С этой же целью органы госбезопасности осуществили и ряд «национальных» операций, направленных на пресечение подрывной деятельности выходцев из стран, граничивших с СССР (поляков, немцев, латышей и т. п.), имевших связи или родственников за рубежом. В их ходе было репрессировано 335 000 чел., но исследование причин и характера этих акций требует рассмотрения в отдельной книге. Конечно, проведение массовых операций, в которых приняло участие большое количество руководителей, облеченных властными полномочиями, не могло пройти без умышленных или неумышленных злоупотреблений и перегибов.
Поэтому, когда Сталину и правительству стало известно, что среди репрессированных оказались и невиновные люди, то виновные в нарушениях законности понесли заслуженное наказание. Уже после январского пленума ЦК 1938 года, осудившего произвол партийных руководителей по отношению к рядовым членам партии, чиновники, злоупотребившие властными полномочиями, сами были репрессированы. Та же участь постигла и руководителей НКВД. Из 38 комиссаров ГБ на ноябрь 1935-го к 1941-му в живых осталось двое. В числе репрессированных оказались и члены региональных троек. В целом в работе троек приняло участие 430 человек, из которых в 1937–1938 годах 261 человека арестовали и осудили как врагов народа.[97]
Нравственная подлость в том, что, скрыв документы, именно справедливое наказание функционеров, допустивших произвол в ходе чистки, Хрущев и поставил в вину Сталину на XX съезде, а «интеллигенты», родственно связанные с «врагами народа», тиражировали примитивные мифы, подхватываемые как быдлом «либералов», так и наивными простаками из народа. Но, как писал В. Похлебкин, «историю нельзя опошлять, производя субъективные хронологические смещения, подменяя тогдашние реальности сегодняшними чувствами и игнорируя подлинные исторические факты, приписывая задним числом тогдашнему периоду оценки нынешней либерально-буржуазной, антисоветской интеллигенции».
Исторического деятеля оценивают по делам, а главное — по основным конечным результатам его политической и государственной деятельности. И результаты деятельности Сталина, выразившиеся в укреплении государства — экономическом развитии, внешней политике и победе в Великой войне, нельзя даже приблизительно приравнять к жалким потугам его преемников. Все остальное «отрицательное», инкриминируемое Сталину, не более чем циничная ложь, сфабрикованная потомками репрессированных и наиболее продажными негодяями, представлявшими «интеллигенцию».
Впрочем, один из идеологов антисталинизма и соратник Горбачева А. Яковлев в 2001 году сам описал технологию и цели фальсификации истории: «…Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем в случае успеха Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще. Начался новый виток разоблачения «культа личности Сталина». Но не эмоциональным выкриком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна…».
Таким образом, враги народа отдавали себе полный отчет в том, что для разрушения советского строя в первую очередь нужно было дискредитировать Сталина. Поэтому уже первая «десталинизация», предпринятая Хрущевым, строилась на фальсификации, на надуманных «обвинениях», на лжи и гротескном преувеличении количества репрессированных, на искажении действий и целей вождя.
Впрочем, Яковлев даже не скрывал фарисейства антисталинистов: «На первых порах перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить — другого пути не было. Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через… тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма… Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика… сработала. Для пользы дела приходилось и отступать, и лукавить. Я сам грешен — лукавил не раз. Говорил про «обновление социализма», а сам знал, к чему дело идет».
Яковлев поясняет, что означает его лукавое — «лгать частично»: «Поскольку я жил и работал в высших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей — в Политбюро ЦК КПСС при Горбачеве, — я хорошо представлял, что… номенклатурный аппарат, кадры, люди, деятели… все были циники. Все до одного, и я — в том числе. Прилюдно молились лжекумирам… истинные убеждения держали при себе».
Ну, что можно добавить к этому признанию негодяя? Лишь слова Федора Достоевского: «Есть три рода подлецов на свете: подлецы наивные, то есть убежденные, что их подлость есть высочайшее благородство, подлецы, стыдящиеся собственной подлости при непременном намерении все-таки ее докончить, и, наконец, просто подлецы, чистокровные подлецы». Соратник Горбачева принадлежал к последним. Но, как заметил Наполеон I Бонапарт, «дабы погубить отечество, достаточно даже одного негодяя, тому в истории было немало примеров». Поэтому «частичная» ложь, лицемерие и лукавство циников и подлецов обернулись развалом великой державы, созданной вождем советского народа.
