– Скажите, Джеймс Мокси, – спросил Билл, – как человек может пролить кровь другого, даже не достав пистолета?
– Он и не может, – ответил Мокси.
Билл рассмеялся, но без тени веселья в голосе.
– Но я хочу знать, как это можно сделать.
– Этого сделать нельзя.
– Но он же сделал!
Горожане вышли из своих магазинчиков. Вечернее небо отражалось в стеклянных витринах. Мокси видел лица за стеклами окон, мужчин, ведущих в поводу своих лошадей, детей, играющих на крыльце перед домом.
– У меня есть еще вопрос, – произнес Билл, перегораживая Старушке путь своей лошадью. – Какие у вас дела в нашем городе?
Мокси остановил свою лошадь.
– Дела у меня в Хэрроузе, – ответил он. – Хотя моей лошади нужна вода. Мне тоже. В Порт-Альберте больше воды, чем необходимо его жителям. Вот и все, что мне здесь нужно.
– И как все-таки вас зовут?
– Джеймс Мокси, я уже говорил.
– Отлично! – покачал головой Билл, и Мокси понял, что произойдет в следующую минуту. – Придется вам задержаться на минуту-другую.
Мокси посмотрел на северный мост. Так близко, и одновременно так далеко!
– Хорошо, – сказал он. – Задержимся.
Билл спешился и, взяв под уздцы Старушку и своего коня, направился вдоль Мэнедж-стрит к полицейскому участку. Люди на улице шептались, но полицейские объяснили им, что ничего интересного не происходит и это не театр. Во дворе участка Мокси спешился, после чего сунул руку в сумку, которую ему дал Джефферсон.
Билл быстро положил руку на плечо Мокси.
– Что там у вас?
– Вода для моей Старушки.
Полицейский с сомнением покачал головой.
– Дайте посмотреть, – сказал он.
Мокси раскрыл сумку пошире, и Билл заглянул внутрь. Там действительно лежал небольшой бурдюк с водой.
– Моей лошади не надо подтверждать свое имя, – сказал Мокси, – и ей действительно нужно попить.
Билл изучающе посмотрел в лицо Мокси и повернулся к своему напарнику.
– Уэсли, – сказал он, – дай лошади воды.
И провел Мокси внутрь полицейского участка.
Он ничем не отличался от прочих участков, которых в молодые годы Мокси с Джефферсоном повидали немало. За двумя деревянными столами располагались шесть зарешеченных камер. Участок был чисто выметен, бумаги на столах лежали идеальными стопками, что говорило о том, что сидящая в кресле за одним из столов женщина-шериф была крута нравом, а также любила чистоту и порядок. Сидящие за решетками задержанные вышли вперед, чтобы посмотреть, кого привели полицейские.
– Еще один дурачок! – хихикнул кто-то из них.
Шериф, обмахивавшая себя сложенным вдвое постером, на котором была изображена физиономия разыскиваемого преступника, сняла ноги со стола и встала.
– Кого это вы привели? – спросила она Билла, и брови ее вскинулись как стрелки часов. Часов, отсчитывавших неумолимое движение времени.
– Человека с фальшивым именем.
– Вот как? И какое же имя он называет?
– Джеймс Мокси.
Полицейские, приведшие Мокси, фыркнули, но шериф продолжала разглядывать задержанного, словно в нем было что-то ядовитое – дотронешься и тут же отравишься!
– Мне нужно быть в Хэрроузе, – сказал Мокси.
– Зачем?
– Я весьма благодарен вам за ваше внимание к моей персоне, но у меня там дела.
Шериф прокашлялась.
– Это очень любезно с вашей стороны, таинственный незнакомец, – сказала она, – но ваш номер не пройдет.
– На каких основаниях вы меня задерживаете?
Шериф кивнула на задержанных.
– Видите эти камеры? – спросила она. – Там сидят люди, которые тоже утверждали, что они здесь проездом. Порт-Альберт – очень милый городок, и я здесь – нечто вроде привратника. Зовите меня шериф Мардж, а я буду звать вас вашим настоящим именем – как только вы мне его откроете.
Сидящий в одной из камер старик ухватился за прутья решетки и что-то прорычал.
– Он тоже солгал по поводу своего имени? – спросил Мокси, кивнув в сторону старика.
Лицо шерифа помрачнело.
– Нет, сэр, – отозвалась она. – Он утопил в реке женщину. За это и сидит.
Шериф Мардж сняла с пояса связку ключей. Ее помощник зашел за спину Мокси, и шериф сказала:
– Забери у него пистолет, Билл. Он ему покоя не дает с тех пор, как вы его привели.
Помощник отобрал у Мокси пистолет.
Шериф Мардж открыла камеру, соседнюю с камерой пожилого убийцы, и посмотрела на Мокси.
– Считайте это бесплатной гостиницей, – сказала она. – За наш счет.
Мокси вошел в камеру. Внутренним взором он ощутил последние лучи заходящего над Хэрроузом солнца.
– Шериф, – произнес он. – У меня нет времени. Прошу вас, не задерживайте меня.
Шериф заперла дверь.
– Ни у кого нет времени, незнакомец. Или нам следует называть вас… мистер Никто?
И отошла к своему столу. Звук ее шагов гулко отозвался в помещении участка. Помощник шерифа, все еще держащий в руках пистолет Мокси, стоял перед камерой.
– Джеймс Мокси, – пробормотал он. – Ничего себе!
