Когда Портия обхватила затылок Зейна рукой, чтобы прижать к груди, сердце Зейна подпрыгнуло от радости. Он чувствовал себя принятым и желанным женщиной, которая может иметь кого угодно. Тем не менее, она выбрала его, чтобы познать удовольствие и страсть. Захочет ли она от него большего? Мог ли он надеяться, что, несмотря на молодость и неопытность, ее сердце будет чувствовать то же, что и его? Он отогнал прочь эту мысль, не желая портить опыт неизбежным разочарованием. Все, о чем он мог просить — это данный момент, момент полного обладания, принятия, капитуляции. Портия была в его объятиях, стонала от удовольствия, скакала на нем быстро и сильно, призывая взять больше ее крови. Только настоящее имело значение. Не было ни прошлого, ни будущего. Только здесь и сейчас.
С ее кровью, наполняющей его, достигающей каждой клеточки тела, он чувствовал себя самым богатым мужчиной на земле, мужчиной, у которого было все, и в то же время ничего. Но ему нечего было ей дать, только свое тело, только любовь, которая тлела внутри него, запертая и скрытая. Теперь он мог признаться в этом самому себе, в том, что никогда не скажет ей. Это был единственный секрет, который Зейн должен от нее скрыть. Если бы Портия знала о его чувствах, то ощутила бы себя обязанной предложить ему больше. Она была слишком мила, чтобы оставить его. Она путала любовь с простым желанием и жаждой чего-то, что она только что познала: секс.
Обременять ее собственными чувствами было неправильно.
Но это не остановило его от того, чтобы притянуть ее ближе к себе, вонзить глубже клыки и пить больше сладкой крови. И это не остановило его от того, чтобы сильнее вонзиться в нее, заполняя узкое лоно своим длинным членом, который вот-вот изольется. И это не остановило его от желания оставить что-то после себя, чтобы его семя пустило корни в ней. Создало другую жизнь. Хотя он знал, что это невозможно: только связанные кровью пары могут зачать, и он никогда не будет навязывать ей эту связь. Если бы он сделал это сейчас, в пылу страсти, она бы никогда не простила, что он связан с ней навечно.
— Еще, — прошептала она и опустила голову к его уху. Но он знал, что больше не выдержит. Ее движения уже замедлились, а голос звучал вяло. Он опустил руку между их телами и потер клитор большим пальцем, поглаживая сначала нежно, а затем сильнее. Зейн втянул клыки, облизывая ранки, оставленные им. Его слюна мгновенно запечатала их и исцелила кожу. — О, Боже!
Он почувствовал, как ее тело накрыло оргазмом, и отпустил собственный контроль. Оргазм промчался через его клетки, как атомная бомба, уничтожая все на своем пути.
Портия упала на него. Зейн сбросил порванную футболку и прижал ее к груди.
— Крошка, — прошептал он ей в волосы. Он хотел сказать гораздо больше, но не мог.
Ее дыхание щекотало кожу его шеи.
— Обещай, что всегда будешь кормиться от меня.
Мышцы Зейна напряглись. Он не мог дать такого обещания, хотя желал того, что она предлагала.
— Не могу.
Она отстранилась от него, и ее лицо сказало ему все, что он должен был знать. Портию было так легко читать, и в этот момент он хотел, чтобы все было по-другому. Но Зейн видел то, что там было написано: обиду за отказ. И словно кол, боль пронзила его сердце. Портия дернулась, чтобы встать с его коленей, но он схватил ее за руки и остановил, одновременно двигая бедрами, чтобы снова войти в нее.
— Ты не понимаешь, Портия.
Она бросила на него сердитый взгляд.
— О, я понимаю. Я тебе уже надоела.
Зейн оскалил зубы.
— Ты ошибаешься! — Она боролась с его хваткой. Разозлившись на ее неповиновение, он перевернул Портию на спину и прижал собой. Теперь бежать было некуда, хотя она и пыталась его оттолкнуть. — Это не значит, что я не хочу тебя. — Зачем он вообще ей это сказал? Он не должен ей ничего объяснять. Однако его длинный язык продолжал. — Между нами ничего не получится. У тебя вся жизнь впереди. Почему ты хочешь приковать себя к кому-то вроде меня?
Она покачала головой, ее тело внезапно расслабилось, и Портия прижалась к Зейну.
— Но я хочу тебя.
— Это ты сейчас так говоришь, потому что у нас отличный секс. И все. Ты путаешь любовь с похотью.
Ее глаза сфокусировались на нем, и что-то в них зажглось, проблеск понимания. Может, он, наконец, до нее достучался.
— А ты можешь спутать похоть с любовью? Знаешь разницу?
Ее вызов был ясен, и, черт возьми, он должен быть мудрее и не отвечать на него, но что бы это ни было — последствия оргазма или пульсация ее крови в венах — Зейн не мог удержаться от ответа.
— Конечно, я знаю разницу! — процедил он сквозь зубы.
— Тогда скажи мне, умник! Скажи, что это похоть, и я оставлю тебя в покое. На самом деле, я сейчас же соберу вещи и уеду домой. И ты меня никогда больше не увидишь.
Никогда больше ее не видеть? Сердце его болезненно сжалось от этой мерзкой мысли.
