Зейн стиснул зубы.
— Думаешь, они послали его после того, как Брандт не вернулся?
— Вполне возможно. Вероятно, они знали, что он задумал, и получили указание отыскать его, если он не вернется.
Зейн боялся, что Куин окажется прав.
— Значит, теперь они знают, что мы их ищем. Они предупреждены.
— Кто они? — перебила Портия.
Она и так уже знала слишком много. Он не собирался ей больше ничего говорить.
— Тебе это ни к чему знать. — Затем Зейн снова повернулся к Куину. — В камере хранения что-нибудь уцелело?
— Я взял мобильник. Все остальное расплавлено и уничтожено.
Зейн скривил губы.
— Если он оставил свой мобильный в камере хранения, то, скорее всего, установил взрывчатку сам.
— Это также мог быть вампир, которого я видел после взрыва.
— Мы оба знаем, как это работает: ты отправляешься на миссию, но не хочешь, чтобы тебя отследили, если что-то пойдет не по плану. Поэтому прячешь любые предметы, по которым можно тебя идентифицировать или отыскать место жительства, и ты защищаешь эти вещи.
— Установив небольшую бомбу, — вставил Куин.
— Точно. Если всё пройдет удачно, ты обезвредишь бомбу и вернешь свои вещи. Если же нет, убедишься, что твоих врагов разорвало на куски, если они отыщут камеру хранения.
Зейн изобразил руками взрыв.
— Склонен согласиться с тобой. К сожалению, сейчас невозможно узнать, сможет ли Брандт обезвредить бомбу, которую сам же и подложил. Поэтому нам не стоит исключать факт, что вампир, которого я видел, мог подбросить телефон и бомбу, чтобы у нас оказалась ложная зацепка.
— В любом случае, мы должны отработать эту ниточку.
Соглашаясь, Куин кивнул.
— Я отдам мобильный Томасу. Может быть, ему удастся вытащить какую-нибудь информацию с чипа, если сможет разобраться в этом беспорядке.
— Стоит попробовать. У тебя получиться уговорить его посмотреть телефон, не говоря для чего?
Зейну крайне не хотелось, чтобы Служба Личной Охраны выяснила, в каком дерьме он увяз сейчас. Кроме того, это личное. И ничего общего не имело с В.С Л. О.
— Он задолжал мне услугу, поэтому не станет задавать вопросов.
— Тогда сделай это.
Зейн завел двигатель.
Даже после того, как Зейн высадил Куина, голова у Портии шла кругом. Она поняла, насколько до сих пор её жизнь была защищена, потому что, хотя и предполагала, что ее отец, как и любой вампир, имел врагов, и приходилось прятаться от людей, она никогда не оказывалась близка к опасности, которую Куин только что избежал. И с которой Зейн может столкнуться лицом к лицу.
— Кто-то пытается тебя убить?
Зейн искоса посмотрел на нее, прежде чем перевести взгляд на дорогу и сбросить скорость.
— Этот не первый.
— Но почему? Что ты ему сделал?
— С чего вдруг я что-то сделал?
До Портии дошел смысл его слов.
— Ох. Тогда, что они им от тебя нужно?
— Ты не хочешь знать.
— Хочу.
— Позволь мне перефразировать: это не твое дело.
Несмотря на замечание, голос у Зейна был спокойный.
— Что случилось с наемником, про которого упоминал Куин?
— Я не должен был брать тебя с собой.
— Это не ответ. Так, что с ним случилось? Ему удалось сбежать? — Она не успокоится, пока не узнает, что происходит.
— А как ты думаешь? — с вызовом спросил он.
Под свитером по ее рукам пробежали мурашки. Инстинкт ответил на вопрос.
— Ты его убил.
— Это тебя шокирует?
Она сглотнула и обдумала его слова. Она была шокирована? Испытывала отвращение? Страх?
— Нет.
Полностью ошарашенный таким ответом, Зейн на нее посмотрел.
— Я убил его, не задумываясь. И сделал бы это снова.
— Если ты пытаешься напугать меня, то не получится.
Черт возьми, почему? Почему она не боялась, что, раз Зейн может так легко убить кого-то, то с такой же легкостью мог бы причинить ей боль? Разве она не достаточно злила его, чтобы усомниться в его гневе? Разве этого для нее мало, чтобы быть с ним осторожной?
Когда он фыркнул про себя и сконцентрировался на пробках, Портия скользнула ладонью по его бедру. От ее прикосновения его мышцы сразу напряглись.
— Черт, Портия, прекрати.
Она не могла. Ее тело горело от осознания того, что он в опасности, заставляя действовать еще более решительно.
— Ты причинишь мне боль, если не послушаю тебя? — Портия заметила, как сильно он стиснул зубы, словно пытаясь отогнать невидимую боль. — Ты можешь остановиться где-нибудь и запереть двери. Нас никто не увидит. Окна тонированы. Никто никогда не узнает, что мы сделали.
Зейн ударил по тормозам и остановился у обочины. Глаза Зейна стал красными. Обхватив руку Портии, он убрал ее со своего бедра.
— Ты играешь с огнем, Портия. Когда ты вобьешь себе это в голову? Я — жестокий убийца, и мной нельзя управлять. Ты не хочешь меня.