Глава 7. Как торговали «мёртвыми душами»
Собакевич: Вам нужно мертвых душ?
Чичиков: Да, несуществующих.
Собакевич: Извольте, я готов продать.
Чичиков: А, например, как же цена?..
Собакевич: Да чтобы не запрашивать с вас лишнего — по сту рублей за штуку.
Чичиков: Но позвольте! Ведь души-то самые давно уж умерли… Остался один не осязаемый чувствами звук.
И началась грязная кампания по дискредитации вождя советского народа 25 февраля 1956 года, когда на закрытом заседании XX съезда при гробовом молчании и без обсуждения Хрущев огласил доклад «О культе личности», написанный его клевретом Поспеловым. В докладе не было ни одного правдивого аргумента. Построенный на грубом передергивании фактов и извращении событий, он был наглой фальсификацией истории, выворачивающей ее логику наизнанку. Подлость состояла в том, что, «обвинив» Сталина в проведении якобы «необоснованных» репрессий, Хрущев реабилитировал именно тех партийных чиновников, которые, участвуя в работе троек, допустили произвол в процессе чистки.
В числе дюжины одиозных партократов, ставших на полусотню лет объектом культового поклонения «детей оттепели», были названы Чубарь, Рудзутак, Косиор, Постышев и Эйхе. При этом Хрущев не сказал ни слова ни об одной из массовых операций. Как и о том, что первая реабилитация невиновно осужденных была проведена еще перед войной. После назначения на пост главы НКВД СССР Л.П. Берии в 1939–1940 годах были освобождены из мест лишения свободы и реабилитированы 837 тыс. человек.[98] В том числе за 1938-й и первую половину 1941 года было освобождено в процессе следствия судами и Особым совещанием 146757 незаконно арестованных. Освобождены были живые люди, а не «мертвые души».
Вместо констатации этого — руководствуясь классическим принципом Геббельса «чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят», — пропаганда растиражировала шизофренический бред некоей Шатуновской, заявившей, будто бы «с 1 января 1935 года по 3 июня 1941 года было арестовано 19 млн. 840 тыс. «врагов народа», из которых «7 млн. было расстреляно». Но Хрущев не случайно оклеветал Сталина и реабилитировал негодяев. Из всех партийных чиновников своего времени именно он был самым ярым организатором и руководителем репрессивной политики.
В записке Комиссии ЦК КПСС от 25 декабря 1988 года по изучению материалов репрессий указано: «Н.С. Хрущев, работая в 1936–1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП(б), а с 1938 года — первым секретарем ЦК КП(б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников… Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. И к началу 1938 года из 38 секретарей МК и МГК избежали репрессий лишь трое. Из 146 секретарей горкомов и райкомов были арестованы 136, а также многие руководящие советские, профсоюзные работники, руководители предприятий, специалисты, деятели науки и культуры. Всего за 1936–1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55741 человек.
С января 1938 года, когда Хрущев возглавлял партийную организацию Украины, там было арестовано 106119 человек. В 1939 году было арестовано еще 12 тысяч, а в 1940 году — около 50 тыс. чел. Всего за 1938–1940 годы на Украине было арестовано 167565 человек. Лично Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта. Летом 1938 года с санкции Хрущева была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения. По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро только за 1938 год, было дано согласие на репрессии 2140 человек из числа республиканского партийного и советского актива».[99] То есть в целом Хрущев причастен к арестам по меньшей мере 223 297 человек.
Участие «бешеного Никиты» в организации репрессий продолжилось и позже, когда в декабре 1949 года он вновь занял пост первого секретаря Московского областного и городского комитетов партии, одновременно став секретарем ЦК по кадрам икуратором МГБ. Уже на следующий год он сумел протолкнуть на должность заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК украинца Семена Игнатьева, с которым Хрущев был знаком с 1935 года, когда тот начал работать в промышленном отделе ЦК. Их связь возобновилась в 1947 году, после назначения Игнатьева секретарем по сельскому хозяйству, а затем вторым секретарем ЦК КП Белоруссии.