— Обратим, товарищи, внимание на обстоятельство, почти ускользнувшее из нашего поля зрения, — он внимательно оглядел всех собравшихся, пропустив только Храпова и Селянина. — Событие, которое мы обсуждаем сегодня, произошло в день, святой для каждого советского человека.
Он взял паузу, потом продолжил:
— Это случилось, товарищи, в праздник Великого Октября!
Снова обвел всех взглядом, но на этот раз по Селянину скользнул, а в Храпова уперся!
— И мы, товарищи, должны, я думаю, дать и политическую оценку случившемуся.
Храпов и до этого уже раздумывал: а не попроситься ли выйти, дескать, живот прихватило, а в туалете и пустить себе пулю… Размышлял только — куда? В сердце — можно промазать и потом мучиться. В висок — в гробу будет выглядеть совсем некрасиво!
Ну, а после слов секретаря обкома уже рука потянулась вверх, чтобы попроситься…
В общем, к моменту, когда объявили перекур, напряжение достигло высшей точки, и из кабинета в курилку все ринулись дружной толпой.
Когда кабинет почти освободился, когда начальник областного управления НКВД и сам уже подходил к двери, навстречу ему в кабинет вошел человек в звании капитана. Остановился у двери, протянул конверт. На конверте указаны должность и звание начальника и коротко: «Вскрыть лично. Незамедлительно».
Следом за ним в кабинет шагнул Селянин. Храпов стоял в приемной, у дверей.
Едва начальник оторвал взгляд от бумаги, находившейся в конверте, вошедший спросил:
— Разрешите, товарищ майор, участвовать в следственных действиях вместе со старшими лейтенантами Храповым и Селяниным?
И, получив положительный ответ, продолжал стоять. Начальник областного управления глянул на него с удивлением, потом спохватился, вложил бумагу обратно в конверт, скомкал его и поджег.
Подождав, пока огонь охватит весь бумажный комок, обратился к новенькому:
— Видели?
— Так точно!
После этого начальник управления кивнул и сказал почти гражданским тоном:
— Не стану вас задерживать.
После чего старший сержант приложил ладонь к нижнему краю головного убора, ловко повернулся и вышел в полной тишине.
Следом за ним, глазами спросив разрешения у начальника управления, вышли Храпов и Селянин.
В коридоре представился:
— Капитан Воронин.
Селянин понимал, что положение изменилось, но попытался еще взять инициативу в свои руки:
— Каково ваше задание, товарищ капитан?
Воронин улыбнулся открыто и доброжелательно, однако голос его звучал сухо:
— Мои полномочия доведены до начальника управления, которые он изучил при вас. Можете поинтересоваться у него.
И сразу же вытащил из кармана галифе небольшую коробочку, достал из одного отделения лист бумаги. Ловко свернув цигарку, Воронин закурил и, пустив струю дыма, обратился к Храпову:
— До вашего хозяйства далеко ехать?
— Часа четыре, может, побольше. Как с дорогой будет.
Воронин вытащил из кармана «Мозер», глянул, сказал:
— Сегодня засветло все равно не успеем? Значит, давайте так: выезжаем утром, часов в пять, чтобы засветло осмотреться на месте. Вы оба в общежитии НКВД? Ну, и я туда подтянусь к пяти. До свидания, товарищи.
И, четко взяв «под козырек», ушел почти строевым шагом.
Проводив его, Храпов спросил:
— Ну, и что ты думаешь обо всем этом?
Селянин ответил сразу и с пониманием:
— Одной бутылки мало будет.
Утром, пока ехали к лагерю, Воронин то ли спал, то ли просто сидел, прикрыв глаза, устроившись на заднем сиденьи. Молчали и старшие лейтенанты, и даже балабол водитель Тарас тоже замолчал и ехал, всем видом своим выражая неудовольствие: дорога дальняя, а все молчат!
Воронин открыл глаза и стал смотреть по сторонам только часа через три. Потом спросил ни с того ни с сего:
— Тарас, а вот там можно проехать, — и, тронув шофера рукой, указал влево.
Тарас глянул в сторону Храпова, кивка не дождался и понял, что отвечать надо беспрекословно.
— Так точно, можно. Только там не так удобно. Вот метров через четыреста будет место лучше. Там, правда, до леса топко, но потом не дорога, а сплошной бульвар.
Воронин внимательно смотрел туда, куда указывал шофер, потом попросил:
— Покажешь, где это.
Не доезжая лагеря, попросил Храпова:
— Нам надо хорошенько утеплиться, товарищ старший лейтенант, и быстрее. Дел много.
Через полчаса выехали уже в ватных штанах, валенках и полушубках. Доехав до того места, которое показал Тарас, Воронин велел машину остановить и отдал распоряжение водителю:
— Ты тут жди, да не замерзни. А нам, товарищи старшие лейтенанты, дорога предстоит.
Метров через шестьсот Селянин, промокший от ходьбы по глубокому снегу, зло спросил, задыхаясь:
— Мы на кой хрен туда идем, Воронин?
Воронин, точно так же промокший, ответил спокойным тоном:
— Идем мы туда, чтобы ваши задницы спасти, твою, Селянин, в том числе. И не говори много, и так дышать тяжело.
Селянин даже не обиделся. Интересно стало!
