К великому его разочарованию серия портретов кончилась – четвертый плакат был без рисунка. «Лечим от правозависимости!» – значилось на нем аршинными буквами. Ниже – номер телефона. И все.
Бумажник у него вынули прямо на проспекте, причем произведено это было настолько топорно, что Влас почувствовал. Движением, каким обычно прихлопывают севшего на ягодицу слепня, поймал преступную руку (та, правда, тут же выпустила добычу и вырвалась), обернулся. Глазам предстал громадный детина с пропорциями младенца: пухлый, щекастый, и голова голая. Вдобавок увесистое личико злоумышленника сияло поистине детской радостью. Так счастлив может быть лишь карапуз в песочнице, сию минуту присвоивший чужой совочек.
– Ага?! Замечтался, братан?.. – победно вскричал незнакомец, дразня Власа растопыренными пятернями. Как выяснилось, он еще и пришепетывал слегка и картавил. – Ну и что ты теперь?! Салочек кликнешь? В клептонадзор побежишь?..
Влас стоял столбом посреди тротуара и только помаргивал, не зная, как себя вести и что, собственно говоря, происходит.
– Так тебя же там самого прищучат, – продолжал измываться странный воришка. – Клювом-то, считай, щелкнул… Скажешь, нет?
Влас нагнулся и подобрал бумажник.
– Сдвинулся совсем? – неуверенно упрекнул он, выпрямляясь. – Интуриста шмонать! Тебя ж дисквалифицируют на фиг!..
Честно сказать, бездарного карманника запросто можно было дисквалифицировать за один только внешний вид. В отличие от Арины и Раздрая доверия он не внушал ни малейшего. Ну вот не чувствовалось в нем ни добропорядочности, ни безобидности – каждая черта (от стриженной наголо башки до золотой цепуры на бычачьей шее) заставляла насторожиться и заподозрить в недобрых умыслах.
Услышав про интуриста, детина отшатнулся и приоткрыл рот.
– Земляк?.. – не веря счастью, выдохнул он. Далее с физией его приключился ряд волшебных изменений: казалось, еще момент – и по выпуклой растроганной мордени потекут слезы умиления. – Откуда?
– Из Суслова…
– А я из Баклужина!
– А говоришь, земляк…
Детина был вне себя от радости.
– Какая разница! Суслов, Баклужино… Хоть из Африки! Все равно земляк… земеля… зёма…
Каждое последующее слово шепелявилось нежнее предыдущего.
– Слушай… – чувствуя себя неловко, сказал Влас. – Чего мы так… посреди улицы? Вон скверик – пойдем, что ли, на лавочку присядем…
Он прямо-таки чуял нутром угрозу жизни, исходящую от гигантского дитяти с цацкой на шее. Младенцы, они ж не смыслят, что можно, что нельзя: потянется поиграть – и сломает.
– Нет! – вздрогнув, сказал земляк. – Ты чего? Там салочек полно! Давай лучше во двор куда-нибудь…
– А чего тебе салочки? – не понял Влас. – Они ж приезжих не трогают…
– Они-то не трогают… – как-то больно уж уклончиво согласился тот.
– Н-ну… хорошо… Давай во двор…
И они пошли широким тротуаром навстречу натянутому над проезжей частью баннеру, приглашавшему всех желающих на послезавтрашний финал соревнований по спортивному вскрытию банковских сейфов.
Поравнявшись с первой аркой, Влас свернул под низкие сыроватые своды, когда обнаружил вдруг, что спутник его исчез. Просто исчез, и все. Сбитый с толку Влас возвратился на улицу. Пусто.
Чертовщина какая-то… Снова нырнул в туннельчик, выбрался во двор. Пока озирался, земеля возник снова – бесшумно ступая, вышел из арки.
– Извини… – сдавленно сказал он.
Двинулись к лавочкам возле детской площадки. Но тут дверь ближайшего к ним подъезда отворилась – и спутник Власа с удивительным для его комплекции проворством метнулся в сторону, присел за клумбой, благо цветы росли высоко и плотно. Тревога, судя по всему, оказалась ложной – из подъезда выпорхнула голенастая девчушка с матерчатой сумкой. Массивный зёма выпрямился, перевел дух.
– Ты чего? – недоумевая, спросил Влас.
– Наследить успел… – гримасничая от унижения, признался тот.
– Так это тебя теперь, значит… – У Власа даже голос упал. – Клептонадзор ловит?
– Ага! Клептонадзор! – огрызнулся земляк. – Клептонадзор на заднице сидит по кабинетам – кляузы разбирает…
– А кто ж тогда?
– Да уж есть кому… – мрачно откликнулся он.
Оба присели на крайнюю лавочку.
– Вован, – шмыгнув носом, представился детина.
– Влас, – сказал Влас.
– А ты-то здесь чего?
Влас вспомнил, чего он здесь, и снова впал в тоску.
– Тоже, что ль, в бегах? – сочувственно осведомился Вован.
– В бегах, – уныло подтвердил Влас.
Вован крякнул и достал плоскую металлическую фляжку. Выпили по очереди, после чего окончательно ощутили себя родственными душами.
– А сюда почему?
– Не в тот автобус сел, – честно признался Влас.
– Умный… – с завистью промолвил Вован. – Рассеянный, а умный… А я вот нарочно, прикинь! – Что было сил ударил кулаком по коленке и продолжал с надрывом: – Главное, предупреждали, предупреждали меня пацаны! Куда угодно, только не сюда… Не послушал! А чего, думаю, почему нет? У власти, говорят, преступная группировка, вместо законов – понятия… А самый кайф, что беглых не выдают! Вернее, как? – поправился он. – Политических – выдают, уголовных – хрен… А меня в Баклужине в розыск объявили… Куда ж, думаю, как не сюда!..