Он посмотрел в лицо Портии, чтобы понять, не блефует ли она, но ничто не выдавало ее мысли. Портия давала ему выход, способ раз и навсегда покончить с этим, не теряя лица?
— Скажи, что не любишь меня.
При последних двух словах ее голос задрожал.
Он закрыл глаза, пытаясь бороться с чувствами, которые вызвало ее требование. Он должен солгать ей, солгать и покончить с этим. Но последняя дрожь в ее голосе проникла слишком глубоко, требуя, чтобы он был честен с ней. Не открывая глаз, он признался в том, что должен был держать при себе.
— Я люблю тебя.
Когда он решил отступить, Портия обхватила его одной ногой, удерживая на месте. Открыв глаза, Зейн буравил ее взглядом.
На лице Портии появилась теплая улыбка.
— Думаю, мне следует объяснить тебе правила еще раз, — тихо сказала она.
— Что за правила?
— Пока ты любишь меня, ты не можешь уйти.
Он поднял бровь, удивленный ее спокойным тоном.
— Это правило действует в обоих направлениях?
Портия медленно и лениво провела пальцем по его губам.
— Почему бы тебе не спросить то, что ты действительно хочешь знать?
Он вдруг почувствовал беззаботность, ее игривое отношение помогло ему расслабиться. Может быть, он мог бы попробовать.
— Скажи, что не любишь меня, и я отпущу тебя.
— Когда я рядом с тобой, я чувствую тебя здесь. — Она прижала руку к сердцу. — А когда ты уходишь, там пустота. И это больно. И боль проходит, только когда ты снова рядом. Скажи мне, Зейн, скажи мне, что это такое.
Ее глаза были круглыми, как блюдца, и прекрасными, такой он ее никогда не видел. В этих глазах было понимание того, что она знала ответ на свой вопрос, но хотела, чтобы он признал это. Она хотела, чтобы он принял это.
— У тебя такое чувство, что твое сердце разорвется на куски при мысли, что мы больше никогда не увидимся? — Потому что именно это он чувствовал. И боль была невыносимой. Портия кивнула. — Крошка, — пробормотал он и прикоснулся губами к ее губам. — Ты уверена?
Вместо очередного кивка она прижалась губами к его губам для медленного поцелуя. Когда она приоткрыла рот, чтобы заговорить, у нее перехватило дыхание.
— Неужели еще не понял? — пробормотала она напротив его губ.
Зейн отстранился на несколько дюймов, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Ты любишь меня.
Как он раньше не замечал, но в ее глазах светилась любовь, которую он не хотел видеть сначала.
— Я люблю тебя, Зейн.
Будет ли он когда-нибудь достоин этого? Он старался не думать об этом, не волноваться, что однажды она передумает и уйдет от него. Он не переживет этого, потому что потеряв ее, Зейн лишится последнего кусочка сердца и превратится в монстра, скрывающегося во тьме.
Глава 28
Габриэль ожидал этого звонка, но не так быстро. А, когда он услышал голос Льюиса, спрашивающего о дочери Портии, не было никаких сомнений, что дерьмо всплыло наружу. Как уже обсуждалось с Самсоном, он быстро подключил его к разговору. В такой ситуации необходимо вести себя осторожно.
— Это Роберт Льюис, отец Портии.
— Черт! — выругался Самсон. — Ты ему уже что-нибудь рассказал?
— Нет. Но мы не можем тянуть время.
— Знаю. Соединяй.
Габриэль нажал кнопку и услышал дыхание другого человека на другом конце.
— Мистер Льюис, вы на линии с Самсоном Вудфордом, владельцем Службы Личной Охраны.
— Где моя дочь? Она не отвечает на звонки, и никто не берет трубку дома, — нетерпеливо заговорил Льюис.
Самсон откашлялся.
— Позвольте заверить вас, мистер Льюис, что с вашей дочерью все в порядке.
В порядке? Габриэлю захотелось почесать голову, когда Самсон начал разговор. Как Портия может быть в порядке с Зейном? Его товарищ вампир и второй заместитель был законченным психом! Он похитил своего подопечного. Разве это ни о чем не говорит?
— Что вы хотите сказать? С ней что-то случилось?
Нетерпение в голосе Льюиса мгновенно сменилось паникой. Габриэль сразу понял, что Льюис заботливый отец. После того, как Самсон рассказал ему о странном заявлении Зейна, будто отец Портии хотел оставить ее девственницей по какой-то извращенной причине, Габриэль не ожидал, что он проявит такую озабоченность, которая теперь была очевидна в его голосе. Это только укрепило его веру в то, что Зейн ошибается.
— Она все еще под нашей защитой.
— Что это значит? — закричал Льюис в трубку, побуждая Габриэля отодвинуть телефон подальше от уха.
— Мистер Вудфорд имеет в виду, что с ней ничего не случилось, — вмешался Габриэль.
— Позовите ее к телефону. НЕМЕДЛЕННО!
— Эм, мистер Льюис, мне нужно кое-что обсудить с вами, прежде чем вы сможете поговорить с дочерью.
С другого конца трубки послышалось рычание. Все шло не очень хорошо, и почему это должно было случиться? Мужчина имел право поговорить со своей дочерью, и он это знал. Никакие проволочки не помогут им выбраться из этой трясины.
— Ваша дочь сделала определенные заявления, и я боюсь, что мы вынуждены расследовать…
— Какую ложь она вам наговорила?