Я быстренько отполз в сторону, поднялся на ноги.
Джульетта тоже поднялась. Она перепачкалась в нечерноземье и выглядела теперь еще природозащитнее. Мы стояли друг напротив друга, и по лицу Джульетты было видно, что она готова к схватке не на жизнь, а на смерть.
– Тебе идет навоз, – я указал на коростылевскую толстовку. – И почему ты со мной не разговариваешь? Наверное, бедняжка, не умеешь. Я могу посоветовать отличного логопеда...
– А-а-а! – Коростылева подхватила полено и принялась орудовать им как шпагой, к логопеду она идти не хотела.
Ну что мне оставалось? Я тоже вооружился поленом и принялся отбивать коростылевские выпады. Фехтовала Джульетта неплохо, я думаю, если бы у нее была шпага, она меня таки проткнула бы. Полено же несколько сковывало ее мастерство.
Впрочем, некоторую неловкость юная метательница молота с лихвой компенсировала боевой яростью.
Я продолжал отбиваться, в атаку переходить не спешил. Поскольку прекрасно понимал, что этой боевой ярости ненадолго хватит. Поэтому я старался держать дыхание, побольше отступать и отбивать выпады как можно болезненнее, чтобы рука у Коросты немела и дрожала. Мы продолжали фехтовать на поленьях, и скоро я стал замечать, что силы у защитницы животных тают. Ну да, фехтовать – это тебе не молот метать. К тому же при всех своих зверскостях Короста все-таки оставалась девушкой.
Минут через пять боя руки у нее опустились окончательно. Она тяжело дышала, глядела на меня исподлобья и обливалась мрачным потом. Я же был свеж и готов продолжать сражение. Хотя можно и точку было уже поставить – время-то идет.
– Иди сюда, мой Портосик, – ухмыльнулся я. – Папа добрый.
Джульетта что-то произнесла. Какое-то неразборчивое проклятие, я даже не расслышал, какой-то позорный хрип, что-то из звуковой палитры галапагосских черепах. Е-е-е, ё-ё-ё.
– Е-е-е, ё-ё-ё, – сказала она и кинулась на меня в последний раз.
Мне даже приемов никаких применять не пришлось. Я шагнул в сторону, пропустил Джульетту Зигфридовну Коростылеву мимо и подставил ей подножку.
Джульетта Зигфридовна вошла в контакт с поверхностью планеты. Конечно, если бы Коростылева была мальчиком, я бы с ней поступил с абсолютной безжалостностью. А так...
Так я взял ее за шиворот и поволок в сторону сарая. Коростылева не сопротивлялась, видимо, совсем выдохлась, бедолага.
Однако я прекрасно понимал, что Короста продолжала оставаться опасной. Сейчас она полежит, отдохнет и опять возьмется за полено...
Поэтому я ее привязал. К колоде для колки дров. Веревка валялась рядом.
И пока Короста не пришла в себя окончательно, я решил разобраться с нашими крысиными проблемами.
Сарай был пуст. Ни собак тебе, ни кошек, все клетки пустые. Скорее всего дежурная партия животных была уже переподготовлена, откормлена и выпущена на свободу, и в ожидании следующей партии приют отдыхал.
Элвиса тоже не обнаружилось. Я надеялся здесь найти клетку с крысой, но, судя по всему, Элвис был где-то в другом месте.
На всякий случай я проверил сарай два раза, даже в печку заглянул.
Элвисом и не пахло.
Я вышел на улицу. Короста уже очнулась и теперь вовсю пыталась освободиться.
– Где Элвис? – спросил я.
– На небесах, – довольно нагло ответила Короста.
Голос у нее был низкий и гипнотический, в услугах логопеда Короста явно не нуждалась.
– Я тебя спрашиваю про крысу.
– Разве Элвис крыса?
– Джульетта... Тебя можно называть так? Мне в последнее время везет на весомые имена. Элвис Бенедиктович, Джульетта Марковна... Джульетта тебе очень идет. Или ты ненавидишь свое имя? Многие такие девушки...
– Какие девушки?
– Ну ты сама понимаешь, с альтернативной внешностью...
Джульетта в меня плюнула. К счастью, я находился от нее на достаточном удалении.
– Впрочем, это вопрос вкуса. Мне ты очень нравишься...
Джульетта плюнула в меня еще раз. Со страстью.
– Впрочем, довольно лирики, время поджимает. Где Элвис?
В третий раз она почти попала.
– Тебе не стыдно? – спросил я. – Мелкое воровство... Разве мелкое воровство к лицу такой особе, как ты?
– Это не воровство! – огрызнулась Коростылева. – Это освобождение! Я освободила животное из вашего плена!
– Значит, ты признаешь, что это ты взяла Элвиса?!
Это хорошо. Хорошо, что не отпирается.
– Я не украла, а значит, мне нечего скрывать, – заявила Джульетта.
– Там еще ошейничек был, – напомнил я. – Такой, с камешками. Ты хоть знаешь, сколько этот ошейничек стоит? Это уголовное, между прочим, преступление.
– Ошейничек я верну, – улыбнулась Коростылева. – С большим удовольствием. Вот ты меня развяжи – и я его сразу верну. Так что никакого преступления.
– Никакого преступления? Так ты же меня собиралась колуном завалить!
– Не завалила же, – логично ответила Короста. – И потом – я же не знаю, кто ты? Может, ты маньяк? Может, ты пришел меня убить? Так что колун – это всего лишь необходимая оборона. К тому же это не я тебя побила, это ты меня связал. Зачем-то...
