– Это Лорен, – подтверждает она, вернувшись, и прыгает с разбега на диван.
– Я не знала, что она собиралась заехать. Но это отлично. Я смогу отдать ей платье.
Фэй смотрит на меня из своего горизонтального положения на диване.
– Она до сих пор не знает?
– Не-а. Я хотела сделать ей сюрприз.
– Ей понравится. Ты очень талантлива, Рэйчел, и тебе определенно стоит показать некоторые из своих работ Алекс.
Именно Фэй подкинула мне идею об обучении. Когда я навещала ее в Уэлсли, я поговорила с Алекс, и это меня полностью захватило. Я всегда любила выбирать одежду, а девчонки часто говорили, что у меня отличный вкус. Когда мои родители выиграли в лотерею, я вложила деньги в швейную машинку высшего класса, и теперь у меня есть лучшие материалы для работы. С тех пор я произвела на свет множество вещей, и многие платья в моем гардеробе – из моей собственной коллекции. В будущем я планирую открыть свою компанию по дизайну одежды, вероятно, специализирующуюся на высокой моде или женской моде, но пока мне нужно научиться чему-то новому, поэтому я планирую найти работу после окончания учебы в одном из ведущих домов моды и применять полученные мной знания.
– Так я и поступлю, когда у меня будет больше достойных вещей, чтобы ей показать. Пока имеет смысл продемонстрировать лишь несколько.
– Ты слишком скромна! – кричит она мне в спину, когда я направляюсь к входной двери, чтобы впустить подругу.
Она крепко обнимает меня, как только я открываю дверь.
– Как ты себя чувствуешь?
– Сегодня утром у меня случился эпический нервный срыв, но теперь я в порядке. Все могло быть намного хуже.
Она снимает джинсовую куртку и шелковый шарф, кладет их на спинку дивана.
– Говорят, Брэд отправил того парня в больницу.
– Что?! – восклицаю я.
Конечно, я заподозрила было, что Брэд добрался до него, когда увидела синяки у него на лице, но быстро отвергла эту мысль. С чего бы ему бросаться защищать меня? Избить одного из товарищей по команде и нарваться на санкции?
– Ты не знала? – спрашивает Лорен, переводя взгляд с меня на Фэй.
– Мне никто не сообщал… – Я сурово смотрю на Фэй.
– Я не была уверена в твоей реакции, – холодно отвечает она.
Закусываю внутреннюю сторону щеки.
– Буду ли я сумасшедшей сучкой, если признаю, что мне это нравится?
Я всю жизнь мечтала о парне, который бросился бы меня защищать.
– Совершенно сумасшедшей, – с улыбкой соглашается Лорен.
– Извращенной и злобной, – поддерживает Фэй, тоже улыбаясь.
Лорен плюхается на кресло с откидной спинкой, а я сажусь на его край.
– Просто признай это. Он тебе нравится. В этом нет ничего постыдного.
– Я… – Я замолкаю на минуту и сдаюсь. – Полагаю, он может мне нравиться. Когда не ведет себя как придурок.
– Святое дерьмо! – восклицает Фэй. – Я обязана запечатлеть этот момент для потомков.
Я даю ей подзатыльник.
– Не увлекайся. Я сказала «может». Ключевое слово – «может».
– Ура! – радостно говорит Лорен, хлопая в ладоши. – Мы сможем ходить на тройные свидания.
Я делаю фейспалм.
– Дерьмо. Теперь вы обе на меня насядете.
– Именно, – Фэй тычет пальцем в мою сторону, – ты заслуживаешь немного любви в своей жизни.
Я практически задыхаюсь.
– Эй, потише. Как ты перешла от «может нравиться» к «люблю»? Я думаю, что вы обе с дуба рухнули, ударяясь по пути о каждую его ветку.
Кроме того, мне кажется, Фэй забыла одну крайне существенную вещь. Брэд влюблен в нее.
Пора заканчивать этот разговор.
– У меня есть кое-что для тебя, Лорен. Идем со мной.
Я нервничаю, входя в спальню. Надеюсь, она не подумает, что это слишком.
– Так вот, ты была очень расстроена, что у тебя не оказалось времени, дабы сшить что-то для себя к свадьбе?
Старшая сестра Гэвина выходит замуж в следующие выходные, и в пятницу Лорен вылетает с ним в Чикаго, чтобы присутствовать на свадьбе. Она хотела сделать что-нибудь сама, но в итоге купила платье в магазине, от которого, как я знаю, она не в восторге.
– Ага. Между уроками и работой у меня не хватило времени, хотя на самом деле это всего лишь предлог. – Я приподнимаю бровь, когда она плюхается на край кровати. – Не думаю, что я сильна в дизайне. Каждый раз, когда делаю проект, остается только тонна клея на руках. У меня нет твоего видения или творческого чутья. Я подумываю о том, чтобы сделать карьеру в сфере мерчандайзинга в качестве закупщика или что-то в этом роде.
– Я тоже рассматривала такой вариант.
Она откидывается назад, опершись на руки, недоверчиво глядя на меня.
– Это было бы глупым фарсом и пустой тратой твоего таланта. Ты рождена, чтобы стать модельером.
Широкая улыбка расцветает на моих губах.
– Ты такая милая, и я надеюсь, ты не будешь против. Я кое-что для тебя сделала.
Последние несколько слов я говорю шепотом.
На ее лице появляется удивление, сложно сказать, радостное или настороженное.
