– А почему вы не встречались с ним раньше? – спросил Алекос.
– Когда я была ребенком, он не был частью моей жизни. Моя мать работала у отца секретаршей, когда у них закрутился роман. Он был женатым человеком и решил остаться с семьей. Мама уехала, не сказав, что ждет от него ребенка. Она отказывалась говорить о нем, и я не могла понять почему. За неделю до своей смерти она написала отцу и рассказала ему обо мне. – Сара тяжело вздохнула. – В то время его жена была тяжело больна, и он позвонил мне только после ее смерти и спросил, могу ли я встретиться с ним. Он говорил, что очень рад, что нашел меня. Отец подумал, что мать мне все рассказала, и теперь мне кажется, что он связался со мной только потому, что боялся, что я продам эту историю журналистам. И если пресса поднимет шумиху, могут пострадать его отношения с детьми. Хоть все случилось много лет назад, этот скандал мог бы стоить ему политической карьеры.
Брови Алекоса поползли вверх.
– Твой отец политик?
Сара разрывалась между обещанием хранить все в секрете и желанием поделиться своей тайной с кем-нибудь. И как ни странно, Алекос был тем человеком, которому она доверяла больше всех на свете. Желтая пресса много писала о его репутации плейбоя, но Сара знала другую сторону своего босса. Он был всецело предан «Корпорации Гионакис» и много работал, чтобы она стала успешной на международном уровне. Алекос был жестким, но справедливым боссом и чрезвычайно заботливым по отношению к своей матери и сестрам.
– Мой отец – Лайонел Кинсли. – Она впервые сделала такое признание вслух и чувствовала себя немного странно. Казалось, Алекоса потрясли ее слова, и Сара начала сомневаться, не была ли она слишком наивной, чтобы довериться ему. Теперь он знал о ней то, чего не знали другие, отчего она чувствовала себя беззащитной и уязвимой.
Алекос тихо присвистнул.
– Ты имеешь в виду Лайонела Кинсли, члена парламента и министра культуры и искусства? Я как-то встречался с ним пару раз, когда спонсировал выставку греческого искусства в Британском музее. Собственно говоря, он был одним из гостей на вечеринке, которую я устраивал на этой неделе.
– Похоже, у тебя с моим отцом больше общего, чем у меня, – пробормотала Сара. В отличие от Алекоса и Лайонела она не вращалась в высших кругах общества, и ей, скорее всего, никогда не удастся встретить своего отца или брата и сестру где-нибудь на людях.
– С чего ты взяла, что твой отец пожалел о том, что нашел тебя?
– На эти выходные я должна была поехать к отцу, чтобы познакомиться со своими сводными братом и сестрой. Но Лайонел решил, что Фредди и Шарлотте пока не стоит рассказывать обо мне. Прошло всего два месяца со дня смерти их матери. Они были очень близки с ней, и отец переживал, как они воспримут новость о том, что он изменял своей жене. – Сара с силой сжала виски. – Мне показалось, я лишь усложнила ему жизнь, и он пожалел, сказав, что он мой отец. Его имя не стоит в моем свидетельстве о рождении, и я никогда не догадалась бы, что я его дочь.
Сара свесила ноги с кровати и поднялась. Алекос тоже встал со стула, и в ее и без того небольшой спальне вдруг стало совсем мало места.
– Тебе нужно уйти, – резко бросила она, испытывая слишком сильное напряжение, чтобы играть роль вежливой хозяйки дома. – То, что произошло только что… когда мы поцеловались… – Ее лицо вспыхнуло, когда Алекос ничего не сказал, а лишь весело посмотрел на нее. – Больше такого никогда не повторится. У тебя строгие правила насчет того, чтобы не спать со своими сотрудницами. Только не подумай, что я предлагаю тебе переспать со мной, – поспешно добавила Сара и еще больше покраснела. Она боялась, что Алекос подумает, будто она намекает на то, что надеялась оказаться в его объятиях. – Наверное, мне не следовало пить столько виски.
– Что за чушь, – тихо рассмеялся Алекос. – Ты совсем не пьяна. А я так вообще не пил. Алкоголь не имеет никакого отношения к нашему поцелую. Это была химия, которая возникла между нами и заставила нас вести себя не свойственным нам образом.
– Точно, – ухватилась за его слова Сара. – Мы допустили ошибку, и будет лучше, если мы забудем произошедшее.
Он демонстративно посмотрел на ее грудь, и она едва сдержалась, чтобы не прикрыться руками и спрятать свои набухшие соски, которые наверняка выпирали под шелковой тканью ее платья. Каким-то образом ей удалось сохранить самообладание.
– Ты считаешь, что мы сможем забыть вспыхнувшую между нами страсть? – почти шепотом спросил он.
– Придется, иначе я не смогу продолжать работать на тебя в качестве твоей личной помощницы. А теперь я очень прошу, чтобы ты ушел. Уже поздно, а я устала.
Он посмотрел на часы и весело улыбнулся:
– Еще нет и десяти. Мы ушли пораньше, потому что ты сказала, что плохо себя чувствуешь.
К ее большой радости, Алекос больше ничего не добавил и направился к двери.
– Провожать не надо. И Сара, – вдруг посерьезнел Алекос, – твой секрет останется между нами. И как бы там ни было, думаю, твой отец должен гордиться, что у него такая дочь.
