На подсознательном уровне она понимала, что сложившаяся ситуация была для Алекоса худшим из кошмаров. Сара помнила, как однажды в кабинет ворвалась его бывшая любовница, которую он бросил незадолго до этого, и, утопая в слезах, обвинила его в том, что он разбил ей сердце. Тогда Алекос буквально содрогнулся от отвращения к такому унизительному поведению своей подружки. Так что он думал сейчас о самой Саре?
Она ждала, что Алекос поставит ее на пол и сбежит. Но вместо этого он сел на краешек кровати и усадил ее к себе на колени. Ровное биение его сердца успокаивало. О Саре никогда так не заботились, хотя она понимала, что проявление нежности Алекоса ненастоящее. Когда он предложил отвезти ее домой, то подчеркнул, что она его сотрудница, поэтому он несет за нее ответственность.
Но ей нравилось хотя бы на несколько минут сделать вид, что Алекос на самом деле думал, что говорил, когда нашептывал ей нежные слова утешения. Сара никогда не слышала, чтобы его голос был таким мягким, и почти убедила себя, что слышит голос любовника, ласкающий ее чувства, подобно прикосновению бархата к обнаженной коже. Постепенно она успокоилась и судорожно вздохнула. Ее легкие тут же наполнились пряным мускусным ароматом геля для бритья, смешанным с собственным запахом тела Алекоса.
В ту же секунду Сара остро ощутила его упругие бедра под своими ягодицами и скрытую силу обнимавших ее рук. Ее грудь налилась тяжестью, а внизу живота разлилось знакомое тепло.
Она не могла сказать с точностью, когда почувствовала перемены в самом Алекосе, но обратила внимание на то, что его дыхание стало неровным, а в груди гулко забилось сердце. Сару охватило дикое желание, когда она подняла голову с его груди и, посмотрев в глаза Алекоса, увидела в них полыхающую страсть.
– Сара… – хрипло выдавил он, наклоняясь к ней ближе. Она молча смотрела на его чувственный и красивый рот. Как часто она представляла его поцелуй, обещающий райское наслаждение. – Ты сводишь меня с ума! – прорычал Алекос и жадно завладел ее губами.
Глава 4
Целый вечер Алекос только и думал, что о поцелуе с Сарой. А если быть точнее, то целую неделю. Он с трудом сдерживался, чтобы не дать волю рукам, когда Сара появлялась в его кабинете. Под конец рабочего дня ему казалось, что его внутренности завязаны в тугой узел, но занятия спортом до седьмого пота не помогали ему сбросить сексуальное напряжение.
Существовал только один способ утолить эту животную страсть, которая обжигала Алекоса изнутри и заставляла его дрожать от желания. Ноющая боль в паху только усилилась, когда Сара приоткрыла губы, и ее теплое дыхание коснулось его собственных губ. Алекос целовал ее так, как представлял себе в своих фантазиях, когда увидел ее в этом платье. На вечеринке ему стоило немалых усилий, чтобы сосредоточиться на беседе с гостями, потому что все его мысли были заняты тем, как провести ладонями по обнаженной спине Сары. Теперь он наслаждался, поглаживая бархатистую кожу кончиками пальцев и притягивая Сару еще ближе к себе.
Окажи она хоть малейшее сопротивление, Алекос, может быть, пришел бы в себя. Но Сара обвила его шею руками и запустила пальцы в его волосы. Такая готовность отвечать на ласки Алекоса лишила последнего остатков самообладания, и он со стоном впился в чувственный рот Сары. Он оказался на вкус слаще меда, горячий и абсолютно опьяняющий. В отдаленных уголках его разума витала мысль о том, что ему следует остановить это безумие. Сара была его личной помощницей, а значит, являлась запретной зоной для него. Но Алекос не видел в этой красивой и чувственной женщине, которая сводила его с ума на протяжении последних нескольких дней, свою неприметную секретаршу, которую никогда не удостаивал повторным взглядом.
Сара чуть сдвинулась, и Алекос снова застонал, когда ее ягодицы прижались к его отяжелевшей плоти. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такое сильное возбуждение, и ему казалось, что он взорвется, если не почувствует под собой мягкие изгибы тела Сары Лавджой.
Алекос приподнял ее и уложил на кровать, а сам лег сверху и жадно завладел ее губами, чтобы утолить пожирающую его страсть. Покрывая поцелуями шею Сары, он взял ее одной рукой за затылок, погрузив пальцы в густую копну ее волос, а другой нащупал три крохотные пуговицы на вороте ее платья. И эти три пуговки не давали ему стянуть ее платье и обнажить тугие груди, которые причиняли ему настоящие мучения, когда она прижималась к его груди. От возбуждения у него дрожали руки. Тихо выругавшись, он пытался расстегнуть пуговицы своими непослушными пальцами, как вдруг что-то мягкое упало ему на лицо.
Подняв голову, Алекос нос к носу столкнулся с огромным розовым кроликом. Абсурдность занятия любовью с женщиной на узкой, одноместной кровати, с лежащими на ней мягкими игрушками, вернула его в реальность. К тому же это была не просто женщина. Он чуть не овладел Сарой, своей профессиональной и невозмутимой личной помощницей, которая, как оказалось, питала слабость с мягким игрушкам. Алекос оказался в ее спальне только потому, что она неожиданно расплакалась.
