я уже отметил выше, у основания обручем-переводчиком из мягкого металла. Что касается гениталий и системы сфинктеров, то они, надо полагать, находятся у него где-то на туловище, под одеждой (я не интересовался такого рода подробностями). Тогда я ещё не был уверен насчёт пола Иешуа… но обруч-переводчик использовал местоимения мужского рода, и я доверился переводу.
Вслед за пришельцем Иешуа я вышел в коридор и сразу же увидел вертухая. Тот стоял в десятке шагов от «моей» камеры посреди коридора, уставившись в пол перед собой и, как мне сразу показалось, совершенно ничего не соображал и не видел. Из голосовых сфинктеров охранника свисали тонкие струйки слюны.
— Что это с ним? — спросил я Иешуа, подойдя к вертухаю.
— Ничего плохого с ним не случится, — ответил пришелец. — Видишь? — Он протянул руку и, сложив многосуставчатые ответвления в пучок, оставив торчащим только одно, указал им на зависшее над охранником прямо в воздухе маленькое устройство. — Твой собрат в трансе… его сознание подавлено. Временно. Как только мы уйдём, машина вернёт его в прежнее состояние.
— Не брат он мне! — презрительно сказал я.
— Прошу прощения, — ответил пришелец, и пошёл дальше по коридору, — возможно, это ошибка переводчика… — Он потрогал рукой обруч, из которого звучал голос.
Я не ответил и продолжал идти следом за ним, пытаясь сообразить на ходу, что происходит, и во что это я ввязался.
Мимо мелькали пустые камеры… «Мёртвые коридоры…»
Мы дошли до конца длинного коридора, где была тяжёлая железная дверь с небольшим окошком из бронированного стекла. Пришелец Иешуа коснулся рукой одной из клавиш на дверном пульте, щёлкнул электрозамок и дверь послушно открылась.
— Идём! — он сделал вполне понятный приглашающий жест своей причудливой рукой и шагнул в следующее за дверью помещение.
Вслед за пришельцем я вышел из блока.
Это было что-то вроде дежурного поста — просторная комната между двумя тюремными блоками. Напротив двери, из которой мы вышли, я увидел такую же, запертую; слева и справа были ещё двери, но уже не бронированные; лифт и рядом дверь с табличкой «лестница». В комнате было несколько таких же очумелых охранников, «опекаемых» уже знакомыми «машинами» Иешуа. Причём «машин» было всего три на целую свору вертухаев. Все верту