Дракон сверлил меня взглядом, и я продолжила уже увереннее:
— У темных родов есть обязательства перед Тьмой, ты знаешь? — Алвис молчал, я вцепилась в спинку кровати так, что костяшки побелели. — Тьма служит нам, а мы служим Тьме. И одна из граней служения — это обязательство передать силу по крови в достойные руки. Если же линия крови оборвется, и дар угаснет…
Я вздохнула и призналась, глядя в непроницаемо черные глаза:
— Я — последняя из Ривад. Мой род пресекся, и этим виновен перед темными богами. За вину рода отвечает последний из оставшихся в живых. И когда я умру, за моими останками придут теневые гончие, и доставят их в родовой склеп Ривад. И там я перерожусь в неподкупного стража, который будет вечно хранить бесценные знания и могущественные артефакты до тех пор, пока не найдется кто-то достойный ими завладеть — и способный это доказать. И тогда, когда сокровища моего рода возьмет в руки чужак, я, вернее, то, что от меня останется, станет его верной тенью. Обреченно вечно служить достойному за то, что мой род не уберег. Так что… я не знаю, как сработает проклятие, если последним в роду останется дракон, с учетом того, что в полной мере ты все равно не способен перенять родовую силу… Но ты уверен, что хочешь это проверить?
Не дождавшись какой-либо реакции от застывшего изваянием черного, я позволила себе чуть улыбнуться и попытаться подсластить настойку заранее заготовленными прекрасными перспективами:
— Да ладно, быть Ривад совсем неплохо! У нас есть библиотека…
И еле успела увернуться от пущенного в меня проклятия, оставившего дымящуюся проплешину в каменном полу моей комнаты.
— Дрянь!!! — бушевал дракон, наконец, придя в себя от моей неслыханной наглости. — Стерва!!!
Каждый эпитет сопровождался заклинанием, и я не могла не признать, что как наставник темной магии дракон определенно не зря ест свой хлеб!
— Что ты хочешь? — неожиданно выпалил Алвис, опершись на край стола, когда я робко высунулась с другого его конца.
— Мальчика. Двух. Нет! Трех. Всех получившихся в процессе попыток девочек я признаю Ривад, возьму на себя связанные с ними заботы, и когда придет время — выдам замуж с достойным приданным. Их матерей принять в род не обещаю, для этого нужен законный брак, а я что, изверг какой — заставлять тебя жениться?.. — очередное заклинание просвистело над головой, шевельнув волосы на макушке, и я продолжила уже не высовываясь из укрытия: — Но, если ты пожелаешь, дам им кров и право носить нашу фамилию вместе со своей.
Ответом мне была тишина. Я снова осторожно выглянула.
Алвис открывал и закрывал рот, руки его судорожно сжимались…
Смерть моя была близка как никогда. И, кажется, даже угроза проклятия сейчас черного дракона не так уж и пугала.
На границе реального и потустороннего сначала азартно гомонили, а теперь молчали, затаив дыхание.
Возможно, даже делали ставки.
Вдох. Выдох. Вдо-ох. Вы-ыдох.
Я наблюдала за движением драконьей грудной клетки — за тем, как усмиряется лютое бешенство. Вот это самообладание все же! Нам такие нужны! Ай, Тереса! Ай, молодец!
Алвис дернулся, я спрятала голову, но дракон всего лишь пересек комнату и без сил опустился на кровать. Жестко потер руками лицо. Согласия он еще не дал, но уже было очевидно, что теперь это лишь вопрос торга.
А не жизни и смерти.
Может, получится его чуток обнадежить?
— Скажи, а у тебя случайно нет уже готовых детей?
— Нет.
— А если поискать? — подозрительно уточнила я.
— Нет!
— О, Тьма, ты чем вообще триста лет занимался? — не удержалась я и с появляющейся сноровкой увернулась от полетевшего в меня заклинания.
— Говорила мне мама… — пробормотал дракон себе под нос. — Так нет же. В тот же род, на те же вилы…
— Маму надо было слушать, да, — попыталась проявить сочувствие я. — Мама плохого не посоветует!
Это пущенное в меня проклятие я ради разнообразия, пустила по щиту верхом. Кажется, мое сочувствие нуждается в тренировке…
— Да ладно тебе, прадед…
Я предприняла еще одну попытку, и черный взгляд прожег меня насквозь
— Э… дедуль? — вопросительно поправилась я.
Между драконьих пальцев началась скапливаться клубящаяся тьма.
— Дядюшка?..
Заклинание рассыпалась, и Алвис уронил голову на подставленные ладони.
— Тьма, за что?!..
Я неуверенно пересекла комнату на слегка подрагивающих ногах, села рядом и уж совсем робко положила ладонь на обтянутое черной тканью плечо…
А потом мы торговались — яростно, до хрипоты. Алвис оговаривал обеспечение для всех своих детей (да что мне, жалко, что ли?) и пытался уменьшить количество отпрысков мужского пола хотя бы до двух. Тут я встала насмерть, но взамен предложила ему право поделиться кое-какими из родовых знаний, не самыми секретными, с учащимися академии.
— Знаешь, где я твои подачки видал? — вызверился дядюшка.
…но уступку милостиво принял.
На границе реального и потустороннего радостно, возбужденно галдели.
А когда, уже ближе к вечеру, ко мне заглянул Эйнар, разминувшись с черным драконом буквально на полчаса, то он замер на пороге, окидывая комнату изумленным взглядом — подпалины, дыра в шкафу, разодранная в хлам штора…
— Что здесь произошло?!