– Просто на этой неделе у меня была куча свободного времени, и сложилось два кусочка пазла, оно будто создано для тебя, но тебе не обязательно его носить, если оно слишком странное или если ты не захочешь… Ага, затыкаюсь.
Без лишних слов я вхожу в свою гардеробную и беру зелено-черное платье длиной почти до щиколотки. У него пышная юбка и облегающий лиф с едва заметными тонкими бретельками, перекрещивающимися на спине. Это сексуально и изысканно, но не демонстрирует ничего лишнего.
– Боже мой, Рэйч… – Она почти подбегает ко мне, ее пальцы нежно гладят шелковистую ткань. – Очень изящно! – Она полна энтузиазма. – Ты правда сшила его для меня?
– Ага. Это нормально?
Она бросается на меня.
– Ты издеваешься? Это круто! Теперь мне не придется надевать безвкусную тряпку от Macy’s. Большое спасибо!
– О, я очень рада, что тебе понравилось, – говорю я, когда в шкафчике жужжит телефон. – Давай примерь, пока я проверю мобильный.
Все мое воодушевление улетучивается. Всю неделю одно и то же каждый раз, когда на мой телефон приходит сообщение. Возьми себя в руки, Рэйчел. Скорее всего, ничего особенного. Нельзя думать, что каждое сообщение от него. В любом случае Кев купил мне новую симку и разделил сигнал или что-то в этом роде.
Когда я смотрю на экран, то не вижу новых сообщений. Я почесываю затылок. Потом вспоминаю о своем другом мобильном телефоне. О том, который держу исключительно для общения с родными. Они думают, что я живу в Испании, поэтому Кев настроил его так, чтобы сигнал будто перенаправлялся на материковую часть Испании на всякий случай, если они решат проверить. Я хочу, чтобы все выглядело правдоподобно, чтобы сбить монстра со следа. Я открываю прикроватный шкафчик и дрожащими руками достаю мобильный. Меня охватывает трепет. За исключением странного телефонного звонка и текстовых сообщений, я мало общалась с кем-то из моих родителей. Они слишком заняты путешествием по миру со своими молодыми партнерами и тем, что притворяются подростками.
Я снова и снова верчу телефон в руках, глубоко дышу, чтобы успокоиться. На экране новое сообщение.
Отважно вздохнув, я нажимаю на него, и мои ноги чуть не подкашиваются.
«Хорошая попытка, но у меня есть твой номер. Знаешь, мне в самом деле очень нравится Америка. Думаю, я мог бы остаться».
Глава 21
Брэд
Прошлой ночью мне едва удалось поспать. Когда мы с Каем прибыли в полицейский участок Уэлсли, мне отказали в свидании с мамой. Я взбесился, и меня тоже чуть не закрыли. Джеймсу и Каю удалось меня успокоить. Для этого всего лишь понадобилось произнести имена моих сестер. Кейтлин и Эмма нуждаются во мне, поэтому я вернулся накануне вечером и остался с ними. Дэн пытается устроить мне свидание с мамой сегодня. Всю ночь меня тошнило от волнения.
– Когда мама вернется? – спрашивает Эмма, когда я ставлю тарелку со стопкой панкейков на середину обеденного стола.
– Я пока не знаю, Тыковка, но сделаю все возможное, чтобы как можно скорее доставить ее домой.
– Поверить не могу, что она до сих пор защищает этого засранца, – бурчит Кейтлин, набрасываясь на панкейки так, будто они нанесли ей какое-то личное оскорбление.
– Следи за своим языком, этот разговор не для совместного завтрака. – Я незаметно киваю в сторону нашей младшей сестры.
– Я знаю, что такое засранец, Брэд, и я знаю, что она говорит о папе, – сухо замечает Эмма, разрезая панкейк на четыре одинаковых по размеру кусочка.
– Я не хочу слышать это слово снова из твоих уст, а ситуация с отцом неоднозначная.
– Его посадят в тюрьму? Кейтлин сказала, что они закроют его и выбросят ключ.
Я закрываю глаза и молю о терпении.
– Мы не знаем, что будет с папой.
Эмма делает паузу на полпути к укусу, задумавшись. Проглотив еду, она смотрит на меня с глубоким доверием в глазах.
– Папа сказал мне, что совершил ужасную ошибку и причинил боль множеству людей, которые этого не заслужили.
Я киваю, удивленный, что он настолько откровенничал с ней и что он даже чувствует что-то близкое к раскаянию. Не таким я помню наш последний разговор. Он был одержим идеей избежать тюремного заключения, избежать любого наказания. В том, как он говорил о возможности попасться, звучало высокомерие, будто он стал частью какой-то печально известной банды. От его отношения меня мутило, и мы ожесточенно спорили. После общения с ним хотелось отмыться миллион раз, и тогда, и теперь. В моем мире непростительно бросать маму и девочек на произвол судьбы, зная, что, скорее всего, они решат вернуться.
– Он украл миллионы у людей, которые ему доверяли, и заслуживает того, чтобы гнить в тюрьме, – необдуманно вмешивается Кейтлин.
– Ради бога, Кейтлин, ты можешь помолчать, если тебе нечего добавить по существу? Эмме незачем это слушать.
– Ты не можешь защитить ее, Брэд. Она перестала быть невинным ребенком в тот день, когда папа забрал нас из страны.
Меня злит, что Кейтлин, по всей видимости, права, но это не значит, что я не могу попытаться.