Неожиданный комплимент Алекоса оказался последней каплей для пережившей стресс Сары. Она сдерживалась до того момента, пока не услышала, как захлопнулась входная дверь, а потом громко зарыдала.
Да, она расстроилась из-за отца, но еще больше ее огорчило то, что ее отверг Алекос. Сара никогда не забудет тот факт, что именно он остановился первым и прервал их поцелуй. Но что эти слезы говорят о ней самой? Почему она плачет из-за мужчины, который не обращал на нее ровным счетом никакого внимания целых два года?
Алекос заметил ее только недавно и то потому, что она изменила свой внешний вид.
Его интерес был временным увлечением, но он запросто разобьет ей сердце, если она позволит ему. Как жаль, что она не была пьяной. По крайней мере, тогда можно было бы оправдать то, с какой готовностью она отвечала на ласки Алекоса. А теперь ей оставалось винить только свое глупое сердце.
Саре понадобилась вся ее сила воли, чтобы на следующее утро как ни в чем не бывало зайти в кабинет Алекоса и весело улыбнуться прежде, чем заняться кофемашиной.
Он окинул ее медленным взглядом с головы до ног.
Саре хотелось надеть сегодня что-то не привлекающее внимания, но из чистой бравады она остановила свой выбор на ярко-красной юбке и белой блузке в красный горошек. Наряд дополняли красные туфли на высоких каблуках и алый блеск на губах. Пряди ее волос качнулись, когда она присела на стул, ожидая распоряжений своего босса.
– Ты сегодня одета очень дерзко. Похоже, твое самочувствие улучшилось?
Его взгляд обезоруживал, но Сара поклялась себе, что устоит перед его чарами, поэтому ответила холодной улыбкой.
– Спасибо, мне намного лучше. Хочу извиниться за то, что из-за меня ты рано ушел с вечеринки.
– О чем совсем не жалею, – пробормотал Алекос.
Его глаза потемнели и полыхнули огнем, когда его взгляд скользнул с ее разрумянившихся щек к ее блузке. Сара не сомневалась, что он хорошо помнил страсть, которая вспыхнула между ними вчера в ее спальне.
– Начнем? – не выдав волнения, спросила она. – Я подумала, что ты захочешь просмотреть последние детали выставки яхт в Монако.
Ироничная улыбка Алекоса говорила о том, что он прекрасно понимал, что Сара хотела отвлечь его внимание от себя.
– Как тебе известно, наша компания – одна из главных участниц на этой выставке. И мы воспользуемся ею, чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов. Я слышал от капитана «Артемиды», что они пришвартовались в Монако и команда готовит яхту к выставке. Мы с тобой полетим туда, чтобы встретиться с нашими сотрудниками из отдела продаж, и останемся на яхте.
Остаток утра работа была единственной темой их разговора. Саре удавалось делать вид, что вчера вечером ничего особенного не случилось. Но стоило ей посмотреть в глаза Алекосу, как все у нее внутри сжималось, и каждый раз, когда она входила в его кабинет, внутреннее напряжение становилось таким сильным, что она почти задыхалась.
Потом Алекос ушел на обед и вернулся только к пяти часам. Казалось, он очень удивился, увидев ее на рабочем месте.
– Кажется, ты сегодня хотела уйти пораньше.
– Поездка к отцу в Беркшир отменяется, так что я решила разобрать кое-какие бумаги.
– Я думал над твоей ситуацией, – вдруг сказал Алекос, – и мне пришла идея, как помочь тебе. Думаю, нам лучше пойти ко мне в кабинет, чтобы кто-нибудь из посторонних не услышал то, что не предназначено для его ушей.
Саре не хотелось обсуждать с ним свои личные дела, но она не нашлась что возразить.
– И что же это за идея? – спросила она, когда Алекос пропустил ее вперед и закрыл за собой дверь.
Он сел за стол и подождал, пока Сара займет свое место напротив.
– В воскресенье вечером я приглашен на открытие новой художественной галереи в Сохо.
– Алекос, я прекрасно знаю твое расписание.
– Владелица галереи, – продолжил он, не обращая внимание на ее выпад, – Джемима Уилдинг, представит посетителям работы нескольких хорошо известных художников, но она также стремится поддерживать новые таланты, поэтому среди участников выставки будет начинающий художник Фредди Кинсли.
– Я не знала, что мой брат – художник, – взволнованно ответила Сара.
– Кажется, и он, и Шарлотта учились в Колледже искусств и дизайна в Челси. Шарлотта завоевывает себе место под солнцем в качестве дизайнера мод. Она будет на открытии галереи, чтобы поддержать своего брата. Там же будет их отец, Лайонел Кинсли.
– Мне-то какое дело? – с горечью спросила Сара. Алекос подчеркивал то, что она и так прекрасно знала: ей не было места в мире избранных, где вращались ее отец, сводные брат и сестра и сам Алекос.
– Я предлагаю тебе пойти туда со мной и познакомиться со своими родственниками. Конечно, ты не скажешь им, что ты их сестра, но сможешь улучить минуту и, оставшись наедине с отцом, убедить его открыть им свой секрет.
Ее сердце гулко забилось. Интересно, заметят ли брат и сестра ее внешнее сходство с ними? Скорее всего, нет. Они ведь не знают, что она с ними одной крови.