– Идем, – вздохнул я. – Продолжим в другой раз.
– Я с вами! – тут же засобиралась мама.
– Зачем? – поинтересовался я.
– Как это? – Она едва не щелкнула меня по лбу – вовремя увернулся. – Это дело семейное! Я хочу быть уверена, что вашим жизням ничего не угрожает. А если эта Элионария вздумает шипеть, я ее хвост узлом завяжу!
Мама такая, она завяжет. Полковнику Хрящу давно пора было предложить матушке должность своего заместителя. Тогда количество преступлений в Зверляндии резко сошло бы на нет – злодеи боялись бы одного упоминания Аделаиды Драконовой. Пришлось смириться, что к Элионарии мы направимся в тесном семейном кругу.
Лазарет находился неподалеку. Пусть мы и узнали, что Эли Ри – всего лишь шпионка, но я все равно хотел отсечь любые вероятности ее причастности к делам дяди Монки. Как-то странно они сдружились в последнее время.
– Дмитреску, – вдруг шикнул Дюпонт. – Поди сюда.
Я грозно взглянул на медведя, но Дана улыбнулась и сказала:
– Догоню тебя через минуту, Тим.
Через минуту так через минуту. Я пожал плечами. В конце концов, они – агенты ФСО, хоть из всех троих я назвал бы агентом одну Дану. Вместо того чтобы ждать у лазарета, сразу прошел внутрь. Элионария лежала на больничной койке, изрядно похудевшая – так, что светились одни глаза. У кровати стоял наш штатный доктор.
– Прошу, лорд Драконов, только недолго, она еще слаба, – поклонился он мне и отошел в сторону.
– Лорд? – Элионария будто с трудом меня узнавала. – Что произошло?
– Внеплановая линька, – хмыкнул я. – Но вы не переживайте, скоро поправитесь, мисс Эли Ри.
– Что? – Элионария попыталась сползти с койки, будто забыв, что ее змеиная ипостась временно недоступна. – Не надо! Пожалуйста! Я все расскажу, я ни в чем не виновата!
– Виновата или нет, ФСО разберется. Мы были в «Дракошкиных полянах». Оказывается, вы там личность известная. То душ жарко завезете, то наши аппараты, добытые Тоддом, похитите. Так, мисс Ри?
Змеюка мелко затряслась, напоминая студень на блюде. А из-за моей спины уже рвалась в бой мама.
– Значит, это ты решила сделать из «Полян» копию «Далей», – рычала она. – Своим умом надо жить, убогая!
– Мама, не стоит, – отодвинул я ее. – У меня к вам деловое предложение, мисс Ри. Вы отвечаете на мои вопросы, я позабочусь о том, чтобы вы не понесли слишком серьезную ответственность за шпионаж. Согласны?
– Да, – губы Эли Ри кривились от сдерживаемых всхлипываний.
– Что вы знаете о Водной охотнице?
– Водной болотнице? – Она ошалело захлопала ресницами. – Насекомое такое, водится в «Полянах». А что, и сюда добралось? Надоедливое, похуже слоновьего комара будет.
– Какой болотнице! Охотнице! – не выдержал я, переходя на рев.
– Не знаю. Ничего не знаю, – запричитала Эли Ри.
– Тогда откуда в вашем номере ее платье? Признавайтесь!
– Платье? Не понимаю, о чем вы…
– Сейчас поймешь, гадина подколодная! – не сдавалась мама. – Говори, пока чешуйки с хвоста не повыдергивала!
– Мама, не стоит. – Я снова попытался осадить матушку. – Мисс Ри, вам лучше ответить на мой вопрос.
– А! Сарафанчик! – оживилась она. – Как же, помню. Я его на берегу пруда нашла, когда купалась. Посмотрела – такой дорогой бренд! Что, думаю, пропадать вещичке? Забрала себе, хотела хозяйке отдать. Да-да, отдать, но никто не обращался.
А мне так по размеру!
Похоже, не врет… И свою даму сердца змей Монки не посвятил в подробности плана. Что ж, тем лучше для нее. Я хотел было спросить, не упоминал ли Монки о перстне или планах на обогащение, но тут дверь открылась и в палату вошла Дана. Глаза Эли Ри округлились, она ткнула в Дану костлявым пальцем и завопила на высокой ноте:
– Маньяк! Питонов! Спасите!
И откинулась на подушки, уплывая в спасительный обморок.
– Чего это она? – обернулся я к Дане.
– Не знаю. Наверное, померещилось что-то. – Моя любимая покраснела. – Похоже, наш разговор окончен. Пойдем отсюда, расскажешь, удалось ли что-то узнать.
– Удалось, – кивнул я, выходя вслед за Даной из лазарета. – Эли Ри здесь действительно ни при чем. А платье она нашла на берегу озера. Видимо, наша Охотница скинула его там, а возвращаться за вещичками побоялась.
– Похоже, только твой дядя сможет ответить, кто она.
Я тяжело вздохнул. Хотелось отложить разговор с дядей лет на двести, но мне нужны были ответы. Поэтому крепче сжал ладошку Даны:
– Что ж, ты права, любовь моя. Идем, навестим дядюшку.
И я, под аккомпанемент бурчания внутреннего дракона и тихие эпитеты мамы в адрес Монки, направился к его домику.
Глава 43
Тим Драконов
Разговор с дядей не обещал ничего приятного. Но он был необходим, как горькая пилюля, которую мама уговаривала выпить в детстве. Узнаем, кто охотница, – и эта история закончится. Поправил на пальце родовой перстень. Хоть одна проблема решена, а то где-то в глубине души, под драконьей шкурой, было очень стыдно перед отцом. Что не сберег печатку драконов, сплоховал. Что ж, у каждого есть право на ошибку.
