Надежда.
Ринальдо
Ринальдо жил в Абберстоне, когда Мокси исполнил там свой трюк, сделавший его имя знаменитым. В те дни Ринальдо работал в публичном доме леди Хеннесси и занимался тем, что выметал из него скорлупу арахисовых орехов, битое стекло и сгустки взаимного отвращения его обитателей и посетителей. Занимался он и иной работенкой, такой как стирка простыней (эти воспоминания заставляли его теперь поспешно искать глазами ближайшее ведро), напоминание клиентам, что их время вышло (прошу заканчивать, пора…). Должен он был также следить, чтобы спиртное на полках бара не иссякало, а иной раз приходилось ему макать какую-нибудь из обитательниц дома головой в холодную воду, если леди Хеннесси считала, что та не способна более исполнять почетную службу жрицы любви. Мрачноватое было времечко, но Ринальдо полагал: то, что выпало на его долю, было платой на шанс увидеть чудо. И однажды он это чудо увидел.
Джеймс Мокси в Абберстоне. Дуэль. Мокси одержал верх, даже не вынимая пушку из кобуры. Как будто послал пулю в противника одним только усилием воли.
Удивительно, но сегодня Ринальдо держал в руках вполне официальный документ, на котором было начертано имя Джеймса Мокси.
Этот документ никак не должен был попасть в его руки.
Ринальдо было около пятидесяти лет. Он был удачно женат, имел двоих очаровательных деток и жил в уютном чистеньком домике в Григгсвилле.
Сегодня, как обычно, Ринальдо зашел к жене и детям, которые прилегли отдохнуть после обеда. Поцеловал жену в лоб и отправился в детскую. Поправил засыпающим детишкам подушки и одеяла и, закрыв за собой дверь, он, как делал это изо дня в день, отправился на задний двор, где в это время дня устраивался в большом сарае и размышлял.
В полуденном воздухе царили тишина и покой. Покой. Вот что ему нужно. Летнее солнце омыло поросшую травой дорожку и выкрасило башмаки Ринальдо в темно-желтый цвет. Он подошел к сараю и прошептал:
– Кто там ходит?
Он нервничал, потому что не хотел быть частью того, к участию в чем его принуждали обстоятельства. Не следовало бы ему влезать в это. Вообще иметь с этим дело.
Сегодня Ринальдо доставил по месту назначения смертный приговор. И в этом приговоре было прописано имя его героя.
Ринальдо вошел в сарай и встал перед стопкой толстых одеял, лежащей рядом с деревянным сундуком цвета каштана. На сундуке стоял маленький пурпурный ящик – волшебный ящик, принадлежащий самому Ринальдо. Став свидетелем волшебного трюка, который проделал в Абберстоне Джеймс Мокси, Ринальдо начал практиковаться в фокусах и магии.
Опершись на одеяла, он протянул руку к спичечному коробку, лежащему возле волшебного ящика. Зажег спичку, и сейчас же перед ним в который раз предстал хаос, царивший в маленьком сарае: целые ящики газетных вырезок, полицейские объявления, на которых за поимку Джеймса Мокси предлагалось изрядное вознаграждение, а также высокий деревянный шкаф, в который жена Ринальдо, Лилиана, никак не хотела влезать, боясь, что муж распилит ее на две части.
Просунув руку под стопку одеял, Ринальдо извлек трубку, откинулся спиной на одеяла и закурил.
Ткань одеял была мягкой и податливой, отчего вскоре Ринальдо уже почти лежал, вольготно раскинувшись. В голове его вяло шевелились анекдоты, и иногда он усмехался, а иногда с самым серьезным видом всматривался в потолок. Прошло полчаса с начала его хаотичной медитации. Он наклонился вперед, сбросил башмаки, но потом, поняв, что на голой земле пола ногам будет слишком холодно, забросил их на одеяла, где было не в пример теплее. Так Ринальдо и сидел – неподвижно, наблюдая за отблеском пламени свечи, пляшущим на потолке.
Снаружи завыла не то собака, не то волк, и Ринальдо быстро встал, словно его вырвали из состояния блаженного покоя. Вой заставил его вспомнить об истинной причине прихода в сарай.
Он достал из кармана лист бумаги и, выйдя туда, где света было больше, прищурился и принялся перечитывать. Делал он это уже седьмой раз.
И тем не менее ему было стыдно оттого, что он курил.
Когда-то, когда он еще работал у леди Хеннесси, ему довелось познакомиться со многими преступниками и убийцами, промышлявшими на Большой дороге. По какой-то ему самому непонятной причине эти люди исповедовались перед Ринальдо в своих темных делишках. Обычно это были самые отъявленные головорезы и опасные преступники.
Тогда это внушало ему странное чувство покоя и уверенности в себе – ведь ему доверяли самые недоверчивые мошенники и самые коварные убийцы. Долгие ночи он просиживал в баре публичного дома, слушая рассказы об ужасах и чудесах жизни на Большой дороге. Женщины и мужчины, которые с ним говорили, считали, что могут доверить ему самые страшные свои секреты. Может быть, причиной тому было его доброе лицо. А возможно, он просто был немногословен и этим внушал доверие. Но, так или иначе, Ринальдо узнал много чего. Даже слишком много. А вскоре, по этой самой причине, изменился и статус Ринальдо в заведении леди Хеннесси. То, что он был дружен со столь многими преступниками, сделало его идеальным посредником в их общении с остальным миром – всезнающий, достойный доверия и одновременно неприметный посыльный, который кому угодно доставит записку, письмо, телеграмму, часто преступного содержания. Нередко вечерами Ринальдо держал в руках лист бумаги, похожий на тот, что он вертел в руках теперь – пара слов от какого-нибудь негодяя, адресованных другому, не менее гнусному и опасному типу.
