Новый холм. Смок направил лошадь к его вершине и остановился.
С этого места казалось, что надгробные камни в беспорядке свалились с небес, да так и замерли, обратившись в картинку застывшего хаоса.
По периметру кладбища горели лампы, но Горючка видел лишь один огонь – костер, а рядом, около выкопанной могилы, – спящего человека.
Смок долго вглядывался в деревья, окружавшие кладбище: нет ли кого, кто мог бы ему помешать?
Мокси не шевелился.
Смок беззвучно произнес: ма-ги-я.
Холодный воздух проникал под одежду; по черному небу освещенные луной неслись рваные облака.
Смок сполз с лошади и, осторожно ступая, чтобы горючка не плескалась в его оловянных голенях, захромал в сторону костра. Осмотрел могилу, возле которой спал Мокси.
Лучшего места, чтобы похоронить легенду, и не придумаешь.
Ухватившись кончиками пальцев за петли, укрывшиеся в карманах, Смок принялся изучать обстановку.
Через мгновение эта идиллическая сценка будет охвачена пламенем.
А ведь отличный костер соорудил себе Мокси. Хорошая работа!
Костер отраженным светом пылал в черных глазах Горючки Смока и становился все больше по мере того, как тот подбирался к спящему Мокси и могиле, приготовленной для Кэрол Эверс.
Мокси и Горючка Смок
Наблюдая за Смоком, Мокси слышал легкий плеск, но не мог себе представить, что это и как эта штука работает. Он смотрел, как калека, хромая, огибает отверстую могилу и спящую лошадь. Руки Смок держал в карманах, и Мокси понял, что это как-то связано с ногами калеки. В том, как этот тип передвигался, было что-то ужасное – нечто, говорившее о том, что дело не только в ранении и вызванном им уродстве.
Мокси заметил Смока, когда тот стоял на вершине холма и глядел на кладбище, и по тому, как калека слезал с лошади, Мокси понял, что этот человек – его преследователь. Тот выглядел слишком маленьким, Мокси же ожидал встретить более крупного противника. Кроме того, у калеки не было ни шляпы, ни оружия.
Зато под ним была здоровенная лошадь, гораздо более крупная, чем Старушка, и Мокси догадался, что калека по пути не раз делал остановки. Теперь же его преследователь обозревал простиравшуюся перед ним местность – стоящий на самой вершине холма хрупкий силуэт, освещенный полной луной. Калека пытался отследить малейшие движения, определить, кто и где мог прятаться.
Мокси пребывал в полной неподвижности.
Послышался глухой топот копыт, шорох травы, и Мокси на время потерял калеку из виду – тот спустился с холма в лощину. Но вот он, вглядываясь в темноту, вновь появился из-за большого могильного камня и остановился на мгновение, после чего, почти бесшумно, заковылял к открытой могиле. Лунный свет высветил детали его облика – но не лицо, а складки рубашки, вздувшиеся ниже колен штаны, покатые плечи и макушку непокрытой головы.
Мокси увидел, как калека сунул руки в карманы. Раздался легкий щелок, и Мокси подумал, что этот звук запросто может разбудить лошадь. Но этого не произошло. Зато калека изменил направление движения – теперь он двигался не к могиле, а вокруг нее.
Он делал широкий круг, обходя могилу. Что-то булькало, но Мокси не мог понять, что это.
Закончив один круг, калека принялся за второй, внутри первого, после чего изменил движение и соединил оба круга. Делал он все умело – временами Мокси вообще не слышал звука движений.
Закончив второй круг, калека принялся за третий, который проходил уже очень близко к тому месту, где стояла Старушка, погрузившаяся в глубокий сон. Калека двигался медленно, но уверенно и настойчиво.
К этому времени небо на востоке принялось светлеть. Калека прошел мимо Старушки и оказался у края могилы, когда лошадь дернулась и, подняв голову, посмотрела на хромца. Мокси внимательно наблюдал за обоими.
Калека повернулся к лошади, но та, пребывая в полусне, даже не двинулась, и человек продолжил движение, не отводя глаз от животного. Шаги его стали короче, а потому, хотя внутренний круг был много уже внешнего, времени на него у калеки ушло столько же, сколько и на большие круги.
Когда калека делал четвертый круг, ветер прошелся по самой поверхности земли, и Мокси почувствовал резкий запах горючки. Такой не спутаешь ни с чем. Калека собирался сжечь его вместе с лошадью, понял Мокси. Он посмотрел на голени калеки, и картинка в его голове наконец-то сложилась.
Что бы ни случилось когда-то с ногами этого типа, он умело воспользовался своим горем.
Мокси не шевелился.
Калека двинулся по направлению к лежащему у костра человеку. Балансируя на одной ноге, он осторожно приподнял вторую и принялся лить горючку на его брюки и рубашку.
Мокси не шевелился.
Калека, неслышно ковыляя, выбрался за пределы очерченных им четырех кругов и добрался до сосен, окружавших кладбище. Мокси услышал еще один щелчок – это закрылись клапаны на оловянных голенях. Калека повернулся и с удовлетворением посмотрел на свою работу.
Потом сунул руку в карман и достал маленький коробок. В ладонях его вспыхнуло пламя, и Мокси услышал, как калека бормочет себе под нос:
Мокси, славный удалец!