— Хочу, — прошептала она, игнорируя бешено колотящееся сердце и участившийся пульс. Ей как никогда хотелось закричать, но последний оставшийся клочок гордости не позволял ей этого сделать.
— Не стоит, крошка. Я плохой человек.
Его взгляд полный грусти разрывал ей сердце. И всякий раз, когда Зейн называл ее «крошкой», что-то внутри таяло, даже если это было не ласковое, а унизительное прозвище, которым он ставил ее на место.
Инстинктивно, она подняла ладонь и потянулась к его лицу, желая прикоснуться к его щеке и показать, что он тоже заслуживает любви. Но Зейн оказался слишком быстрым, он отпрянул и завел хаммер. Она сошла с ума, но теперь, когда Портия узнала, что Зейн в опасности, у нее возникло непреодолимое желание его защитить. Конечно же, это глупо. Ведь он был телохранителем и защищал её, а не наоборот. Кроме того, он не нуждался в ее помощи. Его грубое поведение было явным признаком того, что Зейн хотел держаться от нее подальше.
— Мы можем прокатиться?
— Для чего? — возразил он.
— Я пока не хочу возвращаться домой. Чувствую себя там взаперти.
— Понимаю.
Удивленная его ответом, она посмотрела на него. Может быть, они не были такими уж разными. По сути, оба одиночки. И хотя ее не преследовал убийца, но над головой нависло время, которое утекало сквозь пальцы. Пять недель до ее дня рождения и дня, когда ее тело примет свою окончательную форму и уже никогда больше не изменится. У нее был выбор: подстричься или оставить волосы, какие они сейчас, стоит ли потерять в весе фунт или два, все это вдруг показалось таким тривиальным.
— Каково это, когда тебя обращают?
Портия родилась уже наполовину вампиром, но для вампира, такого как Зейн, который когда-то был человеком, это должен быть другой опыт.
Костяшки рук Зейна побелели, когда он крепче сжал руль.
— Чистейший ад.
Сердце Портии инстинктивно сжалось.
— Мне жаль.
— Почему?
— Слышал когда-нибудь о сострадании?
Мог ли он принять, что она сожалеет о боли, через которую ему пришлось пройти? Которую она хотела облегчить?
Зейн проигнорировал ее замечание.
— Я выжил. Но они заплатили за это.
— Заплатили?
Портия затаила дыхание, не зная, хочет она знать или нет.
Зейн бросил на нее косой взгляд.
— Люди, которые обратили меня.
— Их было несколько?
Она не совсем понимала.
— Целая группа. Сейчас они мертвы, все, кроме одного. — Затем Зейн встретился взглядом с Портией и продолжил: — Я убивал их одного за другим, медленно и мучительно.
У Портии перехватило дыхание, а сердце неровно забилось. Она хотела что-то сказать, но ни единого слова не слетело с губ. Он убил людей, которые обратили его. Людей?
— Я ничего не понимаю. Тебя обратило несколько вампиров?
Он покачал головой и снова обратил взор на дорогу. Они ехали по полю для гольфа, но Портия не смотрела в окно и не наслаждалась видом.
— Их было пятеро. И все они были людьми.
— Но…
Зейн ее перебил.
— Я не хочу об этом говорить. Так что либо ты перестанешь спрашивать об этом, либо я везу тебя домой.
Портия закрыла рот и кивнула. Спустя какое-то время Зейн остановил машину и выключил двигатель.
— Отсюда открывается великолепный вид на мост Золотые Ворота.
Он открыл дверь и вылез наружу. Последовав за ним, Портия перешла дорогу, за которой располагалось еще одно поле для гольфа, и за ним она увидела залив Сан-Франциско и мост Золотые Ворота, который растянулся над заливом. Подсвеченный фонарями, он светился красным и оранжевым цветами.
— Красиво, — согласилась она, останавливаясь рядом с Зейном.
— Красота имеет свою цену. Одиннадцать человек погибли во время строительства.
Портия вздохнула.
— Ты всегда видишь негатив во всем?
— Я стараюсь не забывать о том, что там, где процветает красота, в тени прячется нищета.
— Ты всегда был пессимистом?
— Только молодежь оптимистична, потому что лучшего они ничего не знают, — ответил он.
— А ты?
Он кивнул.
— Я даже представить не мог, что в жизни так многое повидаю.
— Но не всегда было так плохо, как ты говоришь. У тебя в жизни были и хорошие моменты: дружба, любовь.
Если бы он только позволил ей стать немного ближе к нему, возможно, Портия могла бы стать той, с кем он разделил бы эти эмоции. От прохладного ночного воздуха Портия задрожала, или, может быть, это от напряжения между ними, от которого внезапно воздух задрожал.
— Становится слишком поздно. Я должен отвезти тебя домой. У тебя завтра занятия.
Момент был упущен. Зейн не подпустил ее сегодня еще ближе, хотя она многое поняла о нем. С тем же успехом Портия могла бы собраться и поберечь силы на завтрашний вечер.
Глава 18
На улице было еще темно, когда Оливер пришел сменить Зейна. Он выглядел уставшим, и Зейн был вынужден успокоить его разум.
— Она не доставит тебе сегодня никаких проблем.
Сомневаясь, Оливер выгнул бровь.
— Да? — Сняв пиджак, Оливер прошел в гостиную. — Клянусь, эту девушку охранять сложнее, чем закоренелого преступника.