Мокси не отвечал. Он думал о горах земли, которые вздымались в Хэрроузе так высоко, что заслоняли солнце.
Помощник же принялся рассуждать о фокусе, который Мокси проделал в Абберстоне. По его мнению, у Джеймса Мокси был второй стрелок, который незаметно смешался с толпой.
– В те времена на Большой дороге еще водилась дружба. Это сейчас там каждый за себя. Но тогда…
Помощник продолжал разглагольствовать, а Мокси вдруг услышал шепот, доносящийся из глубин его пустой камеры. Ясно, что помощник шерифа ничего не слышал. Мокси же, повернувшись, увидел силуэт человека, лежащего в углу на нарах.
– Каким же подлецом должен быть человек, чтобы повернуться спиной к больной женщине? – шептали с нар. – Чтобы оставить ее в таком состоянии?
Шепот не умолкал; слова – как пули – били в самое сердце Мокси.
Помощник же продолжал:
– Джеймса Мокси на Большой дороге боялись больше, чем самых отъявленных головорезов, потому что он был единственный, кто никому не рассказал о своей тайне. Вы слышите меня, мистер Никто? Никому!
Шериф, рассматривая пистолет Мокси, покачала головой:
– Да, неудачное вы себе выбрали имя!
Человек, лежавший на нарах, сел, и Мокси узнал его. Сайлас Хайт, в чей дом он принес Кэрол в первый раз, когда решил, что она умерла.
– Я говорил тебе тогда, за амбаром, – шептал Сайлас странным, булькающим голосом, – что мужчина не имеет права бросить женщину, которую любит, только потому, что он испугался. Я говорил тебе об этом, но ты не послушал. И ты разбил ее сердце, Джеймс.
– Послушай-ка, Уэсли! – позвал первый помощник шерифа. – Как, ты думаешь, выглядит настоящий Джеймс Мокси? Как этот мистер Никто? Красная рубашка и усталый вид?
Уэсли, сидящий за своим столом, рассмеялся.
Сайлас Хайт подошел к решетке, преградившей Мокси путь в Хэрроуз.
– Посмотри на себя, – сказал он, – ты в тюрьме… и именно тогда, когда собирался поступить так, как должно.
– Плохие парни его боялись, – продолжал Билл. – Но и хорошие люди его опасались не меньше. Полицейские пытались его поймать…
Шериф Мардж встала из-за стола и присоединилась к своим помощникам.
– Он все еще в розыске, – сказала она.
– Несмотря на то что прошло столько лет? – удивился Билл.
Шериф посмотрела на Мокси одновременно и саркастически, и с подозрением – словно еще не решила, как к нему относиться и за кого принимать.
– Именно потому, что мы призваны защищать закон и порядок, мы обязаны попытаться понять, как Мокси сыграл в эту игру. Не говоря уже о том, что там был труп.
Помощник шерифа разглядывал оружие Мокси, искусно выделанные деревянные детали, матово поблескивающую сталь ствола. Из-за его спины старый негодяй, утопивший женщину в реке, принялся рассказывать байки про Джеймса Мокси – те, что он слышал. Сайлас Хайт не унимался:
– Ты испортил ей жизнь, Джеймс. Предал ее. Ты разбил ее сердце, и в ее жизни появился другой, потому что она была… нездорова.
– Оставь меня! – процедил Мокси сквозь сжатые зубы.
Шериф сурово посмотрела на него:
– Что такое?
Мокси не ответил, и рассказывать взялся полицейский Билл. После этого заговорила шериф Мардж – она поведала то, что слышала о Мокси от других шерифов. Старый убийца в соседней камере хихикал, Мокси же молчал. Хэрроуз все удалялся и удалялся от него, а похороны Кэрол приближались, неумолимо вырастая перед его внутренним взором.
Рядом продолжал шипеть Сайлас. Шериф Мардж рассказывала про Абберстон. Старик затянул было песню Большой дороги, но шериф заставила его заткнуться.
Мокси внимательно смотрел на свой пистолет, лежащий в руке полицейского.
– Я слышала, что Джеймс Мокси убил в Келлитоне семерых, когда играл в карты. Причем даже не брал в руки оружия – в руках у него были только карты…
– …на Большой дороге он жил на деревьях… там же он прятал тела…
– …я слышал, он держал их там живыми… они трепетали от ужаса… он никогда не брал в руки пистолета, и они не знали, убьет ли он их и когда это случится… он же не касался оружия…
– …дети, женщины, вообще все на Большой дороге… привидение… демон…
Сайлас протянул руку и коснулся плеча Мокси.
– Возвращайся домой, – шептал Хайт. – Предай ее в очередной раз. И в последний. Пусть она умрет, Джеймс. Это все, что ты можешь сделать.
Шериф Мардж рассказывала о пожелтевших от времени полицейских постерах, на которых был изображен Мокси – они выцвели, а Мокси все еще здравствовал, вводя в ужас путников на Большой дороге.
– А я вам скажу, – заявил вдруг старый убийца, – что однажды встретил его.
– Да ну? – удивился Билл.
– Да, в Бейкере. Он такой высокий – как деревья. А кулаки – с мою голову. Что бы я делал, если бы у меня были такие руки!
Билл повернулся к нему и неожиданно в участке прогремел выстрел, а из груди старого убийцы хлынула кровь, забрызгавшая все вокруг, в том числе и шерифа Мардж.
На мгновение в комнате воцарилась тишина.