Передай записку Йохансен. Она скоро будет у вас…
Окажи любезность, приятель. И никому это не показывай…
Крошка Ринальдо, сделай доброе дело…
Передай Лафайетт мой самый горячий привет…
Вскоре Ринальдо стал знаменит на Большой дороге. Но, к его огорчению, слава его была совсем иной природы, чем слава Джеймса Мокси.
Не волшебство, не магия, не фокусы сделали имя его известным.
Ринальдо в Абберстоне. Ему можно доверять.
Ты оставил письмо у Ринальдо? В Абберстоне? У леди Хеннесси? Ты знаешь этого человека?
Ринальдо, человек простой, принимал эти записки с тем же самым выражением лица, с которым он выполнял свои нехитрые обязанности в заведении. Молодой и неопытный, он не задумывался над тем, к каким последствиям приведут слова, написанные в этих тайных посланиях. Он знал, с кем имеет дело, знал, что ни о чем хорошем его знакомые друг другу не пишут, но чувствовал себя свободным от всякой ответственности.
В конце концов, что плохого он делает, когда берет лист бумаги из одних рук и передает его в другие?
Леди Хеннесси обладала весьма любопытной способностью: она могла испачкать в грязи и самого чистого человека. И Ринальдо, живя теперь в Григгсвилле, считал, что ему здорово повезло – он не замарал себя больше, чем мог, проведя в доме леди Хеннесси так много времени.
Он вновь протянул руку к трубке.
Сегодня эти сомнительные знакомства были возобновлены.
Как же это все случилось? – в замешательстве думал он, пуская клубы дыма.
Потолок сарая, впитав в себя поднимающийся дым, оставил этот вопрос без ответа.
Ринальдо был убежден – то, что в Абберстоне проделал Джеймс Мокси, было настоящей магией. Конечно, с тех пор Ринальдо слышал разные теории относительно произошедшего. Люди обсуждали трюк Мокси за картами, в барах, на почтовых станциях в ожидании дилижанса. Большинство старались разложить все по полочкам, беззубые пьянчуги видели в трюке Мокси лишь ловкость рук, законники предполагали наличие второго стрелка, молодые преступники пытались воспроизвести трюк Джеймса Мокси, но не знали, как к нему подступиться. Но только Ринальдо видел то, как все произошло на самом деле.
Джеймс Мокси сошелся с Дэниелом Праудзом над выработкой возле Данкл-стрит, и грудь Дэна вдруг взорвалась красной розой, хотя Мокси даже не пошевелил рукой. Кровь, хлынувшая на розовую рубашку Праудза, навсегда останется в памяти Ринальдо – внезапный взлет стаи алых воронов, багрово-красный труп.
О, как часто Лилиана слушала пьяную болтовню Ринальдо об Абберстоне! Жена при этом так вращала глазами, что Ринальдо боялся – как бы они не выпали из орбит. Сейчас, потягивая дым из трубки, он вспоминал те давние годы – когда они с Лилианой только-только перебрались в Григгсвилль, когда он купил Волшебный шкаф и Лилиана с большой неохотой согласилась туда залезть. Но, как он ни бился, как ни старался, она так и не смогла исчезнуть, пока сама не объяснила мужу, в чем дело.
– Все штука тут в зеркалах, – укоризненно говорила она.
Это что же – Мокси использовал зеркала? Под ярким солнцем? При огромном стечении народа? За эти годы Ринальдо выучил много фокусов, пытаясь повторить то, что сделал Мокси. Обзавелся огромным количеством игрушек, всевозможных приспособлений, игральных карт, и все эти трюки да фокусы-покусы доставляли ему неизъяснимое наслаждение, когда он сиживал в своем сарае, покуривая трубку. Пытался он повторить и трюк Мокси, но увы! Да, вспышка была, пушка выстрелила, но ведь он ее… не вынимал!
Ринальдо принялся вновь обдумывать произошедшее. Но что-то мешало ему. Должно быть, не то настроение.
– И угораздило же меня! – произнес он, наблюдая, как очередной клуб дыма поднимается к озаренному огоньком свечи потолку.
Он отчаянно боролся с собственной совестью, с чувством вины, вцепившимся в него клещом. Будто тяжелый уродливый маятник, оно раскачивалось в его душе, лишая покоя и сна.
– Как же это случилось?
Днем Ринальдо кое-кому сослужил службу, которую служил раньше, – доставил сообщение. Пришел на почту, принес свернутый лист бумаги и проследил, чтобы слова, которые он сейчас рассматривает при свете свечи, отправились телеграфом на юг, в Макатун, где живет Джеймс Мокси.
– Мокси! – вырвалось со стоном из груди Ринальдо.
Как это могло случиться?
Утром Ринальдо шел по улице и увидел человека по имени Маттон, который жестами попытался привлечь его внимание. Маттона Ринальдо никогда не любил, даже в те годы, когда пары алкоголя, ни на минуту не выветривавшиеся из его головы, внушали ему горячие чувства ко всему человечеству. Холодный и неприятный человек был этот Маттон. Теперь, стоя на противоположной стороне улицы, этот тип махал Ринальдо рукой, одетой в перчатку, и подмигивал.