– Я...
– Помогите!!! – заорала Джульетта. – Кто-нибудь, помогите!
– Ты что? – удивился я.
– А что? Ты меня захватил, удерживаешь непонятно зачем... Знаешь, это гораздо более тяжкое преступление.
– А я тебя тоже не удерживаю...
– Тогда отпусти.
– Потом, – сказал я. – Сначала крысу.
Коростылева отвернулась. Я не знал, что делать. Ну не пытать же...
– Коростылева! – сказал я как можно более проникновенно. – Коростылева, я взываю к твоим патриотическим чувствам!
– Я гражданин мира.
Судя по всему, убедить эту красавицу не удастся. По-хорошему.
– Девочка плачет, – сказал я. – У этой крысы есть хозяйка, девочка Мэри. Она эту крысу очень любит...
Коростылева фыркнула. Страдания американской девочки ее не трогали.
Ну, что оставалось делать?
Глава 8Элвис, где ты?
Тоска поджидала меня возле школы, на скамеечке. Одна. Этот Питер, видимо, вещи укладывал. В дорогу.
– Ну что? – спросила Тоска.
– Ничего. Пока.
– А Элвис?
– Нет Элвиса. Говорит, что выпустит его на волю.
– Как на волю?! – Тоска чуть не подпрыгнула. – Как на волю?! Он же погибнет на воле! Это же белая крыса, она в природе и дня не протянет...
– Девчонка собирается обучить Элвиса охотиться, – ответил я. – Сделает из него настоящего Рэмбо, потом перекрасит в маскировочный цвет, затем отпустит. Так что Элвис будет свободен. Как ветер. Очень скоро.
Я поглядел в сторону станции юннатов. Вот уж не знал, что юннаты такие фанаты.
– Ты бы пригрозил ей...
– Я пригрозил, – махнул рукой я. – Я грозил, давил, взывал. Бесполезно. Фанатка. Настоящая фанатка. Что мне, утюгом ее пытать, что ли? Пару иголок под ногти загнать? Я ее отпустил.
– А международный скандал?
– Это ей и надо. Скандал привлечет внимание к защитникам животных... Ну и так далее. Ей денег на приют для бездомных собак надо, у нее не приют, а сарай какой-то. А после такого инцидента мировая общественность всколыхнется... Короче, скандал ей только на руку. Прославится.
– И что?
– Скорее всего она Элвиса дома держит... У меня тут идея возникла. Но все надо сделать... На уровне, короче. Ты говорила, что этот ваш Вацлав Тимофеевич окажет помощь?
– Окажет... Ну, конечно, он вряд ли может танковую дивизию подогнать.
– У вас там, – я кивнул на школу, – кругом разная эмчеэсовская дребедень. «Юный Друг Пожарных», «Как вести себя при наводнении», ну все это... Это откуда?
– У нас МЧС – шефы, – пояснила Тоска. – А в нашей школе есть добровольная дружина помощи, ребята занимаются, некоторые девчонки тоже... А потом можно в училища МЧС поступать. Вообще, Вацлав Тимофеевич, он раньше в пожарной охране служил, а затем, на одном из пожаров он очень сильно...
– Потом лирика, потом, – перебил я. – Твой Вацлав может... организовать некое представление?
– Ну, я не знаю...
– Вы хотите свою крысу заполучить? – меня начали раздражать все эти «ну, я не знаю».
– Хотим...
– Тогда звони своему Вацлаву Тимофеевичу. Времени нет!
– Сейчас?
– Нет, завтра! У нас четыре часа. К тому же Коростылева вполне может домой отправиться, так что надо нам успеть. Так. Задача первая – звони Вацлаву. Задача вторая...
– Я тебе что, девочка на побегушках?! – возмутилась Тоска.
– Задача вторая, – продолжил я непреклонным голосом. – После того как дозвонишься Вацлаву, отправляйся в магазин и купи мне мороженого... Потом мне нужен третий. Лучше всего этот Питер. Как свои подтяжки соберет, пусть приходит. Ясно?
Тоска скрежетнула зубами.
Некоторое время она стояла с рассредоточенным лицом – не могла решить, что ей все-таки делать, но затем вздохнула, достала из кармана мобильник и стала звонить.
Я из вежливости отошел подальше, к березе. Тоска огляделась и отправилась в школу. Какая стеснительная, однако.
Тоски не было долго, и я начал думать, что переговоры зашли в тупик, однако она все-таки показалась на крыльце. И прямо с крыльца продемонстрировала мне большой палец.
Видимо, получилось.
А через час я даже немножко напуган был – ну, оттого, как хорошо все это получилось. Потому что через час я сидел в кабине здоровенной пожарной машины и летел в сторону района Подлипки. На мне был блестящий противопожарный костюм, такие я раньше видел только по телевизору, их применяли во время тушения возгораний на нефтеналивных танкерах. На коленях у меня красовался какой-то странный прибор. Что это был за прибор, я не знал, однако обилие лампочек, циферблатов и шкал удручало. Чем-то этот прибор походил на универсальный вантуз Буханкина, внушительный агрегат.
Рядом со мной в таком же костюме сидел совершенно счастливый Питер, полет с ревом и мигалками сквозь город определенно был лучшим аттракционом за все его пребывание в бывшем отечестве, даже круче автобуса. Никакие матрешки и другие памятники древнерусского зодчества с этим сравниться определенно не могли. Сначала я хотел было привлечь к этому мероприятию Тоску, но, как оказалось, она не подходит. По габаритам.