Дана и мама шли следом тихо, как мышки. Видно, понимали, что сейчас лучше не будить во мне дракона. Иначе есть шанс, что до конца допроса дядюшка не доживет.
Я толкнул дверь его домика, как бывало не раз, и пошел к спальне, откуда доносилось феканье Бондэроса.
– Подумайте, господин Эрос, – с придыханием говорил дядя. – Конечно, говорят, что не стоит делить шкуру неубитого дракона, но если мой план сработает, мы озолотимся! Всего-то и надо, что меня отпустить. Уверяю вас, Тим не пострадает. Точнее, пострадает совсем чуточку, ровно настолько, чтобы оставить мне «Дали». Я ведь его заместитель, все бумаги на меня! Хотите миллион? Три?
Если Бондэрос согласится, испепелю! Прожарю так, что никогда больше обернуться не сможет.
– Нет уф, фпафибо, – к моему удивлению, ответил агент. – У меня дфуфие пфаны.
– Кто? – Монки пытался понять, о чем говорил шакал.
– Планы у него другие, – шагнул я в комнату.
Змей лежал на кровати пятой точкой вверх. К счастью, вид на зад страдальца скрывали примочки и компрессы. Надо было поворачиваться к опасности лицом, и тогда бы тыл не пострадал.
– Тим, мальчик мой! – Монки попытался приподняться. – Какое досадное недоразумение!
– Это ты – единственное недоразумение в нашем роду, – ответил я. – Ну что, доволен? Принес тебе счастье чужой перстень?
– Чужой? – Монки вдруг угрожающе зашипел. – Он мой! Мой по праву!
– С чего бы это? – Я уселся в кресло, а дамы заняли диванчик. И судя по их лицам, Монки доживает свои последние часы.
– Кто решил, что главенствовать в роду должны только драконы? Да вы скоро вымрете! И духу вашего в Зверляндии не останется. Чем я хуже твоего отца? Кто сказал, что именно ты должен руководить «Далями»? «Змеиные Дали» – вот моя мечта. Да ты вообще не дракон, а так, тьфу!
– Монки, думай, что говоришь, осел! – рявкнула мама. Похоже, ее терпение сдало первым. – Мой сын – законный наследник супруга, лорда Тадеуша Драконова. А ты – старый подколодный змей!
– А чем мы, змеи, хуже? Возьми дедушку Поликарпия. Да он умнее твоего сына и мужа вместе взятых! Нет, Аделаида, именно наш вид самый сильный в Зверляндии. Один укус – и тебе конец.
Откуда взялся Тодд, я не заметил. Может, притопал за нами. Может, и вовсе поджидал где-нибудь под кроватью. Но, кажется, слова про укус брат принял как призыв к действию, потому что мелькнул зеленой стрелой, забрался на кровать и впился зубами в хвост… то есть, зад Монки. Тот заорал так, что даже у Бондэроса заложило уши – шакал покачнулся и начал медленно оседать набок.
– Тодд! Не ешь немытое, отравишься! – Матушка тут же подхватила боевого ящера на руки, а Монки глухо застонал.
– Лорд Драконов, – вдруг поднялась с диванчика Дана, – я задам вам всего один вопрос. Ответите – зачтется как сотрудничество со следствием. Промолчите – вас ждет минимум десять лет тюрьмы в облике змея – обернуться назад вы не сможете. Так как, будем сотрудничать?
Монки взревел и метнулся к Дане. Я тут же кинулся ему наперерез, отшвырнул к стене и замер между ним и моей невестой. Внутренний дракон рвался на свободу. Ногти на руках и ногах почернели, превращаясь в когти, тело покрылось черными чешуйками. Монки мелко-мелко задрожал. Он не так часто видел меня в гневе.
– Значит, так, мр-р-разь! – рыкнул я. – Или ты сейчас же говор-р-ришь, кто такая Водная охотница, или я поделю тебя на сотню маленьких ужиков и в озеро спущу!
– Скажу! Я все скажу! Убери дракона! – запричитал Монки, сползая по стеночке на пол и забывая про пострадавший филей. – Я не знаю, кто она. Мне посоветовал… Посоветовал ее дед Поликарпий. Лицо вблизи никогда не видел – охотница не ходит без широкополой шляпы или веером лицо прикрывает. Она такая… Такая, что есть, где взяться. Я попытался было завязать более близкое знакомство, так она меня стукнула!
– Сейчас я тебя стукну! – пообещал я Монки. – Немедленно говори, где будет следующая встреча с Охотницей? Ты же должен отдать ей мои деньги.
– В полночь. В беседке. – Монки вдруг начал менять цвет с бледного на зеленый. – Тим, Тимоша, я же не виноват. Это я, твой дядя Монки! Помнишь, как ты у меня на ручках играл? Вот такой крохотный карапузик. Капризный был – жуть, а Тодд ревел все время, потому что ты у него игрушки забирал.
– Помню, поэтому ты еще жив и не в наручниках, – ответил я. – Вот только, дорогой дядюшка, не по твоей ли милости мне кирпич чуть на голову не свалился?
– Кирпич? Какой кошмар! – Монки закатил глаза. – Она, это все она! Охотница! И кирпич, и воздушный шар, и еда отравленная.
– Какая-такая еда? – взревел я.
– Никакая! – Монки тут же пошел на попятную.
– Так это, наверное, та, что я на лягушечках проверял, – подал голос Дюпонт. – Они лапки и откинули. Решил, что несвежая.
И медведь гордо приосанился, выпятив грудь.
– Вам это зачтется, агент Дюпонт, – кивнул я.