Эйнар молча смотрел на меня в упор, и мне было жаль, что приходится это говорить, и делать, и вообще жаль, что приходится это пережить.
Но мое сожаление никак не влияло на то, что все необходимое я скажу. И сделаю.
Я не оглашала вслух свой статус и положение, но это ничего не меняло — я та, кто я есть. И если в произошедшем преступлении подозревается темный маг, то я обязательно должна принимать участие в расследовании. Закон Империи и кодекс темных родов в этом вопросе были единодушны и бескомпромиссны. Подошел бы любой беспристрастный темный, не имеющий прямого отношения к событиям и не связанный с жертвами. И именно поэтому темный дракон не годился — уж кого-кого, а его сложно назвать беспристрастным. Оставалась только я.
И мы оба с ним это понимали.
Просто Эйнар на короткий миг забыл, кто я. И не ждал, что я начну отстаивать темный кодекс.
Я вздохнула, и добавила:
— И, ректор, если вы хотите найти преступника и наказать его сами — у вас есть одиннадцать дней.
— Даже так?
Именно столько времени закон Империи отводил местным властям на самостоятельное решение проблемы, и я имела право удерживать информацию о случившемся не больше этого срока. По истечении одиннадцати дней местные власти в любом случае обязаны доложить Императору обо всем. Это закон. И нарушение этого закона, если правда всплывала наружу, каралось очень жестоко.
Я не стала объяснять дракону очевидное.
Он потер лицо усталым движением и спросил:
— Тереса, вы же не думаете, что как только вы сообщите властям Империи о происшествии, Император тут же отстранит нас всех от расследования, введет в Академии и Империи чрезвычайное положение и сам возьмется за розыски преступника? — тон его, ироничный и едкий, однозначно намекал, что я недалекая, ничего не понимающая девица, возомнившая себя самой умной.
Я выдохнула, успокаиваясь и уговаривая себя не отвечать сарказмом на сарказм. В конце концов, мне эти драконы — просто разумные существа, а ему — сородичи. И потом, я сегодня уже срывалась, а он нет, имеет право. И вообще, он еще хорошо держится.
Я закончила сеанс самовнушения и взяла-таки себя в руки.
Что ж. Придется объяснить очевидное.
— Наставник Алвис, вы облечены Высшим Темным Правом?
— Я на него не претендовал, — хмыкнул в ответ черный дракон, и я кивнула.
— Ректор Эйнар, вы знаете, что это такое?
Он смотрел на меня настороженно, непонимающе, и я на всякий случай пояснила:
— Это право темных магов работать со смертью и посмертием разумных существ любой расы.
— Тереса, я знаю, что это, — устало отозвался Эйнар, — Извините, я вспылил и не имел намерения вас задеть.
Я отрицательно покачала головой, давая понять, что дело не в том. Не в моих мифических задетых чувствах.
— Как только о происшествии станет известно официальным властям, первое что они сделают — проверят всех Высших Темных. То есть, вообще всех, облеченных Высшим Правом, до единого. Темные рода не делегируют это право налево и направо, так что их не так много.
Я сглотнула, и поправилась:
— Нас. Нас не так много.
Оба дракона уставились на меня в упор, и я сделала вид, что не замечаю этого, а продолжила:
— На время проверки всех Высших Темных изолируют от мира и друг от друга. В прошлый раз местом заключения выбрали императорский дворец. Подсластили пилюлю, всё такое. Проявили уважение. Так вот, проверка займет от трех до четырех дней — а когда она окончится, темных освободят из-под стражи. И после этого у вас не будет ни единого шанса покарать преступника самостоятельно. За этой тварью будут охотиться все представители темных родов, исключая младенцев, но зато включая тех, кто обычно из родовых поместий носа не высовывает. А когда надо — единоличники-темные умеют очень быстро объединяться и действовать слажено и координировано.
Помедлив, я с тяжелым сердцем призналась:
— И поверьте, я больше всех прочих заинтересована в том, чтобы отступник был найден без привлечения широкой общественности…
Еще бы — ведь тогда наружу выплывет слишком многое.
Тогда наружу выплывет вообще всё.
Я смотрела в золотые глаза дракона и ждала его решения, от которого зависела сейчас судьба всего рода Ривад в моем одиноком лице. До чего причудливы все же переплетения жизненных дорог. Я пришла сюда, чтобы укрыться, а в итоге сама, добровольно раскрываю себя. Без давления, без принуждения. Просто потому, что от долга не убежишь.
— Хорошо, — произнес, наконец, Эйнар, и я едва заметно выдохнула. А в следующее мгновение в ректорский кабинет с символическим стуком по уже распахнутой двери вошли наставники Ивар и Халле.
— Адамина сказала, что-то очень срочное… — начал было белый, но тут же оборвался на полуслове, когда ректор протянул ему многострадальный свиток.
Быстрый взгляд по строчкам, хищный оскал.
— Халле, будь добр, «Купол» на академию, замкнешь на себя. Никто в ближайшие сутки не должен покинуть Академию или войти в нее без твоего ведома. Ивар — подстрахуешь. Что делать дальше, обсудим потом. Мы в деканат, как закончите — присоединитесь.
