– Благодарю, господа, за трапезу. Но поверьте, заклинаю, мне нужен полковник Мещерин!
– Мещерин? Что у вас за дело к нему? – спросил Гогнидзе.
– У меня секретные сведения о французской армии.
Ярцев окинул взглядом собравшихся вокруг. Ему показалось, что его слова никак не подействовали на сослуживцев. Расскажи он что-нибудь вроде знакомства и неожиданной встрече с графиней Мазовецкой или историю о ревнивом градоначальнике Грабовском, все, сидящие вокруг, наверное, слушали бы затаив дыхание.
– Вообще-то штаб корпуса совсем рядом, – пожал плечами Гогнидзе. – Но где мы вам сейчас найдём полковника Мещерина?
В это время к костру неслышно подошёл ещё один офицер. Лицо его было неразличимо в тени от костра:
– Искать не надо. Полковник Мещерин здесь.
– Слушаю вас, капитан, – негромким голосом произнёс Витгенштейн и окинул взглядом Ярцева.
По дороге в штаб полковник Мещерин сумел найти интенданта корпуса, и Ярцева срочно переодели в офицерскую форму, как и полагалось по чину. Появление в рванье в штабе корпуса среди командования было бы неприлично.
Ярцев склонился над слегка помятой картой, той самой, что хранил в табакерке и с риском для жизни доставил в штаб; взял в руки карандаш, стал пояснять:
– В городе и вокруг него находятся 2-й и 6-й армейские корпуса под единым командованием Сен-Сира. На северной стороне города сооружены 2 редута по 12 орудий, за которыми в глубине оврага протекает речка Полота, впадающая в Двину, – Ярцев указал место расположения редутов на карте. Витгенштейн и Довре склонились, чтобы лучше разглядеть.
– Оборону редутов держит часть Баварского корпуса под командованием Вреде, числом порядка 5 тысяч. Дивизии Мерля и Мезона из 2-го корпуса располагаются на левом берегу Полоты, между городом и укреплением № 7, – Ярцев продолжал пояснять, водя карандашом по карте. – Часть дивизии Мерля также располагается по обе стороны Петербургской дороги впереди укреплений № 4 и № 5. Кавалерия французов сосредоточена на правом берегу Двины.
Ярцев смолк, потом ещё раз показал на карте расположение всех, каких он знал, укреплений и выпрямился по стойке «смирно», глядя на командующего. Пётр Христианович сосредоточенно смотрел на карту, что-то оценивал.
– Ваши сведения, капитан, для нас крайне важны, – заговорил он. – Не скрою, кое-что мы знали, но только кое-что. Что ж, разведка сработала славно.
– Благодарю, ваше сиятельство, – Ярцев склонил голову и тут же добавил: – Простите, но это ещё не всё.
– Слушаю, слушаю, продолжайте.
– Противник испытывает большие затруднения в снабжении продовольствием и фуражем.
– Нам это известно.
– Но в Полоцком монастыре сосредоточены большие запасы всего: и продовольствия, и фуража, и даже боеприпасов.
В разговор вмешался начальник штаба корпуса Довре:
– Так в чём же дело? Почему Сен-Сир их не использует.
– Это стратегические запасы. Их заготовили по личному указу Наполеона на случай отступления и расходовать их можно только с его ведома.
– Выходит, они голодные, едят палых лошадей, а тут такие запасы, – усмехнулся Витгенштейн.
– Выходит, так.
В штабной избе воцарилась тишина. Слышны были лишь шум дождя за окном, да тиканье больших настенных часов.
– Ваши предложения, капитан, – голос командующего корпусом наконец прервал её.
– Во-первых, наступать и как можно скорее. Есть сведения, что на помощь Сен-Сиру идёт 9-й корпус Виктора.
– О приближении корпуса Виктора нам известно. Что касается скорого наступления, то по плану государя нам надлежит занять Полоцк не позднее 10 августа. Так что ваше предложение уместно. Продолжайте…
– Во-вторых, выше города по течению Двины предлагается построить два понтонных моста. Там мелководье, и это упрощает строительство. А у французов вблизи нет артиллерии. Надеяться на главный городской мост через Двину не стоит. Он деревянный, и они могут в любую минуту его поджечь.
– Логично, – согласился Витгенштейн.
– В-третьих, ворвавшись в Полоцк, нужно сразу захватить монастырь с его запасами.
– …если Сен-Сир не успел перенести их в другое место, – заметил Довре.
– Думаю, ему не до этого. А вот уничтожить их он может. И ещё… – Ярцев снова склонился над картой, взял в руки карандаш. – Вот главная улица Полоцка. А здесь стоит дом, который необходимо взять под охрану. В его подвале ценности… награбленные французами ценности. Они принадлежат Российской империи. И среди них, – Ярцев посмотрел на стоявшего в отдалении и хранившего молчание полковника Мещерина, – тот самый ларец, который вы, ваше сиятельство, вручили мне два с половиной месяца назад перед сражением в Клястицах и который я обещал вернуть в целости и сохранности.
Закончив говорить, Ярцев выпрямился, почти по стойке «смирно», перевёл взгляд поочерёдно на командира корпуса, начальника штаба и своего непосредственного начальника, как бы говоря этим: «Господа, я сделал всё, что мог». И вдруг пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за край стола.