Когда вошли в небольшой лесок, кажется, уже третий по счету, Воронин спросил у Храпова:
— Шестого ноября какая температура воздуха была?
Тот от неожиданности остановился и переспросил:
— Чего?
Воронин усмехнулся:
— Воздуха, воздуха, не ослышался.
— Да откуда я помню?
Воронин вздохнул:
— Тоже верно. На кой вам это знать? А про воду лучше не спрашивать?
И пошел дальше.
На берегу остановился, скрутил цигарку и, наслаждаясь курением, повел рукой в сторону залива:
— Ну вот, товарищ Храпов, посмотрите на свой лагерь с этой стороны. Сейчас мы с вами тут должны провести тщательный осмотр на предмет обнаружения признаков пребывания тут людей, ясно?
Долгого осмотра и не понадобилось — следы обнаружились почти сразу.
— В общем, картина такая, — заговорил Воронин. — Побег был готов заранее, ждали морозов, которые скуют заливчик этот.
— Да, тут ледок-то — одно название. Ты думаешь, я бы просмотрел серьезный лед? — вздыбился Храпов.
— Товарищ Храпов, — успокаивающе попросил Воронин. — К вам никаких претензий. Вы тут ни в чем не виноваты, и я это отражу в отчете. И товарищ Селянин все делал правильно. Просто на другой стороне были люди…
Воронин помолчал, подбирая слова, и видно было, что ему не хочется задеть других.
— В общем, были люди, которые проблему знают лучше нас троих, вместе взятых. И это бывает иногда, — усмехнулся он. — В общем, ваши подопечные собрались в лагере возле условленного места, а с этой стороны им передали веревку, ну, или канат, или еще что-то такое. Человек ложился на лед, и его этой веревкой просто тащили. Он лежит, давление минимальное, лед выдерживает. Так и пересекли заливчик.
Храпов подозрительно посмотрел на Воронина, подошел к бережку вплотную, посмотрел на другую сторону заливчика.
— Да нет, не может быть.
Еще раз посмотрел:
— Кто бы им туда веревку-то передал?
Воронин пожал плечами:
— Не знаю. Может, собака, может, парнишка какой, легкий да верткий. Может, они туда фанеру протащили, чтобы удобнее было перебираться, не знаю.
Повернулся к Селянину:
— Вы как считаете, товарищ старший лейтенант?
Селянин зло сплюнул:
— А то и на коньках прокатился кто!
Потом спросил, обращаясь в пустоту:
— Дальше-то что?
Воронин ответил сразу, с готовностью:
— Кому — как. Мне, например, в обратный путь отправляться и докладывать.
— О чем? — не скрывал удивления Селянин. — Вы уже все выяснили?
— Выяснил, — ответил Воронин. — Вы, товарищ Храпов, составите рапорт о том, что заключенные в состоянии нервной аффектации пытались бежать вплавь, но, естественно, утонули, переохладившись.
— Какой «вплавь»! — не выдержал Храпов. — Тут…
Воронин резко повернулся:
— Ты под трибунал спешишь, а я тебе выход предлагаю, понимаешь?
Потом повернулся к Селянину.
— Вы еще пару дней тут побудьте, товарищ старший лейтенант, помогите с отчетом, чтобы было все похоже на правду, и поясните товарищу Храпову, как обстоят дела.
И снова повернулся к Храпову:
— Поехали, посмотрим бумаги этой гоп-компании. Надо намечать план поиска.
Храпов сплюнул:
— Обождать придется!
— А что, у тебя канцелярия на обед закрывается? — со злостью спросил Воронин, явно недовольный ответом.
— В его канцелярии этих бумаг нет. Их сразу в центр затребовали, — пришел на помощь закипающему Храпову Селянин.
— Как «в центр»? — недовольно спросил приезжий. — Зачем им бумаги? Сейчас вернемся и сразу же звони, требуй, чтобы их сюда вернули!
— Ага, — кивнул Храпов. — Прямо товарищу Берии и прикажу, дескать, немедля сюда, а то товарищ Воронин гневается!
Воронин отвернулся. Постоял молча, размышляя о чем-то, потом повернулся к Храпову и спросил предельно вежливо, пожалуй, даже издевательски:
— Товарищ старший лейтенант, сколько тут пешком до вашего хозяйства?
— Километра три, а то и меньше, — прикинул Храпов. — Прогуляться хотите? Места у нас…
— Да нет, это вам придется прогуляться, а мне надо в город. Самолет скоро.
Помолчал еще немного и приказал шоферу:
— Ты вылазь, поможешь тут товарищам еще осмотреть, может, что и найдете, а начальника управления я попрошу завтра с утра кого-нибудь вам в помощь отправить. Они машину и вернут.
Дождался, пока водитель вылезет, пока зашагают все трое к берегу, где нашли следы побега, и достал из кармана ватных штанов пистолет.
Бил в затылки, наверняка…
Начальник областного управления до позднего вечера ждал сообщений об успехах заново сложившейся группы, а не дождавшись, позвонил сам.
Ответ дежурного удивил: выехали все трое довольно давно, задолго до обеда, но больше не появлялись…
Москва подтвердила, что капитан Воронин действительно был командирован для изучения обстановки на месте и оказания помощи, но отправиться в поездку не смог по причине сердечного приступа, из Москвы не убывал.