— Да так… — Я с улыбкой развела руками. — Дела семейные!
Эпилог
Я стояла над раскрытой сумкой, периодически переводила взгляд с нее на горку вещей, сваленных на кровать, и обратно. И с отчаянной тоской никак не могла приступить к сборам.
Отступник понес заслуженную кару, угроза роду с его стороны миновала. Алвис, кажется, окончательно смирился с повешенным на шею ярмом и был мрачно настроен отделаться от меня как можно скорее, а значит, какой-то год-два и в родовом поместье снова раздастся детский крик, который будет означать, что Ривад — живы, что Ривад — продолжаются в потомках.
Все же решение прийти в академию было ой каким правильным. Все у меня получилось! Теперь самое время возвращаться домой.
А на душе все равно было муторно. Маятно. И вещи эти никак не собирались.
В приоткрытое окно впорхнула яркая диковинная птица, издав мелодичную трель, она сделала круг над моей головой и осыпалась на волосы и плечи разноцветными искрами, уронив в подставленные ладони клочок бумаги.
«Поднимись на западную башню».
В горле пересохло, я облизнула губы, бросила очередной взгляд на стопку вещей и, махнув на все рукой, сорвалась с места.
На башню я почти влетела, запыхавшись на ступеньках, и тут же задохнулась, как от ударившего в лицо ветра, так и от вида.
Дракон был прекрасен.
Сверкающая на солнце бронзовая чешуя, узкая хищная морда с красивым разлетом ноздрей и выглядывающими из-под верхней губы клыками — каждый, с пол моей руки. Крупные пластины гребня, прилежно сложенные крылья. И хвост.
Длинный шипастый. Краси-и-и-ивый.
Я подошла и провела кончиками пальцев неожиданно теплой, нагретой на солнце чешуе.
Под моим ошарашено-восхищенным взглядом ящер приосанился, по-лебединому изогнул длинную шею, и я, не удержавшись, пнула его по когтистой лапе. А нечего!
Дракон шумно выдохнул, выпустив несколько искр и обдав ноги жаром, а потом опустился на брюхо с явным приглашающим жестом.
С трудом сдерживая совершенно детский, почти визжащий восторг в груди, я полезла к нему на спину, где удобно примостилась между двумя пластинами и сразу почувствовала, как ноги и руки почти приклеились к бронзовой коже невидимыми магическими путами — вроде и не сковывает, а не оторваться. А в следующее мгновение, взметнулись крылья, загородив от меня солнце, тело гигантского ящера подо мной пришло в движение, вскарабкалось на бортик башни и… сорвалось вниз.
Детский восторг сдерживанию больше не поддавался.
Я визжала, давилась бьющим в лицо воздухом и снова визжала, когда Эйнар то нырял вниз, то почти вертикально рвался наверх. Земля и небо менялись местами, ветер сорвал ленты с волос, и они лезли в глаза, в рот, я отплевывалась от них и хохотала, захлестнутая с головой искристым, безудержным, пьянящим чувством полета.
А когда сил у меня больше не осталось, и я распласталась по драконьей шее, прижавшись щекой к чуть шершавой пластине, Эйнар лег на крыло, унося меня в неизвестном направлении. От чешуи исходил внутренний жар, говорящий о том, что где-то там, внутри, дремлет драконье жаркое дыхание, и я прикрыла глаза, просто наслаждаясь происходящим и стараясь не думать о сумке, и вещах, и о том, что это скорее всего прощание.
Мы летели не больше получаса, хотя пару раз я ловила себя на ощущении смещения пространства, так что зарекаться, что Эйнар не нырял на ходу в заранее подготовленные порталы, не могла. Правда, заскучать я все равно успела, и радостно встрепенулась, ощутив, что дракон пошел на снижение.
Эйнар спускался по сужающейся спирали, то и дело наклоняясь и позволяя мне разглядеть море и маленький островок, поросший буйной зеленью. Воздух становился все теплее и влажнее, совсем как в термах, и я начала подозревать, где именно ректор черпал вдохновение для создания своих ярких птичек.
Я подпрыгнула, когда дракон без особой элегантности плюхнулся на песок, и почувствовала, как отпустили путы заклинания.
— Идем.
Не успела я скатиться по драконьему боку на землю и оглядеться хоть чуть- чуть, как Эйнар обернулся и, ухватив меня за руку, потащил куда-то в кусты.
— Куда мы?..
— Ш-ш-ш, — прошипел дракон, и я послушно замолкла.
А через пару минут мы вышли к маленькому холму, зияющему черным провалом пещеры, и я стиснула широкую драконью ладонь, едва не запищав от предвкушения. Сокровищница? Сокровищница, да? Ведь да-да-да?!
Сразу за глянцевой влажной листвой под ногами обнаружились ровные ступеньки, уводящие в темноту. Эйнар нырнул в нее увлекая меня за собой, только перехватил иначе — под локоть, помогая не оступиться.
Темнота становилась все плотнее и непрогляднее, я попробовала наколдовать светлячка, но не смогла выжать и искры, вместо этого только споткнулась и глухо ойкнула. Мрак усмехнулся и подхватил меня на руки. От чего ощущение того, что я оказалась где-то вне времени и пространства, в сплошной непроглядной пустоте только усилилось. И если бы не знакомые объятия, не запах, будоражащий ноздри, я бы, наверное, даже испытала легкий приступ паники.