Наставники кивнули и вышли, следом двинулся к выходу и темный, а Эйнар посмотрел на меня тяжелым взглядом и сделав приглашающий жест рукой по направлении двери, произнес:
— Что ж, идемте, госпожа некромантка.
Глава 9
Наставники собрались быстро.
Когда мы пришли туда, деканат был уже полон, и от устремленных на нас озадаченных, обеспокоенных взглядов мне сделалось не по себе, и я незаметной мышкой юкнула в уголок, где и затаилась, стараясь не маячить ни у кого перед глазами.
Эйнар обвел взглядом сородичей, и убедившись, что присутствуют все, объявил спокойным, деловым, невыразительным голосом:
— В Академии под видом виверньей шкуры обнаружены фрагменты шкур как минимум четырех драконов, — он поднял ладонь, оборвав взметнувшуюся волну возгласов и вопросов. — Да, вы правильно меня поняли — у нас потрошитель. Из достоверных сведений пока только факт обнаружения останков. Все остальное — догадки. Предположительно — темный маг. Предположительно — предпочитаемые жертвы истинные драконы. Учитывая, как он поступает с трофеями, можно говорить о безумии либо навязчивой идее.
Он обвел взглядом притихших сородичей и продолжил:
— Поэтому, господа наставники, вы сейчас соберете каждый свою группу, выясните, у кого из адептов есть вещи из шкуры виверн, и установите происхождение материала. Если обнаружите останки разумных существ — изымете, владельцу именем Академии гарантируете компенсацию, получаете письменные объяснения, где и когда была приобретена вещь. К концу дня списки со сведениями должны быть у меня. На этом всё, приступайте. Да, обратите внимание. Адептка Тереса Давир, — Я невольно расправила плечи, когда все взгляды устремились в мою сторону. — Она принимает участие в расследовании, выступая в качестве независимого наблюдателя от темных. Теперь всё.
Наставники расходились из деканата, как будто их подменили. Куда делись беззаботные, легкомысленные и ребячливые существа, по воле случая оказавшиеся в наставниках и как будто слегка недоумевающие по этому поводу? Совещание покидали хищные, собранные мужчины и женщины. Опасные и бесконечно сильные существа.
— Адептка Давир, задержитесь.
Я молча кивнула и снова вжалась в стену, от которой только оторвалась, пропуская покидающих деканат наставников.
— Алвис, когда освободишься, подойди ко мне в кабинет, ты мне понадобишься.
Черный дракон так же молча кивнул и вышел вслед за всеми.
Ректор дождался, пока последний из его сородичей покинет помещение — и дверь захлопнулась сама собой, щелкнув замком, вдоль стен на миг качнулось легкое марево защитного заклинания и исчезло.
Я двинулась к нему, присевшему на один из столов, украдкой разглядывая.
Уголки красивых губ опущены, брови сдвинуты, образуя морщинку, а вся фигура напряжена так, будто дракон вот-вот уже ринется биться насмерть с неведомым врагом. Мне ужасно хотелось прижать его голову к груди, приласкать, утешить хоть как-то, но я ощутила внезапную робость и замерла в полушаге — вдруг он со мной по делу поговорить хочет, а я тут с неуместными нежностями?
Эйнар уже знакомым усталым жестом потер лицо и вдруг притянул меня к себе, утвердив между своих ног, обнял за талию и, внимательно изучив мое лицо, вдруг спросил:
— Как ты?
Вопрос был настолько неожиданным, что я растерялась.
Да мне-то что? У меня-то никто не погиб, меня из драконов волнует только он, Эйнар, и я точно знаю, что он живой…
В этом недоумении до меня даже не сразу дошло, что ректор впервые изменил своей иронично-вежливой манере мне «выкать».
— Тебе назначили постельный режим до завтрашнего утра, — пояснил он свой вопрос, видя непонимание на моем лице. — А ты еще и колдовала после некросрыва…
Я только отмахнулась, головой мотнула — старая Альба после некросрыва обычно дорогой внучке клюкой по мягкому месту и трудотерапию для вразумления прописывала, а не постельный режим.
Балуют они здесь адептов. Неженок растят…
Дракон осторожно погладил большими пальцами мою поясницу, и я шагнула еще ближе, почти вжимаясь в него, обвила руками шею, заглянула в глаза. Мне все хотелось что-то сказать, но слова потерялись — что тут скажешь? Что мне очень жаль? Что Я сочувствую? Что я… понимаю?
Все не то. Поэтому я просто стояла, прижималась и смотрела в янтарные глаза с узким подрагивающим зрачком.
Одна рука оторвалась от моей талии, взметнулась вверх, и виска коснулись шершавые подушечки пальцев. Провели по щеке, и я прикрыла глаза, прижимаясь к горячей ладони, а дракон вдруг спросил:
— Я сейчас с сородичами буду связываться. Сообщу новости, запущу перекличку… Будешь присутствовать, или к адептам спустишься?
По протоколу, к которому я взывала, возможно, и должна бы. Убедиться, как независимый наблюдатель, что вся процедура проведена правильно и все драконы извещены, и личности пропавших без вести или тех, о ком давно не было слышно, установлены. Но хочу ли я присутствовать при сообщении дурной вести и выслушивать ее каждый раз заново, раз за разом наблюдая чужие боль и горе?