Наступил тебе конец!
Горящая спичка упала на землю…
Смок остановился, когда лошадь Мокси подняла голову. Он как раз находился у края могилы и, повернувшись к животному, увидел, что лошадь смотрит на него. Мокси спал слева от того места, где стоял Горючка, и Смоку совсем не хотелось, чтобы лошадь разбудила хозяина.
Поэтому он постоял пару секунд, не сводя глаз с животного, после чего закончил четвертый круг. Интересно понаблюдать за тем, как эта дряхлая кобылка попытается вырваться из огня.
Ну да, легенда Большой дороги сгорит. Смок иронически усмехнулся. Какое неожиданное пробуждение! Какой восхитительный финал!
Смок дохромал до спящего.
Луный свет высвечивал черты его лица. Огонь, разведенный Мокси возле могилы, отбросил неясную тень на его подбородок, и Горючке показалось, что тот пошевелился. Горючка стоял, выжидая. Но поднялся ветер, огонь разгорелся вновь, и Смок понял – это лишь игра тени и света.
Человек спал.
Смок, балансируя на одной ноге, поднял вторую и потянул за петлю, скрывавшуюся в кармане. Тоненькая струйка горючки оросила одежду лежащего. Последние капли. Но Смок знал – этого вполне достаточно. Конечно, можно было бы снять голень и слить остатки спящему в рот. Но это лишнее.
Круги замкнулись, и тонкими полосами горючки они соединялись с одеждой лежащего. Когда все вспыхнет, куда, интересно, он бросится?
Все спишь, Мокси? Ну, спи!
Смок понял, что связанная с Мокси легенда – это дело давно минувших дней, когда ум Мокси был много острей, а сам он – гораздо моложе и энергичнее. Его слава пережила себя. И вот он лежит – весь облитый горючкой, а лошадь его слишком измотана, чтобы даже переступить с ноги на ногу при виде незнакомца.
Да… вот все и прошло… как проходит все в этом мире…
Смок доковылял до сосен, обрамлявших кладбище, и полюбовался делом своих рук. Точнее – ног.
Все сделано мастерски!
Мокси проснется, охваченный пламенем, и обрушится в могилу, возле которой устроился на ночлег. А неплохо было бы запастись лопатой – чтобы сразу и закопать сгоревшую легенду!
Смок сунул руку в карман и извлек спичечный коробок. Одно движение, и в руках его вспыхнул огонек.
Он тихонько пропел:
Мокси, славный удалец!
Наступил тебе конец!
И бросил спичку не пропитанную горючкой землю.
Спящий приподнялся и сел задолго до того, как огонь перескочил на второй круг. А впереди было еще два!
Огонь медленно полз по земле к могиле, и вдруг сидящий внутри огненных кругов человек закричал:
– Мокси!
Смок оторопел. Как Мокси может звать самого себя? Да и голос этот казался слишком уж знакомым своим странным акцентом – отрывистым, резким.
– Ну же, Мокси! Давай! – вновь раздалось из-за колец огня.
Тут же сзади послышался треск сучьев, и, обернувшись, Смок увидел надвигающуюся на него тень человека. Красная рубашка и горящие глаза под широкополой шляпой. Смок дернулся было, чтобы бежать, но путь ему отрезал огонь, а ноги уже не слушались своего хозяина.
В следующее мгновение легенда Большой дороги держала его за горло.
Смок, однако, успел понять: да, все, что говорят о нем, – это правда.
На этот раз Мокси обошелся без высокопарных банальностей. Ухватив Смока за волосы, он прижал к его сердцу пистолет и выстрелил.
Старушка тоненько заржала, когда Ринальдо подхватил ее под уздцы и вывел за кольца огня, языки которого уже вздымались к небесам. Но Мокси не слышал этого. Он отпустил волосы Горючки, и тот еще некоторое время стоял, раскачиваясь и уронив подбородок на грудь.
– У нас все получилось, Мокси! – воскликнул Ринальдо, появившись рядом. – Да, это была настоящая… магия. Я дважды обвел его вокруг пальца. Дважды!
Мокси стоял и смотрел, как кровь хлещет из груди Смока, окрашивая алым его рубашку, штаны и траву у ног. Калека выглядел как человек, который случайно уснул стоя и теперь зачем-то пытался вытащить что-то из карманов.
Мокси повернулся к Ринальдо, и в лице его не отразилось ничего необычного – словно они только что встретились.
– Как тебе удалось выбраться из сортира? – спросил он.
Ринальдо широко улыбнулся:
– Магия! Я был хорошим учеником!
Ринальдо улыбался, Мокси же нахмурил брови.
– Моя магия ни к чему хорошему не привела, – произнес он, и языки пламени отразились в его глазах. – Я разбил сердце женщины, которую любил.
Ринальдо посмотрел в глаза Мокси и понял, что его мысли витают где-то очень далеко от кладбища.
– Спасибо тебе, Ринальдо, – сказал наконец Мокси.
Потом подошел к Старушке и забрался в седло.
– Я еще нужен тебе, Мокси? – спросил Ринальдо. – Могу еще раз сыграть твоего двойника.