Обычно, столкнувшись с плачущей женщиной, Алекос спешил убраться куда подальше. Но слезы Сары оказали на него странное влияние, и он сам не заметил, как начал успокаивать ее. Алекос понятия не имел, почему она плакала, но вспомнил, как в машине она просматривала какое-то сообщение на телефоне и выглядела при этом очень расстроенной.
В понедельник она ушла пораньше, чтобы встретиться с кем-то. Отпуск провела на вилле какого-то парня и вернулась оттуда соблазнительной красоткой. В начале сегодняшнего вечера Сара казалась вполне довольной жизнью, но потом что-то случилось, что заставило ее залпом осушить бокал двойного виски.
Скорее всего, Сара страдала из-за того, что ее курортный роман подошел к концу. Тогда кем она считала Алекоса – утешительным призом? Он скатился с нее и сел на кровати, радуясь тому, что не зашел слишком далеко. Поцелуй еще ничего не значил, и они могли запросто забыть его и дальше продолжать свое плодотворное сотрудничество.
Алекос посмотрел на раскрасневшееся лицо Сары и ее припухшие от поцелуев губы, и ему захотелось позабыть обо всем и позволить страсти, кипевшей между ними минуту назад, достигнуть своего естественного завершения. Только Алекосу не нравилась идея, что Сара могла хотеть кого-то другого, а он просто оказался на подхвате. Бог мой, он провел большую часть жизни, чувствуя себя вторым по отношению к своему погибшему брату и чувствуя, что в глазах отца он уступал Димитрию по всем статьям.
– Алекос, – тихо сказала Сара. Она казалась потрясенной и странным образом беззащитной. На долю секунды Алекосу пришла в голову глупая идея, что он был первым мужчиной в ее спальне. – Мы… Нам не следовало этого делать, – сипло выдавила она.
– Это был всего лишь поцелуй, – пожал плечами Алекос. – Сара, не нужно так переживать. Больше такого никогда не повторится. – Он рассердился на себя за собственную слабость. – И этого никогда бы не случилось, но ты почти что умоляла поцеловать тебя.
– Ничего подобного, – вспыхнула Сара. – Вы сами поцеловали меня. Сначала вы просто утешали меня, потому что я была расстроена, а потом вдруг…
Алекосу не хотелось думать, что случилось потом. Воспоминания о том, как он исследовал своим языком влажный рот Сары, и тихих стонах, которые она издавала, когда он целовал ее, приводили к тому, что его отяжелевшей плоти становилось тесно в брюках.
– Ах да, ты была расстроена. Наверное, ты плакала, потому что тебя бросил твой парень, с которым ты закрутила роман в отпуске. Ты так пылко целовала меня, потому что хотела отвлечься после того, как он бросил тебя, – недовольно заметил Алекос. – И хватит обращаться ко мне на «вы».
– Не было никакого парня, – натянуто бросила Сара. – Я провела отпуск на вилле своего отца. – Ее нижняя губа дрожала. – Но вы… ты прав, потому что я на самом деле чувствую себя отвергнутой. Мне кажется, отец пожалел, что вышел на связь со мной. Я только недавно узнала о его существовании, а еще о том, что у меня есть сводные брат и сестра. – По ее щекам побежали слезы. Она подавила рыдания и прикрыла лицо руками, чтобы не видеть угрюмого выражения лица Алекоса.
До сегодняшнего вечера он никогда не видел Сару плачущей, и его отвращение к проявлению эмоций означало, что он на самом деле не хотел задерживаться в ее доме. Но тот факт, что она плакала перед ним, говорил, что с ней произошло что-то серьезное. Ведь даже в тот понедельник прямо перед Рождеством Сара подошла к нему и сказала, что ее мать умерла в выходной, но она сумела сохранить самообладание.
У Алекоса странно щемило в груди, когда он смотрел, как содрогалось тело Сары, когда она пыталась взять себя в руки. Его так и подмывало встать и уйти, но он взял кресло и, пододвинув его к кровати, сел на него. Потом Алекос достал из коробки на прикроватной тумбочке несколько бумажных салфеток и протянул их Саре.
– Спасибо, – пробормотала она.
Слезы почти полностью смыли макияж с ее лица, и Алекос снова поразился тому, что она выглядела словно сама невинность.
– Почему ты считаешь, что твой отец жалеет о том, что вышел с тобой на связь? Вы были в ссоре?
Сара покачала головой:
– Все не так просто. Я встретила своего отца первый раз в жизни полтора месяца назад. Когда не получилось поехать в Испанию, отец пригласил меня на свою виллу Антибе. Он приезжал туда время от времени. Для посторонних я была его домработницей, потому что мой отец переживал по поводу прессы. – Ее голос дрогнул. – Видишь ли, я скандальный факт из его прошлого, и он не хочет, чтобы законные дети узнали о моем существовании.
– Но почему репортерам может быть дело до твоего отца?
– Потому что он известная личность. Я пообещала, что сохраню информацию о том, кем я ему прихожусь, в тайне, пока он не будет готов публично признать, что я его внебрачная дочь.
Сара горестно подумала о том, что она была позорным секретом своего отца. И по тому сообщению, которое он прислал ей, она могла сказать, что так этим секретом и останется и никогда не увидит своих сводных брата и сестру. Она ничего не рассказала даже своей самой лучшей подруге, Рут, с которой дружила с первого класса. Но правда о ее отце, которая сначала была чудесным сюрпризом, теперь превратилась в бремя, которым ей хотелось с кем-нибудь поделиться.