– Что с вами, капитан? – Витгенштейн первым сделал шаг к нему и поддержал за локоть.
– Капитан Ярцев две ночи не спал и сутки голодный шёл по лесу, – пояснил Мещерин.
– Вам надо отдохнуть, капитан, – сказал Витгенштейн и добавил: – У вас есть личные просьбы?
Ярцев ответил, не задумываясь:
– Я совершенно случайно встретил здесь своих боевых товарищей из 6-й артиллерийской бригады. Мы вместе воевали в Шведскую войну. Я бы хотел к ним вернуться.
– В какой должности?
– Командиром пионерной роты, хочу наводить мосты через Двину.
– Что ж, – Витгенштейн обратил взор на Довре. – Сообщите Гогнидзе, что я своим приказом зачисляю капитана Ярцева в состав 6-й артиллерийской бригады Финляндского корпуса в должности командира пионерной роты.
– Разрешите приступить к исполнению обязанностей? – бодрым голосом спросил Ярцев.
– Разрешаю, но сначала спать. На вас лица нет.
– Но…
– Никаких «но», приказываю спать!
Пётр Христианович Витгенштейн всегда начинал военный совет с того, что с высоты своего немалого роста оглядывал всех присутствующих. И этот совет, состоявшийся в один из первых дней октября, не был исключением. С удовлетворением для себя Витгенштейн отметил, что членов военного совета прибавилось. К давним его сподвижникам по командованию корпусом: Довре, Бергу, Сазонову, Каховскому, Яшвилю, Дибичу, Сиверсу – добавились генералы Балк и Гамен, командиры отрядов ополчения: Петербургского – сенатор Бибиков, вернувшийся на военную службу, генерал-майор Бегичев а также генерал-майор Новак, сформировавший из Новгородского и части Петербургского ополчений отдельный корпус. Жаль, что по причине болезни не присутствует генерал-лейтенант Штейнгель, Финляндский корпус которого взял под своё командование он, Витгенштейн. Просторная крестьянская изба едва вместила всех.
– Господа офицеры! – начал Витгенштейн. – Согласно военно-стратегическому плану, разработанному в Петербурге, нашему корпусу предписано овладеть Полоцком, чтобы отсечь корпуса Сен-Сира и Удино от основных сил Наполеона и заставить отступить их к реке Неман.
Командующий корпусом взял указку, подошёл к большой карте, укреплённой на стене:
– В дальнейшем корпусу надлежит выйти на линию реки Улы, укрепить проходы между Двиной и Березиной и, преградив таким образом путь отступления противнику на этом участке, войти в связь с армией адмирала Чичагова, направлявшейся к линии реки Березины. В приказе говорится, что занять Полоцк нам надлежит не позднее 10 октября. Это будет наша вторая попытка и, надеюсь, удачная. Прибывшие отряды Петербургского и Новгородского ополчений, а также Финляндский корпус позволили увеличить наши силы до 52 тысяч человек при 122 орудиях. Это уже армия, которой по силам решать наступательные задачи. Нам противостоят 2-й и 6-й армейские корпуса французов под единым командованием Сен-Сира общей численностью 33 тысячи человек. Перевес на нашей стороне, но противник хорошо подготовился к обороне. И это не просто корпуса, а войска, не раз побывавшие в боях, ведомые опытными военачальниками Мерлем, Вреде, Леграном и другими. Наша разведка установила места основных укреплений французов.
Витгенштейн показал на карте места расположения укреплений, те, которые были обнаружены ранее, и те, что добавил в своём рапорте Ярцев. Затем, вновь окинув взглядом всех присутствующих, твёрдым командирским голосом произнёс:
– Господа офицеры! Я принял решение идти на Полоцк тремя колоннами. Левой колонной командует генерал-майор Берг, правой – генерал-лейтенант Яшвиль; командование центральной колонной оставляю за собой. Более подробно план разработанной операции доложит начальник штаба генерал-майор Довре.
Довре пояснял, показывая на карте, отвечал на вопросы, Пётр Христианович наблюдал за ним и другими членами военного совета и ловил себя на мысли, что ему повезло с боевыми товарищами: все люди заслуженные, закалённые в боях, имеют многочисленные награды. В первую очередь это начальник штаба Довре Фёдор Филиппович, правая его рука. Уже не молод – 48 лет, широкий лоб, густая шевелюра с проседью и благородный взгляд. Не только отличный штабист и картограф, но и может взять на себя командование корпуса, как это произошло при первом сражении за Полоцк, когда он достойно заменил раненого его, Витгенштейна.
Сиверс Егор Карлович, умница, настоящий военный инженер. Руководил всеми инженерными работами. Благодаря его оперативности построены пути и мосты для дальнейшего передвижения корпуса.
А командиры дивизий каковы! Берг Григорий Максимович, служил в корпусе ещё до войны с Наполеоном. Во время сражения у Клястиц и первого сражения за Полоцк был примером храбрости для своих солдат. В результате попадания пушечного ядра левая сторона его тела была сильно контужена. Но генерал Берг остался в рядах сражающихся.
Сазонов Иван Терентьевич. В войне со Швецией отличился в пятичасовом сражении со шведским десантом у мыса Лему, сбросив десант в море. В предстоящем сражении его дивизии поставлена задача нанести поражение Баварской дивизии Вреде и первой ворваться в Полоцк.