С пухлых губ нечаянно спрыгнуло неприличное слово. Вован испуганно захлопнул рот, глянул через одно плечо, через другое. Но подслушивать было некому. Да, наверное, давешняя догадка, осенившая Власа, когда он перебегал улицу, пришлась в точку: за словесные излишества здесь скорее всего отвечают.
– За что в розыск?
Замкнулся Вован, насупился.
– Да за все сразу… – нехотя отозвался он.
– А чем здесь конкретно плохо? – прямо спросил Влас. – Ни ментовки, ни…
Так и не успев произвести очередной глоток, уголовный эмигрант повернулся к земеле и злобно вылупил глаза.
– В том-то вся и хрень! – придушенно рявкнул он. – Отбора нет! Понимаешь? Отбора!.. Откуда тут реальные пацаны возьмутся? По ящику вон однажды показывали: выбили в тундре всех волков – и что ж ты думаешь? Тут же олени дохнуть начали! А почему?.. Да потому что волки – они ж крутых не режут… Крутого оленя еще попробуй догони! Вот так-то вот… Зря, что ли, ментов волками кличут?
– Позорными… – хихикнув, уточнил Влас.
– Да хоть бы и позорными! Волк он и есть волк… Санитар леса!
– А мент, значит, санитар преступного мира?
– Доперло, да? Сам прикинь! В нормальных странах как? Если ты дурак, если отморозок – заметут ведь… Не сегодня, так завтра – заметут!.. А лохи наши? – вопросил Вован, страшно тараща глаза. – Им, что ли, скажешь, не хочется банк грабануть, соседа замочить? Еще как хочется… А страшно! Потому что ментовка рядом! Вот и сидят, пришипившись… Ты понял, какой у нас отбор? Жесткий! Правильный! А тут… – Хлебнул из фляжечки, малость поуспокоился. – Ничего не боятся! Риск ушел, азарт… У, козлы! Все загубили! Нет им за это прощения… – глуховато закончил он. – Нет и не будет…
– Ностальгия одолела? – осторожно пошутил Влас, принимая протянутую фляжечку. – Кстати! – сообразил он вдруг. – А правда! Ментовка-то здесь куда делась?
– А ты что, не знаешь? – удивился Вован.
– Нет…
Подался поближе, зашептал:
– Хотели ее после переворота просто ликвидировать… А менты, слышь, чего удумали: мы, говорят, организованная преступная группировка! Можем, говорят, доказательства предъявить… А чего, нет, скажешь? У них там что ни дело, то доказательство…
– Да в общем… – Влас поскреб за ухом. – Чего тут доказывать? Так оно и есть…
– Вот! Трогать их, короче, не стали, зато издали указ об отделении полиции от государства… Ну и все! Поначалу, говорят, одна из самых авторитетных группировок была…
– Поначалу? А потом?
– Ну, потом… Потом начали они промеж собой разбираться, подробились на мелкие банды… Тоже, короче, на нет сошли!
Влас озадаченно уставился на стволик с внешней резьбой, так и не донесенный до рта. Сделал над собой усилие, глотнул, вернул фляжечку. Бренди было неплохое, правда, малость сладковатое. «Краденое слаще» – услужливо всплыло в мозгу.
– Конечно… – пробубнил Вован, став еще сильнее похожим на обиженного губошлепого младенца. – Если бы меня вот так тоже с детства натаскивали… Боксом когда-нибудь занимался? – неожиданно спросил он.
– Н-нет…
– А я вот занимался… – доверительно сообщил Вован и в доказательство произвел по воздуху короткий хук с левой (в правой была фляжечка). – Покрутился-покрутился в любителях, думаю: чего ж я бесплатно-то кулаками тычу? Решил в профессионалы продвинуться… Знаешь, какая разница? Небо и земля! В первом же раунде челюсть сломали… – Болезненно сморщась, тронул полым металлом левую щеку. – Вот и здесь так же… – сокрушенно добавил он.
– Слушай… – Влас преодолел наконец смущение и рискнул задать давно уже крутившийся в голове вопрос. – Но ты ведь не карманник, так?
Вован поглядел на него с недоумением.
– Ну!.. – надменно подтвердил он.
– А сегодня-то чего ж?
Тот нахмурился, крякнул.
– Да понимаешь… Достало меня это все! До того народ довели, что на скамейку деньги положи – не возьмут, испугаются. А тут ты идешь – все сбережения наружу… Ну, я и… – Вован встряхнул с досадой опустевшую емкость и, обиженно сопя, принялся завинчивать крышечку. – Тунеядцы, дармоеды… – гневно пробурлил он. – Учили их, учили, а они… Ишь! Высшее криминальное у него… Ну, образование… А что толку, если он высшее криминальное получил, а работать по специальности не хочет?! – Спрятал фляжку, угрюмо подвигал подбородком. – Процента два населения честно воруют, а остальные… – безнадежно махнул рукой. – Баннер на улице видел?
– Это который… финал по взлому сейфов?
– А?! – вскричал Вован. – Ничего себе, да? И если бы только по взлому! Тут у них по всему соревнования проходят… Игрушки им, понимаешь…
– Зато от государства поддержка… – еще более неловко пошутил Влас, чем сильно уязвил Вована.
– Государство? – жутко просипел тот. – Да оно до чего коснется – все на корню загубит! Пока с криминалом боролось – процветал криминал! А как насаждать принялось – все вразнос пошло… Нет, ну это ж надо было придумать, чтобы конкретные пацаны под администрацией ходили! Так ведь хуже, братан, хуже: из самих пацанов администрацию сделали!..